Мой путь озарён рассветом (СИ)

Я хотела сказать, что её желание воевать хоть с кем-нибудь и моё нежелание воевать с Малисаной и её друзьями имеют равное право на существование, но вот сбегать ото всех туда, откуда можно не вернуться, — идея отвратительная, но Диса не дала мне договорить.

— Мо-ра-лист, — по слогам проговорила она.

И тут моё терпение кончилось. Я вскочила со стула, схватила Дису за ворот и тряхнула так, что она ударилась головой о подоконник.

— Убить меня хочешь? — с явным испугом в голосе вскрикнула она.

— Да, — прорычала я, не спеша её отпускать. — Ты бы себя видела. Ведёшь себя как ребёнок, маленький, глупый избалованный ребёнок! Вспомни, что ты говорила мне об Айри с её ночными побегами, а теперь посмотри на себя. Ты ли это, Диса? Если это больше не ты, — то да, я хочу убить тебя до того, как это сделают эйноматринцы.

Гневно сверкая глазами, Диса подалась вперёд, намереваясь что-то ответить, но не успела: хлопнула входная дверь и на кухню вбежал Тайто, схвативший меня за плечо. Он молчал, но смотрел крайне встревоженно. «Хватит», — читалось в его глазах.

Я выдохнула и отпустила Дису.

— Не дай ей угробить свою жизнь, — попросила я Тайто. — Хочет уйти на войну — пусть идёт, а не сбегает из окна.

Он серьёзно кивнул, и я ушла, не оборачиваясь. В глубине души лиса возмущалась, спрашивая, кто я такая, чтобы учить других жить, но впервые после таких высказываний я не чувствовала себя виноватой в полной мере.

Больше не было его — этого мерзкого чувства недосказанности, которое всё время вилось вокруг меня. Я всё сделала правильно, и я не сомневалась в том, что наш разговор с Дисой не окончен. До её отъезда было ещё несколько дней, а значит, у меня было множество возможностей прийти к ней и стукнуть между ушей.

Следующая под раздачу попала Сона. Её долго искать не пришлось, она оказалась всё там же, где и в прошлый раз: на псарне.

— Теперь ты собираешься тут поселиться?

Сона резко оглянулась, в растерянности глядя на меня, должно быть, её удивил мой тон.

— Да нет, я просто пришла проведать Счастливчика, — ответила моя подруга, когда я опустилась на корточки рядом с ней, заслужив настороженный взгляд пса.

— Я же вижу, что тебе плохо.

— Да нормально всё.

— С твоими «нормально» мне на свои проблемы жаловаться вообще стыдно.

— А у тебя что случилось?

Я нервно хохотнула. Только теперь я в полной мере поняла, какие идиотские у нас троих отношения. Вроде друзья, вроде близкие, а доверить друг другу самое главное, то, что сейчас на душе, не можем.

— Если тебе одиноко, ты можешь забрать домой Счастливчика, — предложила я, морщась и понимая, что опять не говорю прямо.

Сона покачала головой.

— Ему будет плохо там. Охотничьих собак не держат дома. Хотя, знаешь… — она вдруг замерла, глубоко о чём-то задумавшись. — Ты подала мне отличную идею. Спасибо.

Я пыталась говорить что-то ещё, но Сону явно захватила та неведомая идея, которую я ей подкинула. Подруга ощутимо оживилась, хотя на мои вопросы отвечала вяло и часто невпопад. Сочтя это хорошим результатом, я решила вернуться к вопросу о Дисе, рассказав Соне всё. Выслушав мой довольно-таки эмоциональный рассказ, подруга хихикнула.

— Ну, если она не одумается, мы можем запереть её в моём чулане.

— Она разнесёт твой дом.

— На это ей понадобится некоторое время, а корабли уже уйдут.

— И она больше никогда не заговорит с нами.

— Куда она денется.

Я пожала плечами.

— Дело не в том, чтобы запретить ей ехать. Дело в том, чтобы не дать сбежать из-за обиды. Я неплохо представляю, насколько ей может быть плохо, но это… Нужно как-нибудь помочь ей разобраться с этим, и я не думаю, что сделаю лучше, если буду несколько раз в день приходить к ней и кричать. Нужно придумать что-нибудь, но я совершенно не знаю что.

— Может, попробуешь извиниться? — предположила Сона. — Ты, конечно, не виновата, но, может, для Дисы так будет лучше?

Горная рысь неодобрительно заворчала, зато лиса, напротив, воспрянула духом.

— Завтра попробую поговорить с ней ещё раз, спокойнее, — решила я.

«На этот раз использую все свои лисьи навыки, чтобы до неё достучаться».

— Хочешь, я пойду с тобой? — предложила Сона, но я отрицательно покачала головой.

Докапываться до одного человека, когда рядом стоял другой, мне было сложно.

— Лучше сходи к ней без меня, — предложила я, и охотница согласно кивнула.

Мы сидели на холодном полу псарни, привалившись друг к другу плечами, и молчали, а напротив нас сидел недоумевающий Счастливчик. Тишина давила на уши.

— Если тебя что-то тревожит, рассказывай мне, ладно? Даже если я не смогу помочь, ты выговоришься, — попросила вдруг я.

Сона кивнула, но так ничего и не сказала. А уходя из псарни, я заметила, что снова стала лисой.

Вернувшись домой, я уселась в своей комнате, с тоской глянув на пустующее место, где раньше спала Рия, и как следует задумалась, переосмысляя всё то, что услышала и сделала сегодня. Я думала старательно и напряжённо, но, когда Кора позвала меня ужинать, я без промедления поспешила к ней.

Хозяюшка добродушно улыбалась, накладывая мне рис с кроликом, и молчала. Я молчала тоже, страдая от желания что-нибудь сказать, но не зная, что именно.

— Молчание рождает истину.

Я удивлённо вскинула на Кору взгляд.

— Что?

— Есть такая поговорка. Как зайчик-то? Не пересолен?

Я поспешила попробовать зайчика, но как только я набила полный рот его божественно нежным вкусным мясом, хозяйка наклонилась к моим лисьим ушам и доверительно тихо сообщила:

— Если на твой вопрос тебе не дают ответа, просто молчи. Тогда твой собеседник начнёт говорить сам.

От неожиданности я чуть не подавилась едой.

— Что, невкусно? — заохала Кора, испуганно прижимая ладони к пышной груди.

— Очень вкусно, — с полным ртом прочавкала я и кое-как выдавила: — Спасибо.

Хозяйка разулыбалась.

— Готовить всегда приятнее, когда твою стряпню ценят.

Но я была уверена, что она прекрасно поняла, за что я на самом деле её благодарю.

«Кора за сутки смогла объяснить мне то, что не смогла Марика за всё это время», — заметила я, когда после ужина поднялась к себе и уселась на кровати. Теперь я думать уже не пыталась. Расслабившись, как меня научила Лаура, я принялась вслушиваться, но не в окружавший меня мир, а в саму себя. Наверное, если бы я была слышащей, я услышала бы много интересного. Но я была ведуньей.

Окрестный мир духов открытой картой развернулся передо мною, но мне было не до него. Лиса и горная рысь. Горная рысь и лиса. Только теперь я наконец поняла в полной мере, в чём разница между ними, а значит, немного лучше поняла саму себя. Я не хотела выбирать только один из вариантов, меня устраивали они оба. Я не выбирала между горной рысью и лисой, я искала способ совместить их.

Собственное тело послушалось меня легко и охотно, как посох киирина. Изменение произошло незаметно и неощутимо, один миг, и рыжий пушистый хвост сменился длинным, тёмно-серым. Так же легко я вернула себя в лисье обличие.

«Вот и прекрасно, — подвела я итог. — Что же, а завтра я постараюсь дожать своих подруг. Обеих».

========== 24. Прости. ==========

Утром я проснулась в приподнятом настроении. Собственное тело ощущалось каким-то совсем лёгким, а браслет киирина не ощущался вообще — его как будто бы не было на моей руке. Обретённый вчера контроль над зверями никуда не делся. «Вот она, сила познания себя», — довольно подумала я, на сегодня выбирая хвост горной рыси.

На это утро у меня не было никаких планов, потому я направилась в библиотеку. Я не заходила туда уже давно и надеялась, что моё место — место сказочницы — всё ещё свободно. Мне повезло. Меня не успели уволить, более того, мне выпала возможность рассказать сказку немедленно.

В другое время мысль о том, что придётся выступать перед детьми без подготовки, могла меня напугать, но не в этот раз. Я хорошо знала, о чём буду говорить, и рассказала с любопытством поглядывавшей на меня бесхвостой ребятне сказку о белке-летяге, которая долго страдала от одиночества, пытаясь найти своё место то с птицами, то с обычными белками. Но она не была ни тем, ни другим, и беднягу отвергали все, заставляя её ненавидеть себя. И всё закончилось бы очень плохо, если бы однажды белка-летяга не наткнулась на своих сородичей, которые объяснили ей, в чём смысл жизни. И жила зверушка долго и счастливо.