Увечный бог (ЛП)

  Когда она заговорила в их разумах, голос стал множеством завываний. Такого ужасного звука не доводилось еще слышать никому.

  - Я глас Зимних Волков. Внемлите моим словам. Нас НЕ БУДУТ СУДИТЬ. - Она поглядела на Танакалиана сверху вниз. - Ты готов нести мой меч, смертный? Ты тот, кто опустошит тысячу королевств во имя мое? Не думаю. Ничтожность пожирает твои мысли. Тщеславие управляет каждым твоим видением.

  Хорошенько посмотрите на сие дитя. Она Сеток. Дестриант. Она наш глас. Она наша воля.

  Девушка снова подняла глаза и сказала всей армии: - Ваши сородичи склонились перед Форкрул Ассейлами во дворце Колансе. Ассейлы прикажут Серым Шлемам служить себе, они жадно ждут вашего появления, момента, когда вы так же преклоните колени в покорности.

  Это... противно нам.

  Когда сестра Почтенная призовет Дестрианта Сеток, когда пожелает вырвать у нас нашу армию... она познает гнев Волков.

  Кто-то из офицеров вдруг набрался смелости и воззвал: - Благие Волки, вы хотите, чтобы мы уничтожили Форкрул Ассейлов? Смертный Меч говорила верно?

  - Вокруг нас, смертные, лишь враги. Но ныне мы среди вас, и в миг битвы поднимутся духи, число их будет несчетным, и все армии падут пред нами. Все города будут пылать пред нами. Нас ждет резня во имя восстановленного равновесия.

  Подумайте о вере вашей, дети мои. Хорошенько подумайте о равновесии. Тысячи лет ваши руки, руки людей, вели резню. Мы дадим ответ. В каждом из миров мы дадим ответ!

  Танакалиан склонил голову пред мощью своих богов. Чтобы скрыть глаза. Он кипел негодованием, ведь у него украли славу, похитили мечты о власти. Его возвышение пало руинами по милости этой... этой девчонки.

  Она прошла мимо, в гущу его солдат. Но нет, они уже не его солдаты. Правильно? - Так не будет, - шепнул он. - Так не может кончиться!

  Она отшатнулась, исходя кровью из ран.

  Грантл пытался встать, вновь поднять громадную форму - но воли не хватило. Боль затихала, на смену ей сочилось онемение; залитые кровью ноздри чуяли лишь горелый мех, жженую плоть. Его окружило время, медленно сжимаясь, становясь невообразимой силой. Оно казалось густым, неподатливым, он видел, как оно простирается во все стороны - но не вперед. Нет, там, почти рядом, оно пропадает в черном тумане.

  Он засмеялся бы, если бы смог. Вот ирония конца: все истины открылись, но нет времени, чтобы что-то сделать. Говорят, в мгновения до смерти приходит смирение, готовность увидеть конец, равнодушие к бедам и горестям живых. "Если я ухожу, почему бы вам тоже... Понимаете, вот истины, и вот моя неспособность ответить им. Я смеялся бы, но от боли. Я благословлял бы, но благословлял потери. Не такого все мы ждем. Но только так и бывает.

  Не понимаешь, Стонни? Во все хрупкие мгновения - а разве бывают иные мгновения? - ты упускала возможность ощутить мир. Покой истин, открытых умирающим. Но мы, умирающие, не могли тебе подсказать. Не могли ничего предложить.

  Но теперь все прошло. Я стал прошлым. И ничего не могу сделать".

  Они бились с дикой злобой. Как долго - он не может понять. Два неукротимых зверя проливали горячую, парящую кровь, бешено выбрасывали вперед лапы, дрожали от боли. Когти впивались. Клыки протыкали кожу и тугие мышцы. Каменный пол пещеры стал скользким, воздух горячим и зловонным.

  А сверху, над скелетоподобными руинами Дома Азата, источала молнии громадная рана. Края ее горели, брызгали кислотой.

  Грантл даже не заметил, когда в разрыв пролез первый дракон. Он сцепился с Кайлавой, когти рвали бока, достигая костей, когда какой-то ураганный ветер прибил их к жесткому полу. Превратившийся в порошок камень взорвался, заполнив пещеру; стены покрылись сетью широких трещин.

  Оглушенный грохотом взрыва Грантл отполз от Кайлавы. Но ярость не покинула его, он ощущал где-то глубоко присутствие бога - существа, слишком долго сдерживаемого отпором Кайлавы. Теперь он выгрызает себя путь наружу. Кайлава не сможет ему помешать, не найдет в себе силы противостоять тому, что случится.

  "Я тебя предупреждал".

  Дракон заполнил все помещение, непостижимо громадный; крылья молотами били по стенам. Грантл понял: тварь пленена древним, прочным камнем каверны. Ей нужно высвободить магию - разбить тесный предел, открыть путь сотням других драконов, уже толпящимся во вратах.

  Нужно ударить сейчас же.

  Из глотки вырвался рык самого Трейка, боевой клич бога войны. Заполнившая тело мощь вызвала мучительную боль. Лапы Грантла согнулись, прижав его к полу. А потом он прыгнул.

  Дракон выгнул шею, ударил вниз головой. Широко распахнулись челюсти.

  Он вскочил на шею твари. Глубоко вонзились когти, клыки утонули в глотке дракона. Затрещала чешуя. Челюсти Грантла напряглись, смыкаясь вокруг дыхательного горла.

  Дракон потрясенно отпрянул; кровь мощно потекла в горло Грантла. Вес вцепившегося тигра заставил дракона упасть. Крылья били по каменному полу. Когти яростно скрипели по скале. Сотрясение чуть не заставило Грантла сорваться с шеи, но он ухитрился удержаться. Мышцы плеч, шеи, челюстей едва не порвались. Ощутив отчаянный свист задыхающегося дракона, он усилил смертельную хватку.

  Дракон снова дернулся, подняв Грантла в воздух.

  И тут Кайлава ударила его со всей силой тарана. Рана на шее дракона широко раскрылась, хлынул водопад крови - но Грантл падал. Клыки Кайлавы глубоко впились в лопатки.

  Она ударились на каменный пол, расцепившись; Грантл заскрежетал когтями, стараясь встать, извернуться, встретить Кайлаву - убить раз и навсегда...

  Умирающий дракон тоже не сдавался. Челюсти схватили Грантла. Длинные как сабли клыки пронзили его, оторвали от пола и швырнули вверх.

  От удара о стену кости взорвались в искореженной плоти. Оставляя блестящую багровую полосу, он сполз и застыл стонущей кучей, слишком избитый, чтобы пошевелиться.

  Дракон пошатнулся, голова изогнулась. Сверкнули глаза. Раскрылись челюсти, магия излилась потоком.

  Грантл услышал предсмертный крик Трейка. Казалось, звук сам воспламенил облако драконьей магии. Пламя ярилось, глубоко входя в разбитое тело. И тотчас же бог оставил его, шатаясь, убегая подальше от этого мира. След, другая пещера, место в темноте. Место, где можно лечь и умереть.

  "Снова. Проклятый дурак. Ничему не учишься. А теперь... теперь уже поздно".

  Дракон скользил по стене, оседая, извергая внутренности.

  Но над ним уже скрипел когтями другой, выбираясь из рваной раны.

  Пещера попросту исчезла, когда колдовство Элайнтов уничтожило последние барьеры Старвальд Демелайна. Снег вокруг стал каскадами горячего пара. Земля разорвалась, превращаясь в кипящий хаос.

  Сквозь клубы пыли и обломков, в диком огне магии хаоса драконы возвращались в мир.

  "Во снах не черная кошка вещью лежала на земле, хрипя, истекая кровью, умирая. Почерневший кот. Во снах я видел не ее, но себя.

  Милая Кайлава, ты предупреждала. Но я не слышал.

  И Трейк, Летний Тигр, бог войны, не слушал меня. Ах, глупец. Тебе нужно было избрать мудреца, Трейк. Не очередную копию самого себя. С теми же бесполезными, гибельными пороками.

  И теперь время уходит от меня в стороны. Твердое как камень. Каждое событие, каждый взлет и нырок запечатлены, но ветер точит их, унося прочь. Стонни, видишь, что я сделал? Или не сумел сделать. Ты была права, отказывая мне. Я всегда мнил себя большим, чем был на деле. Всегда желал недостижимого.

  И видел в глазах твоих - когда стоял и обещал, что вернусь - видел в глазах твоих знание. Я не вернусь. Ты знала, что мы не увидимся. Ах, любимая, так много истин узнаю я слишком поздно.