Отречение от благоразумья

И так далее, и тому подобное. Все красоты Праги не искупят необходимости читать эти бумажки. Поневоле засядешь в трактире, под бархатным крылышком пани Эли, где все намного проще и понятнее. Однако сегодняшнее мое пребывание в «Лошади Валленштейна» вызвано насущной необходимостью: неподалеку от него расположен небольшой уютный особняк, в коем обитает очаровательная женщина по имени пани Маргарита Домбровска. Она же — Марыся Маштын, если медоточивый разгильдяй фон Краузер не наврал и ничего не спутал.

Моя цель — присматривать за входящими и выходящими из дверей сего особнячка, дополнительно же — попытка войти в доверие к пани Маргарите. Это мне уже почти удалось, используя безотказно срабатывающий повод общей неприязни к инквизиции, порой выражающейся в самой оскорбительной и забавной форме. Последняя шутка престарелого и впадающего в маразм императора: указ о сооружении и размещении во всех кварталах Праги собачьих поилок, крашеных в черный и белый цвета с золотой полосой. Сей указ, покатываясь от хохота, мне зачитывал мсье Штекельберг, который, полагаю, самоуверенно числит секретаря папского нунция из ордена «Псов Господних» в своих друзьях-приятелях. Упомянутые поилки, кстати, уже кое-где появились, и в первую очередь — возле венецианского посольства. Этот наглец делла Мирандола считает себя весьма законопослушным человеком...

Наконец-то мое ожидание чем-то увенчалось. Из дверей украдкой выскользнул уже знакомый мне молодой человек, огляделся и с независимым видом (который вряд ли кто оценил по причине дождя и темноты на улицах) прошествовал мимо трактира, направляясь в сторону темной громады собора Святого Вита. Сего юнца зовут Витольд Жегота, мелокопоместный дворянчик на побегушках у всех, кто хорошо заплатит. Я как-то видел его даже в приемной кардинала Маласпины, и, выждав миг, когда его преосвященство отвлечется, сунул нос в ворох бумаг на столе, быстро найдя искомое:

Хотелось бы знать, что за услуги оказывает молодой пан Жегота Матери Церкви в лице Маласпины, и на чем основана та нежная дружба, что связывает его и пани Домбровску? Я уже не раз видел их вместе, воркуют, в точности как голубочки на площади перед собором святого Вита.

Спустя пару чарок богемской сливовицы на крыльце появилась закутанная в длинный черный плащ фигура — похоже, женская — из-за угла вывернула, тарахтя колесами по булыжниками, крохотная коляска, дама забралась внутрь и отбыла. Даже сколько забрызганное дождинками мутноватое стекло я опознал мою ненаглядную пани Маргариту. Такую красотку ни под какими плащами не спрячешь. И она тоже куда-то отправилась на ночь глядя... Пора мне тоже подниматься и отправляться в дорогу по темным мостовым, блестящим от дождя.

Отче Алистер должен ждать меня в лавке пряностей неподалеку от венецианского посольства. Мы собираемся туда, а поводом к столь неожиданному ночному визиту послужило странноватое письмецо, утром обнаруженное мною в прихожей нашего дома на столике для различного рода бумажек, прибывающих на имя господина папского нунция. Опрос слуг ничего не дал: никто не видел, как и когда появился тут этот запечатанный пакет, небрежно перевязанный красной нитью.

— Пойдете? — спросил я, когда Мак-Дафф дочитал размашисто написанные строчки (я заглядывал через его плечо).

— Отчего ж не пойти, коли приглашают? — подражая еврейскому торговцу, ответил вопросом на вопрос отец Алистер.

— Так приглашение эдакое... — несмело заикнулся я. — От демона...

— Не вы ли меня убеждали, что в Праге возможно все? — язвительно напомнил господин папский нунций. — Райан, помните так взбудораживший нас донос? Все нити ведут в посольство Венеции — тут тебе и объявившийся в Праге демон-кровопийца, и странное венчание этого посла-не-посла на сеньоре Фраскати, исчезновение Франциска фон Клая, непонятная эпидемия смертей, косящая местных священников, предполагаемое самозванство Маласпины... Я, кстати, уже отправил запрос в Рим, затребовав в курии подробное внешнее описание настоящего кардинала. Сравним с имеющимся образцом и получим доказательство самозванства или опровержение порочащих его преосвященство слухов... Но чтобы я отказался пойти в посольство и самому осмотреться? Если это не розыгрыш и не глупая шутка итальяшек — мы стоим на пути, ведущему к раскрытию некоего сатанинского заговора, перед которым померкнет приснопамятное дело тамплиеров! Шутка ли: одна из крупнейших европейских столиц — заповедник нечистой силы! Вы вообще, Райан, в демонов верите?

Ответ «нет» при работе с обвиняемыми обычно квалифицировался как злокозненная ересь, а потому я грустно кивнул и поинтересовался:

— Хотите узреть пару новых штрихов в картине под названием «Жизнь блистательной Праги»? Опыты небезызвестного раввина Иегуди Льва Бен Бецалеля из еврейского квартала наконец увенчались успехом. Он уподобился Создателю, путем алхимических пертурбаций (вот какое словечко мне пришлось выучить!) и каббалистических заклятий явив на свет существо со всеми признаками живого, но таковым не являющееся...

Мак-Дафф истово перекрестился и знаком потребовал продолжения.

— Эту тварь зовут или называют Големом. Он сходен видом с очень крупным человеком в длинном плаще, по ночам его выпускают бродить по улицам гетто — для охраны от воров и любителей безнаказанно швырять камни в окна еврейских лавок и ломбардов. Я случайно видел, какое оно... Бр-р! Идет, шатается, бурчит что-то под нос, руками размахивает, а ручки длиной с добрую оглоблю будут!

...Здесь я ничего не приукрасил и не приврал. Такие достопримечательности как Злата Уличка со всеми ее алхимиками, предсказателями и колдунами — в большинстве своем шарлатанами, отлично освоившими нелегкую науку вождения за нос ближнего своего — мне давно приелись. Ну какое, скажите, наслаждение можно получить от созерцания плохо исполненного чучела крокодила, висящего под потолком в грязной лавчонке торговца амулетами? Тем более, что выставленный на продажу товар имел ценность, аналогичную содержимому выгребной ямы при казарме ландскнехтов: до отвращения знакомые склянки со «слезами Марии Магдалины», выломанные из ближайшего забора частицы древа Святого Креста, клочок волос Жака де Молэ (это уже на любителя), осколки скрижалей Моисеевых (а это — для легковерных евреев, если таковые вообще в природе встречаются), пахучие железы мускусных кошек, предохраняющие от чумы, проказы и карманных воров и так далее до бесконечности.