Девятимечье. Тетралогия

– Вижу, я тут лишняя… Я лучше в зале посижу.

Ларна замахала на нее руками, Нарин презрительно фыркнула и скрылась за дверью. Девушка, не обратив на это внимания, снова склонилась над плачущей воришкой и тихонько спросила:

– Тебя ведь бесполой сделать хотели? Поэтому сбежала?

Та задрожала еще сильнее, но все же кивнула. Ларна придвинулась к ней и прошептала:

– Я тоже.

– В-в-ы-ы-ы?… – недоверчиво распахнулись глаза воришки.

– Я.

Белокурая затрясла головой, недоверчиво глядя на высокую, хорошо одетую девушку и снова отодвинулась в сторону, не поверив ей. Ларна снова вздохнула, понимая, что есть только один способ добиться доверия доверия беглянки.

– Ну что же мне сделать, маленькая, чтобы ты мне поверила? – спросила она у продолжающей дрожать девушки. – Давай, если хочешь, сделаем друг другу запретное…

Синие глаза потрясенно уставились на нее, и белокурая головка нерешительно кивнула – видимо, рабыне очень хотелось поверить, но она боялась. А способ, подсказанный Ларной, давал такую возможность. Она недоверчиво смотрела, как эта высокая, уверенная в себе девушка сбросила свое платье, как раздвинула ей ноги и вдруг решительно поцеловала прямо туда… Никогда не испытанное ощущение потрясло, и беглянка осознала, что встретила человека, который будет близок, как не был близок еще никто. Белокурая продолжала плакать, но это были уже слезы облегчения. Вскоре рабыня повторила поступок Ларны, и девушка радостно засмеялась.

Затем Ларна подвела беглянку к столу, усадила и принялась кормить, заставив съесть все, что было в принесенной Нарин тарелке. Та поела и снова попыталась стать на колени, униженно благодаря.

– Не надо! – прошептала девушка, поднимая ее. – Ни перед кем не становись на колени! И уж тем более передо мной. Мы с тобой – сестры. Да, кстати, как тебя хоть зовут, сестренка?

– Орихат.

– А меня – Ларна.

Она снова обняла доверчиво прильнувшую к ней беглянку и поцеловала по очереди в каждый из заплаканных глаз – после сделанного ими та перестала бояться и только всхлипывала на плече сестры по несчастью.

– Так что же с тобой все-таки случилось?

– Я – беглая рабыня, госпожа Ларна…

– Не госпожа, а просто Ларна, – поцеловала ее в нос девушка.

Орихат благодарно уткнулась ей в подмышку и снова начала всхлипывать. Дав выплакаться, девушка понемногу разговорила ее. Все оказалось просто и старо, как мир. Белокурая была рабыней в Воспитательном доме работорговца Фатунга. Как и каждая из знакомых ей с детства девчонок, Орихат не знала и не помнила другой жизни, мечтала, что ее купит чужеземный вельможа, и она будет жить в роскоши, ни в чем себе не отказывая. Девушка старалась изо всех сил быть среди лучших, училась танцевать и доставлять наслаждение в постели, старалась изучить все виды массажей и тайные способы убийства, затягивала ноги и талию до боли.

Незаметно приблизилось семнадцатилетие, и Орихат, среди прочих, должны были выставить на продажу. Отбирать рабынь для торгов прибыл сам господин Фатунг. Почему-то в этот раз он отобрал в рабыни любви только самых красивых, в число которых Орихат, конечно, не входила. А остальных… Остальных работорговец распорядился завтра же лишить пола и отдать обучаться искусству доставлять запретное удовольствие. Несчастные девушки валялись в ногах у хозяина, умоляя не делать с ними этого, но он был непреклонен. В тот же вечер державшиеся до того корректно охранники жестоко изнасиловали рабынь – теперь им не требовалась девственность, и с ними можно было не церемониться.

Орихат, твердо решившая избежать страшной судьбы рабыни для запретных удовольствий, сумела сбежать, воспользовавшись тем, что насильники перепились и уснули. Девушка пребывала в отчаянии, все, чем она жила, рухнуло в одночасье, все ее надежды и мечты. Перед побегом она попыталась уговорить кого-нибудь из подруг бежать вместе, но те не слушали уговоров, а только жалко скулили, покорно ожидая своей судьбы. Пришлось уходить самой. Девушка пробралась в порт, надеясь попасть на какой-нибудь корабль. Но у нее не было ни документов, ни денег, поэтому никто с ней даже разговаривать не стал, хорошо хоть, что сразу не выдали страже. И вот уже больше недели беглая рабыня пряталась на крышах портовых зданий, выходя на поиски съестного только по вечерам. Несколько раз девушка отдавалась пьяным матросам за ужин и кружку вина, но понимала, что так долго продолжаться не может, и ее вскоре поймают. А уж что сотворит с ней за бегство господин Фатунг, Орихат даже представить боялась. Доводилось видеть казни беглых рабынь. В конце концов девушка от страха перестала выходить на улицу, прячась на маленьком чердаке неподалеку от гостиницы. Сегодня, едва не сойдя с ума от голода, она увидела открытое окно в верхнем этаже гостиницы. Орихат забралась туда и нашла галеты в мешках. Здесь ее и поймали Нарин с Ларной.

Выслушав нехитрую исповедь, Ларна обняла сестру по несчастью и прижала к себе. Девочка, похоже, чего-то стоит, раз у нее хватило решимости бежать, а не покорно ждать своей судьбы, как остальные. Юной ведьме необходимы были соратницы и единомышленницы в будущей борьбе и она негромко рассказала Орихат о своей жизни, о том, что сделали с ней и с Дарой, о том, что было на корабле и как она попала в Харнгират. Девушка сделала это по какому-то наитию, почувствовав в этой запуганной рабыне родственную душу. Ведь Нарин оставалась просто подругой, рыжей не довелось испытать в жизни горя, боли и отчаяния, не довелось пройти через настоящую, большую беду, и Ларна не могла доверять ей полностью, не могла посвятить в свою миссию. С ней хорошо проводить время, веселиться, но девушке была нужна сестра-единомышленница. И она тихо сказала Орихат:

– Я еду учиться на ведьму в Серую Башню. Маги говорят, что у меня такая сила, какой ни у кого не было больше тысячи лет. Но они не знают, что я ненавижу их, что я буду подрывать их систему изнутри, бороться за уничтожение их скотских законов, за право человека любить другого так, как ему или ей хочется! Вероятнее всего, меня когда-нибудь казнят. Ты спросишь меня – зачем я тебе это рассказала? Отвечаю: мне нужны соратницы, а у тебя хватило смелости бежать. Поэтому спрашиваю: ты со мной?

Орихат восторженно посмотрела в горящие глаза Ларны, опустилась на колени, порывисто схватила и поцеловала ее руку. Затем прошептала:

– Я с тобой, госпожа и сестра моя! Я твоя навеки! Делай со мной все, что пожелаешь! Я готова идти за тобой хоть на казнь!

Ларна подняла девушку с колен и поцеловала в губы. За этим занятием их и застала вернувшаяся Нарин. Рыжая обиженно фыркнула, надула губы и, отвернувшись, села у окна. "Да она же ревнует!" – поняла Ларна. Хочешь не хочешь, а придется рискнуть и проверить подругу, иначе неприятностей не избежать – Нарин только из ревности способна выдать Орихат страже, чего допускать никак нельзя. Девушка тяжело вздохнула – не хочется быть жестокой, но особого выбора нет. Ларна подошла к подруге и попросила:

– Расскажи мне, пожалуйста, как проводится обряд посвящения в кровные сестры.

– Ты хочешь взять в кровные сестры эту?! Эту?! – глаза рыжей набухли слезами. – А я? Я что тебе, не подхожу, да?!

Она зарыдала, по-детски размазывая слезы кулаками по щекам. Ларне стало больно и противно, но она понимала, что должна додавить подругу, что должна точно знать, чего ждать от нее. Девушка скривила губы в брезгливую гримаску и сказала:

– Я не могу тебе доверять, Нарин. Ты не знала в жизни бед и живешь как мотылек, для мимолетных удовольствий. А у меня есть цель, которая вполне может привести меня на помост казней. И если со мной рядом будет человек, способный предать, то я окажусь на этом помосте удивительно быстро.

– Я тебя предам?! – подскочила на месте рыжая, слезы мгновенно высохли, глаза засверкали яростью. – Да за кого ты меня принимаешь?!

– Я помню, – холодно ответила Ларна, – что ты восхищалась тем, как кричат несчастные девочки под ножом палача.