Кедровый лохотрон (СИ)

В какой-то момент недосмотрели и… ква! Получили — плотину, размытую перехлестнувшей через гребень водой, и брошенную, полностью выработавшую свой ресурс лесопильную мельницу с убитыми насмерть станками. От мельницы так вообще, к настоящему времени даже и остова каркаса не осталось. Разобрали на дрова оставшиеся ещё в деревеньке немногие не покинувшие её жители.

И что ты надеялся здесь увидеть?

Недовольная всей этой поездкой Маша, выйдя из коляски, присоединяясь к замершему столбом на краю свежего совсем прорана Сидору.

— Стой, не стой, а смотреть здесь больше не на что. Была плотина с мельницей, и нет её. Ни того, ни другого. Треть плотины, как корова языком слизнула, от мельницы остался один только остов. Нельзя даже подъехать и посмотреть на так тобой любимые развалины.

Но я тебе и так скажу. Станки выработали свой ресурс раза три, и восстанавливать их или пытаться отремонтировать — пустая трата и денег, и сил. Пил, даже ломаных и ржавых — нет и в помине. И кто им ноги сделал, не известно. Стен мельницы с крышей, как впрочем, и части фундамента, — невесело ухмыльнулась она, — смытого во время прорыва воды — тоже нет. Так что я не удивляюсь, что Потап с радостью, чуть ли не в припрыжку вернул нам это "богатство". И даже без всякого выкупа, на котором ранее жёстко наставал.

И в глазах всего городского сообщества предпринимателей он теперь выглядит этаким благодетелем и оборотистым дельцом, каких здесь все уважают. Вернувшим бывшим хозяевам сомнительно отобранное у них имущество, а заодно ловко сбывшим с рук ненужное ему барахло. Да ещё и наваривший на том хороший капитал.

Не смотри на меня так, — вдруг тихо проговорила она. — Чтоб всё это восстановить в прежнем виде потребуются серьёзные деньги. Меньше, конечно, чем обошлось первоначальное строительство, но ненамного. А с деньгами ты и сам знаешь у нас как, — тяжело вздохнула она.

Мы тут с Беллой прикинули, и выходит, что лучше бы нам за эти развалины не браться вообще. Возни много, денег потратим много, а прибытку — чуть. Да и строевого леса здесь во всей прилегающей округе, больше нет. Повывел Буряк отведённую ещё для нас лесосеку, под ноль, начисто свёл. Пилить здесь больше нечего. Молевой сплав запрещён, с нашей же подачи. А возить издалека — дорого, сам знаешь. Дешевле где-нибудь на месте новую лесопилку построить, пусть и не такую большую, как эта.

— Что молчишь, — хмуро бросила она.

— Думаю, — флегматично отозвался Сидор. — А что медведи?

— А что медведи, — эхом повторила за ним Маша.

В голосе её невольно прорезалось глухое раздражение, как только зашла речь о косолапых.

— Что Катьке, что остальным медведям совершенно фиолетово, кто владеет водоёмом, те или эти, как впрочем, и лесопилкой. Сам знаешь, их интересует только пруд, а точнее — рыба в пруду, да ещё малина по вырубкам. И чтоб жратва никогда не переводилась. За это они обеспечивают хозяевам лесопилки и жителям прилегающих к водоёму деревень спокойствие и защиту от залётных ящеров.

И стоило только плотине разрушиться из-за недосмотра, как семья присматривающих за этим местом медведей тут же перекочевала куда-то на другое хлебное место. А следом за ними отсюда разбежались и работнички, будь они неладны, — Маша сквозь зубы что-то тихо и сердито пробормотала себе под нос.

Нынче с этим делом просто стало. Гладя на нас и городские кланы стали приманивать медведей рыбными прудам. Так что они теперь ещё и выбирают, у кого лучше условия. И мы здесь, с этим прудом, никак не катим.

Теперь в этой брошенной деревне живут всего две семьи. Твой старый знакомый бригадир Лысый и брат его Михаил, та ещё вредина и хам.

— Не уезжают, значит, — как-то неопределённо пробормотал Сидор.

— Люди говорят, что как плотина с мельницей разрушились, и все отсюда разбежались, остались лишь они вдвоём. Ну, не считая их семей, — поправилась Маша. — С тех пор, лишившись работы, они бочки кому-то на заказ по мелочи делают, тем и живут.

— Хочешь зайти, поздороваться, — ёрнически скривила она губы, видя заинтересованность Сидора. — Ну-ну, Бог тебе в помощь. Добрый ты Сидор, — осуждающе покачала она головой. — Люди нас предали, остались работать на наших врагов, а ты их простить хочешь.

— О! — мрачно усмехнулась она. — Легки на помине. Можешь поздороваться, не заходя в развалины. Сюда идут, оба.

Видя что Сидор никак не реагирует на её слова, обиженно замолчала.

— Ну, здорово, соколы, — мрачно поздоровалась она, как только оба брата подошли поближе. — Что это вас сюда принесло? Вроде не звали.

— Здравствуйте, Сидор Матвеич, — не обращая на Машу внимания, оба бондаря уважительно поклонились Сидору, чуть ли не в пояс.

Брови Маши от удивления, изумлённо поднялись ввысь.

— Что за чёрт, — невольно чертыхнулась она.

— Здорово, мужики, — кивнул в ответ Сидор, разворачиваясь от прорана и здороваясь с бондарями за руку. — Ну? Как ваши дела?

— Да не очень, — бывший бригадир бондарей Лысый, как-то неуверенно передёрнул плечами. — Сам видишь, как оно получилось, Сидор Матвеич. Кто ж знал, что она так ливанёт и треть плотины снесёт. Думали чутка будет, краем захватит. А она вона что, — Лысый виновато смотрел на Сидора.

— Я знал, — улыбнулся вдруг в ответ Сидор. — Правда, когда услышал, что вы свою деревню за плотину перенесли, немного обеспокоиться, как бы вас при размыве не зацепило. Но, слава Богу, пронесло.

— Пронесло, — мрачно вздохнул брат Лысого. — Вместе со всеми курами и парой утопших коровёнок дурака Прошки, которому говорили-говорили отогнать своих коров в стадо, да он не послушал, умный больно. И которые потом пошли на корм медведям. Те любят тухлятинку. Но люди, слава Богу, не пострадали, тут вам, Сидор Матвеич, наша самая большая благодарность, что предупредили заранее о возможности прорыва.

— Так какие теперь планы, Сидор Матвеич? — не слушая брата, попытался сразу взять быка за рога Лысый.

При этом он напряжённо, выжидающе смотрел на Сидора, словно ждал от него какого-то знака.

— Как и договаривались, — негромким голосом откликнулся на его напряжённый взгляд Сидор. — Первым делом созывайте людей и восстанавливаем плотину.

Люди есть? — вопросительно глянул он на Лысого.

— Есть, есть, — часто закивал тот головой. Глаза его, до того тусклые и словно потухшие, радостно блеснули. — Ждут, истомились уже, вашего слова дожидаючись.

— Вот и хорошо, — согласно кивнул головой Сидор. — Тогда завтра к вам подъедет ящер Ван и вы с ним обговорите все интересующие вас вопросы.

— А? — замялся бригадир. — Как же с лесом-то быть, Сидор Матвеич? Здесь же кругом строевого леса ни ствола не осталось. Надо заново сажать и вырастет он лет через сто, не раньше. Что делать то?

— Что, что делать, — улыбнулся Сидор. — Посадим, конечно. Весной. А нам на ближайшие годы строевой лес здесь и не нужен. Плотину мы будем восстанавливать для другого дела. Для какого — скажу потом. А пока в точности выполняйте все распоряжения Вана, какими бы странными и дикими они вам ни показались. Он в курсе всех наших планов.

— Ну, вот и всё, — улыбнулся он, протягивая руку для прощанья. — Рад был вас видеть целыми и здоровыми, обоих. Будут вопросы, по существу, — опять улыбнулся он, — заскакивайте. Где меня найти — вы знаете.

— Поехали, Маш, — кивнул он озадаченно молчащей Маше, усаживаясь обратно в коляску и терпеливо дожидаясь пока та неспеша устроится рядом.

— Да, — обернулся он к бондарям. — Для деревеньки своей завтра же начинайте подбирать новое селище. Здесь ей не место. Впрочем, как и на старом месте. И в принципе правильно, что перенесли, нечего коровам пруд загаживать.

— Но! — щёлкнул он вожжами, разворачивая коляску на пятачке и быстро посылая её вперёд. — Но, залётные!

В себя озадаченная Маша пришла только на подъезде к городу, когда впереди уже отчётливо замаячили крепостные стены и ясно видны были замершие в воротах фигурки воротной стражи.

— И что это было? — первым задала она всё это время вертящийся у неё на языке вопрос. — Как вас изволите понимать, господин Сидор Матвеич? — ёрнически выделила она его отчество.