Квест обреченных (СИ)

Я внимательно посмотрела в его карие глаза. В них и впрямь была боль. Здесь я не ошиблась. Но было и кое-что еще. Интерес. И, как не обидно - вовсе не ко мне. Конь шевельнул ноздрями и голова его, как стрелка компаса, повернулась к моему карману. "А что у нас в карманце"? Хлеб? Ну, еще бы!

- Позволишь? - шепотом попросила я и медленно-медленно, предельно аккуратно протянула печальному коню раскрытую ладонь с половиной ароматной присоленной горбушки. Я немного мандражировала, печальный-то он печальный, а, небось, в скорости реакции даст фору любому эльфу, хоть светлому, хоть темному. Вот как решит, что лучшая таблетка от депрессии - наглая девчонка, сующая руки куда не следует!

Не решил. Потянулся ко мне длинной мордой, и так же аккуратно мягкими губами взял с ладони угощение.

- Мэллиа! Хвала Сереброликой!

Я подняла голову и уперлась взглядом в темные, как бездонные колодцы, совершенно незнакомые глаза. Один зрачок, почти без радужки... А выражение - так сразу и не поймешь: изумление, досада, легкое презрение - и огромное облегчение!!! Ну и коктейль - дяди психологи нервно курят в сторонке.

После этого взгляда все остальное проскочило спокойно: узкое бледное лицо, почти сросшиеся брови, подбородок "совком", кольчуга из дорогущего мифрила (ну да, Толкин по-прежнему рулит!), длиннющие ноги, обтянутые чем-то вроде лосин, сапоги из мягкой кожи. Перевязь совсем без украшений. Длинный меч на бедре. Лука нет. И не должно быть. Потому что это... дроу. Тот, кем в Эльтиа пугают непослушных детишек. Так вот ты какой, северный олень? Забавно.

- Я перед вами в долгу, светлая леди, - проговорил дроу, все еще изучая меня своим пристальным, невозможным взглядом.

- Что-то не припоминаю, когда и что успела вам одолжить, лорд, - ляпнула я, от потрясения забыв (или забив) на этикет, - в силу возраста вина я пока не пью, да и склерозом не страдаю, так что вы, похоже, ошиблись.

- Снег уже три дня отказывается от еды. А, поскольку нам пришлось много скакать, да еще перемещаться порталами, он стал быстро терять силы. Мы уже начали бояться, что малыш ненадолго переживет хозяина... Как вам удалось совершить это чудо?

Я покосилась на белоснежного красавца. И впрямь тощ - кости пока не выпирают, но явно к тому идет. Ну да, похоже, не дойдет! Горбушку он благополучно освоил и потянулся за новой. Глаза были все так же грустны, но в них появилась искорка очень личной заинтересованности. Я торопливо распустила завязки дорожного мешка и вытащила весь запас эльфийского хлеба, купленного в Туманном.

- Боюсь, лорд, долг у вас не передо мной, а перед пекарем, - я пожала плечами, - ваш малыш явно неравнодушен к кухне Светлого леса. Как-то не слишком патриотично, не находите?

- Да ради Сереброликой, - легко согласился дроу, - если это поможет, я готов даже спеть ему на ночь "Слово к Иллиен"!

Сильно! Я, впрочем, не удивилась. Своих коней дроу держали не за ездовых животных, а, скорее, за младших, нежно любимых и опекаемых родственников и, если б это было возможно технически, пожалуй, не садились на них верхом, а сами бы носили на руках. Спрашивается, на кой вороне парашют? Для чего дору, обитавшим в подгорных пещерах, лошади? Я припомнила, что сами легендарные кони дроу водились в какой-то загадочной Лунной Долине, месте, которое скрывалось почище алмазного запаса этой хитро... умной расы. И если какой-то дроу решал отправиться в путешествие, он призывал коня - и конь появлялся. Такой темноэльфийский вариант сказки про Сивку-Бурку. Да-а-а... А ведь это означает, что портальной магией, которой дроу обязаны как минимум 80% своей зловещей славы, владеют не сами темные эльфы, а их кони! Теперь ясно, почему потеря коня - такое несчастье. Тут не только презренный эпос давних недругов запоешь - голым по всем предгорьям проскачешь с цветущим снежником в... зубах. А высокомерные родичи сочтут это подвигом.

Занавески мышастой кареты еле заметно шевельнулись. Я повернула голову.

...Ничего особенного. Ничего страшного, зловещего или потустороннего. Просто взгляд. Любопытный взгляд, как мне показалось - девочки, нашей с Рысем ровесницы. И почему меня вдруг обдало таким холодом? Ручаюсь, что это был не порыв северного ветра и не наступающие сумерки. Холод пришел изнутри. Словно там, глубоко, в самом сердце горела свеча, красивым, ровным рыжим пламенем. И вот сейчас на эту свечу кто-то дунул. Пламя дрогнуло, качнулось... Не погасло - но мне стало очень не по себе.

Из сумеречного состояния меня выдернул голос. Он звучал не высокомерно, не презрительно, не хамовато - но настолько отстраненно, что я почувствовала себя близкой родственницей кольчатого червя, наделенной органами слуха и речи, но отнюдь не разумом.

- ... Не согласятся ли ваши кони разделить путь с нашими?

Говорил дроу. На Земле я дала бы ему лет 28 - 30, и ни за что не признала бы в нем воина, скорее заподозрила бы танцора или фигуриста. Красивый, как и все темные, смуглый и черноглазый. Он выдал свой перл с каменным лицом, глядя сквозь хозяина обоза, словно тот был стеклянным. Пожалуй, если поместить прямо за Павием книгу - этот тип спокойно смог бы ее читать.

- Слышала? - вполголоса спросил Рысь, - этикет по дроу! Просить о чем-то "низшие расы" - да они скорее удавятся!

- А так - пусть лошади договариваются? - хихикнула я, - а что, остроумно.

Павий, похоже, считал так же. Улыбнувшись в едва обозначенные усы, он подвел своего чалого красавца и, потрепав по холке, спросил:

- Что, Славко, возьмем попутчиков. Вроде, ребята неплохие. Я имею в виду тех, у кого копыта...

Дроу потемнел лицом, но возразить ему было нечего. Не доказывать же этим недоделкам Двуединого, что темные эльфы ничуть не хуже коней! А Славко, меж тем, дружески ткнул мягким храпом Снежногривого, тот мотнул головой и тонко всхрапнул. Кони договорились.

Костер мы разожгли сами. Хотя купчиха и звала нас "к себе", обещая вкусную кашу, но "светская жизнь" не манила. Сар сидел связанный на телеге с поросятами, Рысь оказался бардом, обоз собирался таранить Малахитовый кряж, а жизней оставалось с гулькин нос.

Лес обступил нас как страшная сказка. Темный и влекущий, он что-то говорил мне тихо-тихо, на пороге слышимости, но казалось, что еще немного - и я его пойму. Может быть, просыпалось наследие предков? А может, играло дурные шутки слишком богатое воображение.

Искусством превращения сушки в бублик мы не владели, поэтому пришлось поступить проще: вскипятить воду, кинуть в нее малиновых веточек и, сдобрив медом, выпить на сон грядущий, макая в кружки засохший белый хлеб.

Спать улеглись на одной из телег, прижавшись друг к другу как котята и стараясь не думать о мальчишке-колдуне. А оно все думалось и думалось.

Под утро я зверски замерзла. Видимо, Рысь тоже, потому что проснулись мы практически одновременно - от того, что чуть не задушили друг друга в попытках согреться. Мои самопальные плащи тут сгодились бы разве на саван. Те, что мы прикупили в Туманном были лучше, но ненамного. Кто-то из обозных пожалел двоих прибившихся к ним детишек и укрыл ночью тулупом, старым и рваным, но классная вещь оказалась безобразно коротка, да и узковата на двоих.

Сели мы рывком, синхронно стуча зубами.

- Мальчики направо, коней отвязывать, девочки налево, ромашки собирать, - буркнула я и, не дожидаясь комментариев, бодро порысила в ближайшие кусты.

Звезды над головой были чудовищно яркими. Ну вот откуда летом, после такой удушливой жары - заморозок!? Причем, реальный такой заморозок, с инеем на траве, ставшей вдруг ломкой и колкой.

Сделав неотложное дело, я немного постояла, решая, стоит ли умыться и заняться завтраком, или умнее будет вернуться к родному тулупу и "добрать" прерванный сон. Желание попить водички победило и я, почти на ощупь, двинулась к ручью. Звезды, хоть и сияли, как нанятые по очень дорогому контракту, но света от них почти не было, а "белых" ночей мир Эльтиа не знал. Пробираясь на шум бегущей воды я думала об аномальной погоде, влипшем Саре, нагрянувших дроу... И не сразу поняла, что в чужом и темном лесу мне стало гораздо комфортнее. Я уже не сжималась в тщетных попытках согреться, не выстукивала зубами замысловатую дробь, не пыталась подавить внутреннюю дрожь, не терла руки, покрытые "гусиной кожей".