Город Бессмертных. Книга первая (СИ)

Старый квенкирец наотрез отказался уступать в цене, чем вызвал

немалое негодование Тангора, заявившего, что если нет торга, то и место

это «рынком» назвать нельзя. Хозяин кобылы мрачно взглянул на него и

проворчал, что, мол, уважаемый гном может называть эту площадь, как ему

заблагорассудится, а остальные могут хоть бесплатно раздавать своих

никчёмных кляч. Лично он не уступит ни медяка.

Эннареон, впрочем, заплатил, не споря: лошадь ему понравилась.

– Я звал её Ромашкой, – проговорил торговец, пробуя одну из монет на

зуб. – Воля ваша, господа, придумать ей другое имя, но к этому она уже

попривыкла…

– Пусть будет Ромашка, – улыбнулась Лисси. – Отлично звучит.

Кобыла потёрлась носом о её плечо и переступила с ноги на ногу.

Видно было, что соседство с эльфийскими красавцами-конями её нисколько

не тяготит.

– Ты когда-нибудь ездила верхом, девочка? – заботливо спросил Тангор.

– Мы-то, гномы, прирождённые всадники… Шучу! – воскликнул он, увидев

красноречивый взгляд Эннареона.

– Вам не придётся из-за меня задерживаться, – ответила Лисси просто.

– Нам снова не удалось поесть по-человечески, – простонала Альрин,

запрыгивая на Снежку.

– Перекусим в седле, – ободряюще похлопал её по плечу Эллагир. -

Сейчас надо поспешить.

И маленький отряд, который теперь насчитывал пятерых, поскакал

прочь от рыночной площади.

Миновало пять дней с тех пор, как путешественники покинули

Квенкир, оказавшийся не самым гостеприимным городом. Дорога их по-

прежнему лежала на запад.

Позади остался знаменитый каменный мост через Сигген. Девять

арочных проёмов на высоте в добрую сотню футов, – у Альрин дух захватило,

когда она мельком взглянула вниз.

В небольшом городке на берегу сонной реки спутники провели

последнюю ночь в уюте и тепле небольшой таверны. Эллагир с тоской

вспоминал горячее вино с пряностями, что подавали там вечером, по случаю

похолодания, и сдобные булочки, заботливо испечённые доброй

трактирщицей.

Нынешняя же ночёвка в лесу, оказалась на редкость зябкой:

сказывалась близость гор. Проснувшись, друзья обнаружили, что день

обещает быть ненастным. Тяжёлые серые тучи повисли прямо над

макушками вековых сосен, угрожая пролиться на землю холодным осенним

дождём.

Альрин и Эллагир ехали, хмуро посматривая по сторонам и кутаясь в

плащи. Также, как и парадные мантии, плащи эти уже успели потерять

красоту и величие одеяния мага Велленхэма.

«Тот, кто придумал чародейскую моду, видимо, считал, что мы должны

спать в тёплых постелях. И в уютных комнатах, где поутру принесут горячую

воду для умывания, – кисло размышлял молодой маг. – И провалиться мне на

месте, если он неправ»!

Лисси негромко расспрашивала Эннареона обо всем на свете. У неё

оказалось редкостное любопытство и незаурядный ум. Пять дней,

проведённых в компании эльфа и его спутников, сильно изменили девушку.

В ней уже мало оставалось от того запуганного существа из цирковой

труппы. Ощущение свободы кружило голову. В нынешней, уверенной в себе,

часто улыбающейся Лисси едва ли можно было узнать недавнюю рабыню.

Лишь клеймо с запястья напоминало о прошлом.

Эннареон, не скрывая своих эмоций, открыто восхищался новой

спутницей, её красотой и тягой к новым знаниям. Он, казалось, не умолкал,

отвечая на многочисленные вопросы.

Всё, что их окружало, словно куда-то отодвинулось и перестало

интересовать. Промозглая сырость, которую тихо проклинали чародеи, и на

которую в голос ворчал Тангор, не доставляла Эннареону и Лисси никаких

неудобств.

Эльф чувствовал, что с каждым мгновением влюбляется в девушку всё

сильнее.

– Оказаться бы сейчас на юге, – в десятый раз пробубнил Тангор в

бороду. – В Дирхкаге…

– Лучше уж прямо в Раттории, – подхватила Альрин, потирая озябшие

руки.

– Там правда тепло? – повернулась к ней Лисси. – Я столько слышала об

этой стране…

– Ты говорила, что родилась там, – удивлённо заметил Эннареон.

Все спутники, как по команде, уставились на девушку.

– Всё так, – проговорила та, нервно облизнув губы. – Я не лгала,

клянусь! Я действительно родилась в Раттории. Но в три года меня украли.

Варвары при набегах часто забирают детей из приграничных деревень.

Потом – деревянная клетка, невольничий рынок в Легерранде, клеймо, -

Лисси потёрла запястье. – Сперва меня купила богатая семья, которой не

суждено было иметь своих детей. Они хорошо обходились со мной, может

даже любили…

– Так любили, что продали в бродячий цирк, – хмыкнул Тангор.

Девушка опустила взгляд.

– В надежде вернуться домой, однажды я сбежала. Но у городских

ворот меня схватили стражники. На беду, там как раз проезжал Тагриз со

своей труппой. Новому хозяину приобретение обошлось в десять монет

серебром, – она горько усмехнулась. – Очень символично: мне было как раз

десять лет.

Альрин на мгновение попыталась представить – каково это, быть

безвольной пленницей и послушной служанкой у какого-нибудь мерзавца.

Выполнять любую его прихоть… Её лицо исказила гримаса отвращения.

– Мне было недосуг изучать историю и географию, – продолжала тем

временем Лисси. – Вместо этого мне преподавали гимнастику… и в качестве

учителя чаще всего выступала плётка. Можете мне не верить, – голос

девушки предательски задрожал, – но я правда не помню ни цвета родного

неба, ни вкуса ветра, ни языка своей страны. У меня отняли даже имя!

Helessiarrhe оказалось слишком длинным для хозяина, и я стала просто

Лисси.

Она, не выдержав, спрыгнула на землю, уткнулась в тёплую шею

Ромашки и разревелась.

Первым опомнился эльф. Он легко спешился, подошёл к девушке, и

взял её ладони в свои. Тепло и бережно, словно хотел забрать боль, что

терзала душу.

– Лисси… Никто из нас не желал тебя обидеть. Прости, что разбудили

такие воспоминания.

Девушка робко улыбнулась сквозь слезы:

– Не за что извиняться. Благодаря вам, я вырвалась из кошмара своего

прошлого. Но он… он ещё мучает меня. Больше всего на свете боюсь

однажды проснуться и увидеть стены циркового фургона. Будь он проклят!

Лисси снова расплакалась.

– Никогда не позволю твоему прошлому забрать тебя… у меня, – тихо

проговорил Эннареон, крепко обнимая девушку.

Она доверчиво прижалась к эльфу, зарывшись лицом в светлые

длинные волосы.

Внезапно раздался тихий свист. Эннареон вздрогнул всем телом,

пошатнулся, и выпустил Лисси из объятий. В широко распахнутых

изумрудных глазах читалась боль пополам с удивлением. Он попытался

сделать вдох, но вдруг упал лицом вперёд.

Девушка коротко вскрикнула. В спине эльфа, чуть ниже левой лопатки,

торчало древко стрелы с чёрным оперением.

Поначалу все оцепенели. Первым в себя пришёл гном:

– Во имя Троара! – проревел он, спрыгивая с эльфийской кобылы, и

выхватывая секиру.

– Не советую, недомерок, – раздался громкий насмешливый голос из-за

дерева, что росло шагах в двадцати.

Лисси смотрела невидящим взглядом прямо перед собой, и слова едва

достигли её слуха. Но всё-таки она вздрогнула, узнав ненавистный говор.

Именно с этого голоса совсем недавно начинался каждый её день.

«Вставай, дрянь, и за работу» – звучало в цирковом фургоне ещё затемно.

Тагриз никогда позволял поспать вдосталь.

– На вас нацелено пять стрел. Сделай одолжение, гном, метни свой

топор прямо по дороге. Так далеко, насколько сможешь. Остальным –

спешиться!

– Секиру ты отнимешь только у мёртвого гнома, вонючий червяк! –

гневно выкрикнул Тангор, сжав рукоять со всей силы.