Кир Торсен против Черного Мага

Несколько полковников и генерал, вместе с которыми он слушал эту передачу, так и замерли с побледневшими лицами, а врачиха и пара медсестёр испуганно визжали и всё звали кого-то на помощь. Правда, генерал, увидев двух дюжих санитаров со смирительной рубашкой в руках, быстро очнулся и послал их вдоль по Питерской куда подальше. Хотя в нём и было росту-то всего ничего, он закатил Кириллу звонкую затрещину, и, громко заорав: — "Отставить истерику, сержант!", быстро привел его в чувство. Кирилл тогда замер в изумлении, нащупал босыми, окровавленными ногами свои тапки, и сгребая ногой в кучу искореженные останки музыкального центра, тихо сказал: — "Извините, товарищ генерал. Но нельзя же вот так, запросто, оскорблять всех христиан, ну, и всяких других верующих. Чем он лучше того чеченца, который требовал от меня принять ислам и грозился убить, если я откажусь?"

Генерал ему ничего не ответил и лишь махнул рукой. Да, это и было понятно, что мог сказать ему человек, которому изо дня в день вдалбливали в голову идеи интернационализма и атеизма на протяжении всей его жизни и не учили сражаться за веру, царя и отечество? Прибежавшая на шум главврач санатория, восходящая звезда российского психоанализа, властная дама лет тридцати пяти, стильная и длинноногая блондинка в очках, велела медсёстрам обработать пациенту царапины на ногах и привести его в её кабинет для беседы. Ох, уж, эти задушевные беседы с врачихами, старшей из которых было не больше сорока. Все они кончались одним и тем же, его просили оголить торс и уже через пять минут это не очередная врачиха-психоаналитик исцеляла его душевные раны, а он утолял её измученную отсутствием настоящей мужской любви душу и превращал в богиню, гордую и уверенную в себе, да, к тому же ещё и зацелованную донельзя.

Главврач не стала исключением. Она велела ему лечь на кушетку и, сидя в кресле и вертя в руках дорогую авторучку, включила диктофон и принялась задавать ему всякие вопросы чёрт знает о чем. Чтобы не затягивать сеанс психоанализа, он, вместо ответа снял с себя халат и, оставшись в спортивных брюках, подошел и молча встал перед ней. Зоя Николаевна была покрепче многих других своих коллег. Она, с изумлением глядя на его тигра и дракона, сделала несколько фотоснимков прежде, чем лечь на кушетку. Когда же она лежала перед ним забросив стройные ноги, затянутые в тёмные чулки, к нему на грудь и торопливо расстегивала свой накрахмаленный и отутюженный короткий белый халатик, а Кирилл, бережно снимая с неё трусики, говорил ей о том, какая она красивая и умная, и какое наслаждение он ей доставит.

Так заканчивался практически каждый сеанс психоанализа и чуть ли не у каждой дамы-психоаналитика осталась на память кассета с записью того любовного бреда, которые он нёс не прерываясь ни на минуту, а у некоторых и по три-четыре. Зоя Николаевна записала целых пять таких кассет и позднее, в их последнюю ночь, она призналась ему, что он не только её самый лучший любовник, но еще и самый великолепный психоаналитик и когда у неё случаются приступы меланхолии, она слушает одну из заветных кассет и уже через десять минут забывает о дурном настроении и всяких там неудачах. А ещё она призналась ему в том, что однажды, эксперимента ради, она включила эту кассету во время секса со своим постоянным любовником и того хватило на все сорок семь минут, в течение которых звучали его страстные откровения.

Кирилл, вспоминая всё это, невольно рассмеялся, подивившись тому, куда завели его воспоминания, а ведь всё началось с того, что он всего лишь провел параллель между действиями Хозяина Тьмы и словами того мусульманского проповедника, так тупо, в лоб, оправдывающего идеи мусульманского фундаментализма и исламской экспансии. Покрутив головой, он подумал: — "Господи! Ну, откуда это только берётся? Почему всегда находятся уроды, которые вечно бьют болта на чужое мировоззрение, мораль, веру? Ну, поклоняешься ты Аллаху и своему Магомету, ну, так флаг тебе в руки и барабан на шею, поклоняйся. Строй мечети, совершай намаз, но дай ты людям возможность самим выбирать во что и как им верить. Господи, да, ведь атеизм это та же самая религия, но только человек верит не в Бога, а в силы природы и науку. Разве это такая уж большая сложность понять, что Бог один на всех и ему глубоко плевать на то, как ты ему поклоняешься, лишь бы ты не стал слепым слугой Хозяина Тьмы. Какого же чёрта эти люди, вся эта исламская цивилизация, которые уже не в силах создать что либо путное, так рьяно пытаются распространять и укреплять свою веру, что возвращаются в средневековье. Неужели они не понимают, что одних слов о любви и терпимости мало и что без реальных дел они становятся слугами Хозяина Тьмы? Вот спрашивается, за каким дьяволом этому уроду понадобилось тогда делать из меня мусульманина? Он, что, кайф хотел словить от этого? Да, и вообще почему они не могут понять такой простой истины, что не Бог создал все эти религии и церкви, а люди. Почему на Ильмине какой-нибудь аббат, ребе, мулла и лама способны собраться вместе, трескают что им только не подадут на стол, пьют, веселятся, в карты дуются по чёрному и не смотрят друг на друга волком? Почему в отряд к Анри записались не только христианские священники, но и муфтии, раввины и даже какой-то верховный азиат-шаман в шкурах, примчавшийся с Южных островов, чтобы настучать по голове слугам зла, а на земле такого не происходит? Господи, эдак мне или какому-либо другому рыцарю Мастера Миров вскоре придётся решать эту проблему и на Земле. Господи, Мастер Миров, я понимаю, что ты создатель всего сущего и Хозяин Тьмы против тебя, всё равно, что таракан против танка, и ты таким образом лишь проводишь черту между светом и тьмою, так как у тебя нет врага, способного хоть как-то насолить тебе. Всё это ты делаешь только для того, чтобы человек мог понять, кто он такой, твоё детище, или козёл драный, которому не ведом свет и добро. С этим я даже и спорить не стану, ты дал нам всем врага, чтобы в борьбе с ним мы стали людьми достойным Золотого круга твоих миров и я никогда не предам тебя. Я обязательно вытащу Джона из этого дерьма и он снова будет служить тебе с ещё большей страстью и уже не влезет в новое. Ты же знаешь, что за одного битого, двух небитых дают. Мастер, я клянусь тебе, что всю кровь по капельке отдам, но сниму эту погань с шеи Джонни и он снова станет твоим рыцарем".

Вот так, начав вспоминать о Земле, Кирилл невольно обратился к Мастеру Миров с весьма странной молитвой, после которой он сразу же развеселился и стал приветствовать дружеской улыбкой каждого совчела, ехавшего ему навстречу. Повеселев, он, вдруг, подумал: — "А с чего это ты так развеселился, кретин? Тот барбос, который выступал тогда на радио, наверное, тоже вполне искренне верит в то, что он служит верой и правдой Аллаху. Чем он хуже тебя? Нет, Кирюха, если ты будешь так радоваться своей работе и колотить всех по башке направо и налево, то ты быстро превратишься в такого же фанатика, как те, которые превращаются в живые бомбы. А раз так, паря, то включай-ка ты свой компуктер, который у тебя от уха и до уха, на всю мощщу и думай. Чеши репу промеж рог и думай о том, что ты будешь говорить совчелам. Огульно обвинять всех в том, что они стали слугами Хозяина Тьмы, будет неправильно и неосмотрительно. Эдак и дров наломать можно. За каждого человека ты должен сражаться, а уж, никак не против всех врагов Мастера Миров скопом".

Может быть он стал бы рассуждать на эту тему дальше, но тут он увидел впереди две женские фигурки, которые шли по направлению к Ромстоку. На этот раз у него на голове был надет не простой, а магический парик, который мгновенно превратил его из светлейшего лорда-инспектора просто в светлейшего лорда с ослепительно сверкающими серебряными рогами. Вскоре Кирилл догнал двух молодых трудовичек и, поравнявшись с ними, вежливо сказал:

— Доброе утро, милые леди. Если вы направляетесь в Ромсток, то я охотно подвезу вас до города и не возьму за это никакой платы.