Принцип вмешательства (СИ)

- Обратила. Мечи скрещенные, звезды и еще какая-то чушь.

Насчет чуши Глеб даже не стал уточнять. И так было ясно, что этой ночью на кимовский стадион принесло кого-то из ликвидаторов. А вот куда их понесло дальше и каким образом, это уже вопрос.

- А ты не пробовала в Дверь заглянуть? Куда она ведет?

Ведьмачка задумчиво посмотрела на "гладиаторца", то ли удивляясь перемене темы, то ли сомневаясь в его умственных способностях.

- Нет. Повторно вскрыть ее, конечно, можно, но я еще не настолько спятила, чтобы лезть к черту на рога лишь для того, чтобы напороться там на вооруженных чужаков.

- А жаль, - вздохнул Глеб и тут же поправился. - В смысле, не того, что не спятила, а того, что не посмотрела.

- Я так и поняла, - хмыкнула ведьмачка, - впрочем, от этого ничего не меняется. Можешь жалеть и дальше, все равно я туда не полезу. Во всяком случае, не сейчас.

- А когда? - тут же среагировал на оговорку "гладиаторец", уже почти поверивший, что Инари намерена пустить ситуацию на самотек.

- Утром посмотрим по обстоятельствам.

- Значит, в Тулу мы уже не возвращаемся?

- Нет. А зачем? Если Ивану так хочется погеройствовать, флаг ему в руки. И охапку чернолесского горецвета лично от меня, если геройство удастся, в чем, правда, я сильно сомневаюсь.

- Это что за несправедливость такая? - возмутился Глеб. - Как по шее получать за княжеские идеи, так мне, а как цветы дарить - так ему? Нечестно же!

- Судьба у тебя такая, - философски заметила ведьмачка, - оказываться не в то время и не в том месте, так что привыкай. А если так цветов хочется, могу хоть сейчас в Черный Лес закинуть. Заодно посплю немного, пока ты их по оврагам отлавливать будешь. Все-таки, что ни говори, в лесу на траве спится куда лучше, чем в этих кирпичных коробках.

- Нет уж, спасибо, без цветов я как-нибудь обойдусь. Раз ты сегодня такая добрая, мне бы лучше амуницию ведьмацкую самопризывающуюся.

- Ну у тебя и запросы, - присвистнула Инари. - А больше ничего не хочешь? Может, там, половину королевства какого-нибудь завалящего?

- Да зачем мне королевство? - удивился "гладиаторец". - Тем более половина? Если уж так вопрос поставлен, тогда лучше коня. А еще лучше кельпи.

Конечно, сказано это было скорее для поддержания разговора, и никакой кельпи был "гладиаторцу" даром не нужен, тем более здесь, в населенной местности. Вот в Сибири или в каком-нибудь из более-менее гостеприимных Пограничных миров - другое дело, но туда еще попасть надо. Впрочем, ведьмачка и не горела желанием преподносить ученику запрошенное на блюдечке с голубой каемочкой.

- Кельпи сам поймаешь, - сказала она. - После того, как научишься Двери пробивать. Если, конечно, не передумаешь к тому моменту.

- Ты это серьезно?

- Насчет чего?

- Насчет поимки. Их, что, еще и ловить надо?

Инари озадаченно посмотрела на "гладиаторца", видимо, не сразу уловив смысл вопроса, а потом расплылась в ухмылке.

- Конечно. А ты думал, они из воздуха берутся?

- Нет, но... Это как же такую дуру сцапать можно?

- Щенком, - сказала ведьмачка, как что-то само собой разумеющееся. - Потому что от взрослого единственная польза - это шкурка на меховое одеяло. Приручить ты его не приручишь. Впрочем, все это дело весьма далекого будущего, так что пока можешь не забивать свою светлую голову столь темными вопросами. Пошли лучше спать, пока ночь не закончилась. Только ты, чур, будешь проводником - в этом вашем частном секторе все дома на одно лицо.

Глава 4. Тульский феномен

Командующий ликвидационным подразделением Центрального федерального округа службы обеспечения безопасности пространственно-временных связей и перемещений проекта "Альфа", генерал-майор Станислав Мареев яростно грыз недокуренную сигариллу, почти не ощущая аромата кубинского листового табака. Тут не до ароматов было, тут бы хоть часть нервных клеток сохранить. Несмотря на специфику рода занятий, а может, как раз наоборот благодаря этой специфике, Мареев не любил сюрпризы, поскольку уже неоднократно убеждался на собственном опыте, что ничего кроме неприятностей они не предвещают. И все бы ничего, но в последнее время сюрпризы обрушились на стриженную под бокс голову генерал-майора подобно проливному дождю.

Начало сему стихийному бедствию было положено почти две недели назад, в четверг шестнадцатого июля, когда в четверть седьмого утра по московскому времени Мареев внезапно проснулся, словно кто-то рукой отвел от него сон. В пустой квартире стояла гулкая тишина. В голову пришла странная мысль, что никогда прежде он не слышал такой тишины, во всяком случае, здесь, в не знающей покоя ни днем, ни ночью Москве. Да, тройной стеклопакет окон фильтровал доносящиеся с улицы звуки, но не настолько же. Тишина вызывала смутное беспокойство. Тут, по-видимому, следовало бы сослаться на предчувствие уже случившейся, но официально еще не зарегистрированной беды, однако потом, тщательно перебирая в уме события того злосчастного утра, Мареев пришел к выводу, что никаких предчувствий у него не было. А что было? Нечто сродни назойливому ощущению, что ты что-то забыл, но даже не можешь толком вспомнить, что именно. Стоило ли относить это к области мистики?

Мареев не отнес. Убедившись, что пытаться повторно заснуть уже бесполезно, поскольку время подъема неотвратимо близится, мужчина встал, взял из оставленной на столе возле ноутбука золотистой пачки Партагас пахнущую влажной древесной корой и костровым дымом сигариллу, подошел к окну и закурил. С тех пор, как Надя съехала от него, забрав с собой Веруньку, в квартире можно было курить, где угодно, и никаких аллергий, никаких "от твоего никотина не только лошади, от него уже цветы дохнут". В воцарившемся покое заключалось, пожалуй, одно из главных преимуществ отсутствия жены.

За окном в прозрачном утреннем свете мягко поблескивал крышами свежевымытых машин Новый Арбат, деловитый, как спешащий на работу топ-менеджер, и лишь одно вносило крохотный диссонанс в эту умиротворяющую картину обыденной мирской суеты. Наметанный глаз Мареева выхватил из общего нагромождения деталей размытый силуэт птицы, широкими кругами парящей в бледно-голубом небе. Пернатые из подсемейства орлиных здесь были ни при чем. Мареев слишком хорошо знал нелепый вытянутый силуэт и приводящую весь научный сектор проекта в истерику манеру резко сбрасывать и столь же резко набирать высоту без единого движения крыльев. Этим утром над Новым Арбатом летала баньши. Собственно, по последним исследованиям тезка белой плакальщицы из ирландской мифологии была практически безобидна, человеком не интересовалась ни с гастрономической, ни со всех прочих точек зрения, а грозное имя получила исключительно за душераздирающие рулады, услышав которые настоящая баньши скончалась бы от зависти. Однако, несмотря на всю безобидность птахи из мира, занесенного в каталог "Альфа" под номером семь, а среди ликвидаторов именуемого Пущей, чаще всего с ехидным добавлением Беловежская, в Москве ей делать было нечего. Медленно выдыхая струйку дыма, Мареев отметил про себя, что пора устраивать очередную профилактическую головомойку Кеше Федосеенко, на чьем взводе лежали обязанности контроля воздушно-наземно-подземного пространства Центрального района столицы. Бывают, конечно, в жизни вещи, на которые можно и нужно закрывать глаза, а периодически проскакивающие в желтой прессе статейки о мутантах в канализации, подземных реках и метрополитене сам бог повелел списывать на байки диггеров и больную фантазию журналистов, но когда гости из иномирья начинают крутиться под окнами начальства, это уже, извините, перебор.

От размышлений Мареева оторвало пронзительное верещание будильника. Оставив недокуренную сигариллу в пепельнице и прихлопнув ладонью одно из страшнейших изобретений инквизиции, нагло маскирующееся под нужную в хозяйстве вещь, генерал-майор побрел в душ. Начинался очередной рабочий день, наполненный решением проблем, о которых, как на тот момент полагал Мареев, никто из жителей Земли, за исключением сотрудников проекта, не имел ясного и четкого представления. А спустя полтора часа, переступив порог рабочего кабинета, расположенного на пятом этаже того самого бледно-желтого здания на Лубянской площади, которое в свое время так печально ее прославило, он узнает о сигнале тревоги, поступившем из Тульского исследовательского корпуса, и о том, что прикомандированное к корпусу отделение майора Чернова не выходит на связь...