Закон девяток

Нельзя его винить. Владелец салона, практически все время сидевший там в одиночестве, представлял собой легкую добычу. Незнакомец мог вернуться в любую минуту. И что в таком случае делать мистеру Мартину? Алекс меньше всего мог от него ожидать воинственного противостояния в перебранке, которая грозила обернуться насилием.

Противоречивые эмоции кипели в Алексе, пока он брел по элегантным коридорам универмага. Тянуло убежать домой и на все засовы запереться от мира, где дозволяется шляться таким «покупателям». А еще ему хотелось отыскать негодяя и запихать в глотку его черные фломастеры…

Она стояла неподалеку, молча следя за его приближением. Алекс сделал еще пару шагов и остановился.

На девушке было прежнее черное платье и тот же самый зеленый палантин на плечах. Алексу показалось, что он видит легкую дымку — намек, не более того, — которая поднималась от ее головы и плеч, но стоило приглядеться, как дымка растаяла.

Сегодня она была еще прекраснее, чем прошлый раз.

— Похоже, вы частенько сюда приходите? — полувопросительно сказал он.

Не отводя пристальный взгляд, девушка покачала головой:

— Нет, только второй раз.

В ней читалась какая-то чрезмерная серьезность, вынудившая Алекса сделать паузу. Шестое чувство подсказало ему, что в универмаге она появилась вовсе не ради покупок.

Всплыла в памяти вечная дедовская мантра — «жди теперь беды».

— Алекс, вы в порядке? — спросила она.

— Ясное дело. — Звук ее голоса и впрямь придал сил. — Как интересно: вам известно мое имя, а я не знаю, кто вы.

Легкая улыбка смягчила ее черты, и девушка скользнула ближе.

— Меня зовут Джекс.

Имя необычное, как, впрочем, и все остальное в этой красавице. Алексу вообще не верилось, что вновь удалось с ней встретиться.

— Эх, Джекс, я бы все отдал, лишь бы написать ваш портрет… — пробормотал он себе под нос.

Она улыбнулась, давая понять, что согласна принять эти слова за комплимент, однако ничем не показала, что думает о его предложении позировать для портрета.

Алекс заставил себя оторвать от нее взгляд и осмотреться, нет ли поблизости подозрительных людей.

— Вы слышали новости по телевизору?

У нее дрогнула бровь.

— Новости? Нет… Что-то случилось?

— Помните, как мы с вами первый раз встретились? Когда чуть было не угодили под машину водопроводчиков?

— Конечно, помню. Вы еще их назвали пиратами.

— Ну так вот, в тот же самый день те полицейские, которые их остановили, были убиты.

Она пару секунд молча смотрела ему в лицо.

— Убиты?

Алекс кивнул.

— В новостях сказали, что им сломали шеи.

По глазам девушки стало ясно, что такой метод убийства носит для нее особый смысл. Она глубоко вздохнула и покачала головой.

— Какой ужас…

Алекс дал себе мысленного пинка: надо же, додумался начать беседу с мрачных новостей! Он показал на ближайшую скамеечку красного дерева в окружении декоративных кадок для растений.

— Вы не возражаете, если мы присядем? Я хотел бы вам кое-что показать.

Она вернула ему улыбку и уселась рядом, под пологом резных листьев громадных филодендронов. Кадки с множеством растений стояли по обе стороны скамейки и позади нее — словно укромный лесной уголок, специально созданный для двоих. Густая растительность создавала как бы барьер, отгораживая их от толпы покупателей.

Справа от себя Алекс пристроил на скамейке рулон холстов, подальше от своей спутницы. Затем положил свой пейзаж ей на колени.

— Что это? — нахмурилась она.

— Подарок.

Джекс вновь бросила на него внимательный взгляд, потом развернула обертку.

Не в силах сдержать удивление, она бережно подняла пейзаж обеими руками, и в ее глазах блеснули слезы.

Минуту спустя, вновь обретя голос, она спросила:

— Но почему?..

Алекс пожал плечами.

— Потому что мне так захотелось. Вы давеча сказали, что картина очень красивая. Далеко не все так думают про мои работы. Зато вы… В общем, мне захотелось, чтобы она была у вас.

Джекс сглотнула.

— Алекс, объясните мне, отчего вы нарисовали именно это место?

— Так ведь я уже сказал: у меня такое воображение.

— Отнюдь, — довольно пылко возразила она.

Алекс на миг опешил.

— Да нет же, я вам точно говорю, я просто решил нарисо…

— Эта поляна находится неподалеку от моего дома. — Изящным пальцем она коснулась тенистого участка под соснами. — Я провела там бесконечные часы, глядя на горные перевалы… вот здесь и здесь. Вид из этого места ни с чем нельзя сравнить… Но вы, Алекс, сумели его передать.

Он уже не знал, что ответить.

— Обычный лесной пейзаж… Леса вообще похожи друг на друга. И деревья тоже… Уверен, что моя картина вам просто напомнила знакомое место.

Джекс смахнула слезу в уголке глаза.

— Нет. — Она опять сглотнула и показала на один из участков, работу над которым Алекс очень хорошо помнил. По какой-то ему самому неведомой причине он особо тщательно выписал ствол одной из сосен. — Видите вот эту зарубку? — Девушка бросила на Алекса вопрошающий взгляд. — Моих рук дело.

— Ваших рук дело… — повторил он бесцветным голосом.

Джекс кивнула.

— Проверяла остроту лезвия моего клинка. У этого дерева толстая кора, вот я и решила срезать с нее полоски толщиной в бумажный лист. Да, кора — вещь прочная, но для проверки свежезаточенного лезвия она больше подходит, чем, скажем, просто древесина.

— И вам нравится проводить время в таких местах…

— Не в «таких местах», а конкретно на этой поляне. Да, она мне нравится. Мы называем ее «Светостой».

— Светостой? Что это значит?

— Старинное слово, обозначающее «место силы». И вы его очень точно нарисовали. — Джекс вновь посмотрела на картину и постучала пальцем по участку возле залитой солнцем горной лощины. — Единственное крошечное отличие: вот здесь, рядом с поляной, есть дерево, которое вы упустили. Все остальное передано в точности, не хватает лишь одного дерева.

У Алекса мурашки побежали по шее. Он знал, о чем идет речь. Потому что дерево, которое имела в виду Джекс, он все же нарисовал.

Вернее сказать, поначалу изобразил его именно на этом месте, однако потом счел, что, если для всамделишного леса оно вполне годится, на картине ему не место — оно нарушает композицию. Вот и пришлось его закрасить. Помнится, в тот момент он еще спросил себя, что именно заставило его нарисовать это дерево в первую очередь. Даже сейчас, следя за пальцем Джекс, Алекс видел слабо проглядывавшие контуры закрашенных мазков, нанесенных его кистью.

Он понятия не имел, чем можно объяснить столь странное совпадение.

— Так где же находится это место?

Джекс вновь посмотрела на него, затем ответила тоном, в котором читалась задумчивая отстраненность:

— Нам надо поговорить. О многом. Но к сожалению, как и в прошлый раз, я не могу здесь долго находиться.

Алекс показал рукой в глубь торгового пассажа.

— Там есть неплохой ресторанчик. Полуденный наплыв посетителей закончился, так что никто нам не помешает. Пообедаем? Я угощаю, а вы, в свою очередь, сможете мне все рассказать.

Джекс на секунду прикусила нижнюю губу, серьезно обдумывая предложение.

— Хорошо.

Интересно, отчего она такая настороженная? Наверное, у нее тоже есть дедушка вроде Бена.

Поднимаясь со скамейки, Джекс прижала картину к груди.

— Спасибо, Алекс. Вы даже не представляете, как много значит для меня ваш подарок. Ведь это одно из самых любимых моих мест. Я хожу туда за красотой.

Он благодарно склонил голову.

— И я тоже нарисовал его из-за красоты. То, что этот пейзаж вам понравился, для меня очень много значит.

Ему все же хотелось понять, каким таким образом вышло, что Джекс знает нарисованное им место, однако он решил не напирать — слишком напряжена она была.

Алекс взял скрученные холсты и сунул рулон под мышку, прокладывая путь по коридору.

— А почему у вас такое имя — Джекс?