Венец Бога Справедливости. часть 3. Война двух начал (СИ)

- Я изучал их в рамках известных нам подходов. Не спорю, подошел только один известный мне способ, основанный на чисто механическом исследовании. Все другие варианты, так или иначе, требуют применения магии. Я же взял самую обычную учетную машину, которая выдала мне волны действия их силовых потоков. То, что мне она показала, поразило меня, не говоря уже о том, что активизировались эти кристаллы только ночью.

- Да, это то же интересный момент, выходит: кристаллы живые, имеют свои ритмы жизни?

- Во всяком случае, Георг, это наиболее разумный и логичный вывод, который приходит в голову, и все-таки тема эта очень скользкая: кристаллы - переходная к живым организмам форма, вопрос здесь в том, насколько и как в них проявлены признаки жизни.

- Но в этих, получается, более чем.

- Получается. Но наверняка мы пока ничего не знаем.

- А что поразило вас в их волновых графиках?

- Они не были похожи ни на одни из известных мне. Собственно, это и волны-то едва напоминало, скорее, нечто среднее между сложными графиками и многоугольниками.

Всех это не мало не удивило, внимательно и несколько ошеломленно посмотрел Георг на брата.

- Интересно получается, кристаллы стремятся к разрушению, но меж тем линии дают устремленные к порядку!

- Почему к порядку? Я более склонен считать это сложной структурой их силовых потоков и большой гибкостью в принятии форм, произнося последнее, я опираюсь на их более конкретные и реальные свойства.

- Кристаллы хотят быть чем-то? - спросила Беатрис.

- Возможно.

- Что если, - продолжала Беатрис, - это все вызвано нарушением равновесия?

- Что ты имеешь в виду?

- То, что до этого в мире господствовала одно начало, ведь, известно: Паллида - это и своеобразный фундамент нашего дома, и незаменимый материал при его строительстве. Возможно, мы слишком долго жили дарами оформляющего начала, теперь настала пора противоположного ему, разрушающего.

- Тогда почему они принимают конкретную форму? - удивилась Руфина.

- А что если они просто прибегают к такому пути, пути оформления, на самом деле не стремясь к этому, - предложил Андрей, - ведь они могут действовать и сразу по противоположной схеме, через разрушение? К тому, же, Руфина, я еще раз повторяю: оформленные кристаллы не дают нового, даже используя их для перемещения, Балскове способствует разрушению пространства, а не созданию в нем временной линии.

- Хорошо бы, - в сердцах воскликнул Георг, - он еще и себя разрушил!

- Так будет, но только не сразу.

- И наша задача - не дожидаться этого, - твердо сказала Беатрис. - Андрей, ты уверен, что Балскове по-другому активизировал кристаллы?

- Наверняка я этого знать не могу, но думаю, что да: ведь, уничтожив того демона в лаборатории, я никаких противоположений в свой адрес не почувствовал, как о том говорила Руфина. Отсюда следует, что разница есть.

- Например, в том, что Мирон воспользовался одной их частью, а Балскове другой.

- Возможно, милая, возможно. Но в чем разница нашего подхода - неизвестно. Когда я воспользовался кристаллами...

- Ты воспользовался?! - удивленно переспросил Георг.

- Да, я представил два обручальных кольца.

Георг знаком указал на перстни на руке Андрея и Беатрис, но оба дракона отрицательно покачали головой, Андрей же пояснил.

- Нет. Это кольца предыдущих князей Бириимии, те я оставил в Долине.

- И что? Что ты можешь сказать о них?

- Ничего, я просто представил два перстня, если уж быть более правильным: это не кольца. Однако той магической силы, которой они как обручальные перстни должны обладать я в них не почувствовал, потому и передумал, хотя сначала хотел забыть о традиционном подходе - они были нечто вроде простых фантазий. Вы ведь не станете отрицать, что фантазии в некотором смысле реальны, но по сути своей - это лишь временное выражение наших мыслей?

- Андрей, а как вы активизировали кристаллы?

- Я ничего особенного не сделал: я лишь внимательно наблюдал за ними, смотрел: какие формы - по графикам - они принимают в разные моменты. Так, однажды, они почти замкнулись в многогранный объемный многоугольник, и тогда я прогнал волну заряда через них. Внешне кристаллы не изменились, но на все воздействия стали отвечать более выраженно, а потом, как вам известно, показали часть своей истинной природы.

Георг глубоко вздохнул.

- Да, если бы сейчас увидеть эти кристаллы, поработать с ними, то, возможно, мы бы нашли тот способ, который открылся Балскове.

Однако Руфину такое предложение не очень вдохновило.

- И это при условии, что он не один год занимался ими!

- К тому же, лично я не сторонник выражения: "клин клином вышибают". Скорее я бы подумал: как и на чем этот клин держится? И как вообще случилось, что именно он сейчас составляет фундамент, а не что-то другое?

9 глава. Испытания в школьной лаборатории.

Доселе школьная лаборатория не видела такого количества испытателей, какое собралось теперь, в самой большой из них. Несмотря на то, что глава Долины и Школы вместе с помощником не делал никаких задержек, и ничего никому не пояснял, любопытствующих по поводу: куда они направляются, было предостаточно.

Словно два вот-вот готовых взорваться снаряда Астэлиас ДэНайяла положил пару обычных с виду обручальных перстня на центральный лабораторный стол. В целом вся лаборатория была округлой, с довольно низким потолком, со всевозможными средствами защиты в виде наблюдательных, слуховых приборов. Помимо центрального стола здесь располагались также три боковых, полностью занятых под небольшие приборы, более объемные стояли на мраморном плиточном полу. Единственное, чего было совсем мало - это всевозможных пробирок, банок, колб, что объяснялось спецификой лаборатории: здесь главная роль отводилась работе с приборами. Всевозможные машинки, округлые цилиндрические, конические, квадратные, прямоугольные, многоугольные, неправильной формы, единственно сходные в сероватой окраске. Некоторые из них включали в себя столько внешних приспособлений, что при самом внимательном взгляде нельзя было сосчитать их, но лишь после тщательного исследования и изучения.

В лабораторию продолжал прибывать народ, не только маги, но и ученики, которые вопреки заявленной конфидициальности информации все равно уже все знали. Те, кто только подходил и начинал вникать в суть дела, а также и те, кто уже все знал, немало удивились такому поступку князя Бероева: ведь, он использовал кристаллы, но ничего не сказал об этом. А ведь об их исключительности стало известно еще до его отъезда, не говоря уже о том, что следовало из его с Беатрис доклада. Посему реплики: "Как он мог?", раздавались все отчетливее и громче.

- Дамы и господа, - обратился ко всем ДэНайяла, - я, конечно, все понимаю, но изучение таких объектов в таких условиях едва ли возможно. Я попрошу только остаться Диану Нечаеву, Марка Сметина и тебя, Сергей.

Конечно, волшебники восприняли такое известие с не очень большим энтузиазмом, но вынуждены были подчиниться. И если бы двери и стены лаборатории не были сделаны из прочного звуконепроницаемого материала, то оставшиеся продолжали бы слушать недовольное гудение, которое им, в свою очередь, предоставилась возможность выразить.

- Марк, он вообще говорил что-нибудь по этому поводу?

- Андрей? - ДэНайяла утвердительно кивнул, - Нет, ничего. Но это, в принципе, понятно: он не этим был занят.

- Нашел время, когда жениться! - недовольно проворчал Алиев, однако никто не поддержал его: все вроде как привыкли к его несогласию в отношении этого брака, на что списали и сейчас это высказывание.

- Ладно. Меня вот что интересует, - продолжал ДэНайяла, - почему он сообщил, что магию против этих кристаллов применять нельзя, а сам он смог беспрепятственно победить того демона?

- Да, - согласилась госпожа Нечаева, - меня это тоже озадачивает, и все-таки сейчас я склонна согласиться с последними замечаниями князя. Кто знает: что будет, примени мы магию. Как бы это не привело к тем страшным последствиям, о которых и говорить страшно!