Тихая стража. Дело о похитителе душ (СИ)

Мимо него прогрохотала карета, запряженная четверкой серых лошадей. На облучке восседал краснолицый верзила, с надменным и одновременно ехидным выражением лица, размахивающий кнутом: именно им кучер издал тот щелкающий звук, испугавший Огонька. Окна кареты были зашторены, так что разглядеть, кто находится внутри, не удалось. Лишь на дверце промелькнул герб владельца: черный грифон, украшенный графской короной, на лазурном фоне, обрамленном крепостными зубцами.

Судя по тому, что карета без остановки прогрохотала через ворота второй крепостной стены, стража которых поспешила убраться с пути коней, ее владелец был человеком весьма знатным и проделывал этот путь неоднократно.

Феликс, ругнувшись приглушенно сквозь зубы, помянув всякую "знатную шваль, не знающую куда деньги девать", решил, что он и впрямь чересчур долго изучал новый облик королевского сердца столицы, и направил Огонька к импровизированной коновязи.

Стоило ему приблизиться к ближайшему столбцу, глубоко вбитому в землю, чтобы лошадь не смогла его вырвать, как откуда-то, словно из-под земли, вырос вихрастый мальчишка, одетый хоть и небогато, но аккуратно. За мелкую серебряную монету Огонек получил место у одного из столбцов, а Ройс - клятвенное заверение, что конь благородного господина будет напоен, накормлен и в сохранности дождется возвращения хозяина, который спокойно может идти по своим делам, хоть к самому королю.

Пока что всё складывалось удачно, так что Ройс, в добром расположении духа, направился к зданию, освежая в памяти словообороты из канцелярского лексикона: различные "понеже", "имеет место быть", "при наличии отсутствия" и им подобные языколомные словечки.

Глава 8.

- Вот ведь канальи! Канцелярские крысы! Зеленокожие сыновья акшасса! Пожиратели падали!

С момента прибытия Феликса к дверям малой королевской канцелярии минуло уже больше шести часов, а в попытке получить аудиенцию короля он не продвинулся ни на дюйм, успев порядком оголодать и преисполнившись праведного гнева.

Для начала, оказалось, что таких как он, желающих получить аудиенцию, в канцелярии толпится не один десяток человек. Торговцы, судя по роскоши одежд, бесстыдно зажиточные. Эти вели себя величественно, спокойно восседая где-нибудь возле стены, пока их подручные носились по всей канцелярии, перешептываясь с местными крючкотворами. Аристо мелкой руки, нервно расхаживающие по этажам. В толпе мелькали несколько человек с цеховыми значками на кафтанах города и даже парочка священников из Церкви Святого света.

Вся эта публика перемещалась по двум этажам, одновременно переговариваясь друг с другом и со служащими канцелярии, так что в здании стоял неумолчный гул, словно в него ненароком залетел пчелиный рой.

Феликс, поначалу, оторопел, но затем, вспомнив военное прошлое, приступил к составлению планов и организации правильной осады. Поймав за ворот одного из мелких чиновников, он выяснил, что для начала ему необходимо записаться на прием к начальнику малой канцелярии, "его благородию господину советнику Дорицию Морусу". Список на прием к "его благородию" составлял некий худой, словно палка, изможденный, словно неделю не ел, неказистый человечек, обнаруженный Ройсом после часа поисков в одном из закутков здания. Человечек, представившийся старшим нотарием распорядителя малого кабинета церемоний, поначалу и слушать Феликса не захотел, ссылаясь на то, что список на прием к начальнику канцелярии заполнен на две недели вперед, и если мессир Ройс... то есть, прошу прощения, барон Ройс, заглянет через неделю, а лучше через две... Затем, убедившись, что Феликс от него так просто не отстанет, нотарий начал рассказывать ему, как трудно в наши дни добиться королевской аудиенции и прием у мессира Моруса - это только первое звено в цепи трудностей, ожидающих просителей на этом, усыпанном шипами неблагодарности и занозами бедствий, пути. Одновременно нотарий выразительно похлопывал себя по карманам и вещал о невидимых тружениках, аки пчелы корпящих над государственным благом, коим по силам оказать некую помощь тем, кто находится в начале этого пути.

Выслушав короткое и емкое мнение Феликса об этих пчелах и меде, образующемся за счет пыльцы из чужих карманов, мелкий крючкотвор посуровел, вздохнул и сослался на некое дополнение к "Уложению о королевских приемах", 312-го года от основания Мирра. Согласно ему, аристо Северной марки теряли ряд привилегий, в том числе право на непосредственное обращение к королю, в связи с участием в знаменитом "Мятеже безымянного". А поскольку баронетство Лерна, как известно скромному нотарию, расположено в Северной марке...

Однако, когда мессир барон сообщил ему, что данное дополнение было отменено уже более ста лет тому назад, крючкотвор, немало удивившись таким познаниям Феликса в коронном праве, проникся к нему неким уважением, немедленно принявшись хаять своих коллег по ремеслу, обзывая всех тупицами и крохоборами.

В конце концов, Ройс был внесен в список на прием к Дорицию Морусу и на третий час своих мытарств добрался до второго этажа, где находилась приемная начальника малой канцелярии.

Затем около двух часов он наблюдал, как мимо него в кабинет Моруса, один за другим, проходили разнообразные искатели королевских милостей, однако, как вскоре отметил Феликс, большинство из них, по выходу, не выглядели особенно счастливыми. Наконец, настал черед Ройса и вскоре он на собственном опыте узнал, отчего так задумчивы выходящие от мессира Моруса посетители.

Нет-нет, "его благородие мессир советник" был вежлив с заезжим бароном, а изучив верительные грамоты, в которых упоминались военные награды Ройса - особенно привлекал внимание Орден Льва - господин советник стал вежлив вдвойне. Предложил посетителю крепкого ароматного напитка, заваренного на листьях жимолости, и с вниманием выслушал просьбу об обращении к королевскому суду. О сути дела, которое Ройс намеревался предать на рассмотрение короля, Феликс благоразумно умолчал, упомянув лишь, что речь идет о земельном споре между ним и его соседом.

Выслушав Ройса и рассыпавшись в извинениях, советник сообщил, что "отважный" мессир барон, "пострадавший за отечество в этой ужасной войне с проклятыми мрунами", конечно же, как никто другой, имеет право на королевский суд. Однако таких земельных споров, участники которого требуют королевского правосудия, не доверяя местным лендлордам, не один десяток, а ведь есть еще споры, связанные с убийствами - Феликс вздрогнул - разводами, крупными наследствами... А дни королевского суда отнюдь не равны количеству дней в недели.

Услышав слово "отнюдь", Ройс, поначалу расслабившийся от монотонно журчащей речи советника и ароматного напитка, насторожился. Как оказалось, не зря. Морус объяснил, что бумаги по делу мессира барона будут переданы в земельный департамент коронной канцелярии, затем изучены тамошними нотариями, в случае необходимости затребованы дополнительные бумаги из канцелярии наместника провинции Пейрам, затем будет выяснено мнение другой стороны конфликта, затем изучены соответствующие прецеденты...

- Куда же вы, барон?! - с искренним огорчением в голосе воззвал Морус к спине Феликса, который, прервав монолог советника, посвященный хитросплетениям прохождения его дела по глубинам королевской канцелярии, молча встал с кресла и устремился к двери. - При известных обстоятельствах ваше дело можно ускорить, тем более как ветерану этой ужасной войны...

- Темный бы вас всех побрал, - выругался Феликс. Даже хлопнуть на прощание от души дверью не вышло: она была оборудована крепкими тугими пружинами. Видно, заказчик двери проникал в помыслы будущих посетителей.