Король теней

— Получается, — засмеялся рядом Анранейр.

Алит подполз к краю седловины и увидел, что стрелки Анлека натянули луки и перешли в наступление. Если разведчики убегут от надвигающихся врагов, вскоре их стрелы перестанут долетать до палаток.

— Забирайте на север, не попадайтесь им на глаза, — приказал Алит, убрал лук и пополз обратно к Анранейру. — Хотя я лишь недавно научился танцевать, я знаю, кто должен вести в танце.

— И что за веселый танец нас ждет, — поддержал князя Анранейр.

Красный туман затягивал все на двадцать шагов вокруг, и Эотлир напряженно вглядывался в бурлящие глубины в поисках врагов. Их вой и крики становились ближе, но колдовское облако растворяло и искажало звуки.

— Тихо! — проревел Эотлир, и ряды копейщиков замерли. Тишину не нарушал ни лязг доспехов, ни шепот.

Эотлир внимательно вслушался в приближающийся шум каинитов. Вроде слева звуки доносились громче.

— Следите за западными подступами! — предупредил он.

Не успели слова слететь с его губ, как тьма сгустилась и распалась на бегущие фигуры. Тысячи каинитов, тяжело дыша, с воплями поднимались по склону и размахивали страшными на вид кинжалами с зазубренными лезвиями. Их лица искажала гримаса ненависти и ярости, затмивших все остальные чувства.

Фанатики бросились на анарских копейщиков; они высоко подпрыгивали и опускались с занесенными над головой ножами. Анарцы подняли щиты, чтобы отразить удары, и туман наполнился глухим звоном металла. Боевой клич дома Анар и восхваления Каина вторили лязгу клинков.

Эотлир не мог четко разглядеть происходящее, но вскоре его внимание переключилось на склон, по которому взбегало все больше каинитов.

— Берите пленников, — прорычал Эотлир. — Мой отец допросит тех, кто помогает Морати строить заговоры. Жреца по возможности взять живым!

Каиниты находились уже в дюжине шагов и продолжали бежать к анарцам. Эотлир поднял Циарит в одной руке, а второй вытащил из-за пояса кинжал. Когда до врагов оставалось всего шесть шагов, анарский князь бросился в атаку; Циарит снес голову одному каиниту, в то время как нож полоснул по голой груди другого.

Князь увернулся от нацеленного в лицо удара, отбил второй и воткнул меч в горло еще одного противника. Через миг линия копейщиков врезалась в неровные ряды фанатиков. Закипел хаос битвы.

Стена копий скосила передний ряд каинитов, и анарцы продолжали теснить врагов; они кололи копьями и отбрасывали щитами раненых. Продуманная жестокость фаланги пересилила животную ярость, и контратака отбросила еретиков назад.

— Не спускайтесь ниже! — выкрикнул Эотлир.

Он беспокоился, что воины увлекутся и сойдут с холма.

Сохраняя строй, отряд анлекцев попятился обратно к вершине. Каиниты возобновили натиск; теперь они подныривали под копья, чтобы добраться до ног противника. Эотлир отбивал удары, размахивал и наотмашь рубил Циаритом, и любой, кто подходил к нему слишком близко, падал мертвым. Раненых у обеих сторон становилось все больше: тут и там в траву со стонами падали эльфы. Каиниты не обращали внимания на свои потери и продолжали напирать, их вела только жажда крови. Копейщики перед лицом безумных убийц держались мужественно, и занимали место упавших товарищей, чтобы закрыть пробоины в первом ряду.

Запертому в гуще клинков Эотлиру ничего не оставалось, кроме как сражаться за свою жизнь. Он отрубил руку одному врагу и вонзил кинжал в пах другого. По его доспеху с визгом скользнул клинок, и князь ударил следующего каинита в лицо с такой силой, что кольчужная перчатка раздробила кости. Широкий взмах Циарита оставил еще одного противника без ноги, и тот покатился вниз но склону, выкрикивая грубые ругательства.

Эотлира накрыла волна отчаяния, почти ощутимая, похожая на холодный порыв ветра. Она налетела справа, ее сопровождали резкие крики боли и плач. Князь срубил еще нескольких фанатиков и пробился к источнику звуков. Ему пришлось оттолкнуть плечом одного из своих солдат, но наконец он увидел вестника Каина.

Жреца, облитого с головы до ног кровью, окружала куча трупов. Он широко раскинул в стороны руки с длинным кинжалами. Выжженные на теле руны горели темным пламенем, а демоническая волшебная маска извивалась и рычала сама по себе. Жрец прыгнул вперед — за ним потянулись призрачные красные тени — и рубанул ножом, зажатым в правой руке. Клинок без труда пробил щит, а сжимавшая его рука копейщика полетела в воздух. Ни один доспех или оружие не могли выдержать удар заклятых Каином кинжалов, и все больше анарцев падало на землю.

Позади вестника Каина один из раненых копейщиков с трудом поднялся на ноги; для этого ему пришлось опереться на свое оружие. С заметным усилием он воткнул копье в спину жреца и давил, пока наконечник не вышел у того из живота.

Жрец упал на колени, но в следующий момент он взвился на ноги, повернулся и вырвал копье у эльфа. Один взмах руки, и в лицо копейщика воткнулся кинжал, от чего эльф с криком упал на землю. Жрец переломил древко копья, вырвал из раны наконечник и швырнул оба обломка в траву. Из раны хлестала кровь и собиралась лужицей у ног вестника.

— Прими это подношение, мой любимый господин! — выкрикнул он и поднял окровавленные руки в воздух.

Из кончиков его пальцев вырвалось черное пламя, оно растеклось по рукам и охватило все тело жреца. Плоть горела и потрескивала, но когда чешуйки сажи опали, кожа выглядела нетронутой, а от страшной раны не осталось и следа.

Магический огонь потух в треске последних вспышек, и жрец наклонился к мертвому копейщику, чтобы вытащить свой нож. Затем вестник снова бросился в битву, прорубая в рядах анарцев кровавую просеку.

Эотлир раскидывал ринувшихся за предводителем еретиков. Он отсекал конечности, Циарит в его руке вертелся в бесконечном танце и ломал ребра и шеи.

— Сразись с истинным сыном Нагарита! — Анарский князь с ревом прорвался сквозь падающие тела.

Вестник Каина вихрем повернулся на голос — в глазных прорезях его маски пылало белое пламя. Жар этого взгляда пригвоздил Эотлира к земле: ему в ужасе показалось, что он смотрит в глаза самого Кроваворукого Бога.

— Твои мучения порадуют моего господина больше, чем страдания других, — возликовал жрец. Хриплый голос лязгал металлом. — Никто не может одержать победу в битве без его благословения, так что ты обречен.

Жрец ринулся вперед, и цепь их взглядов разорвалась. Скорее повинуясь инстинкту, чем разуму, князь пригнулся и отпрыгнул вправо — и тем самым едва избежал свистнувших в воздухе кинжалов.

Эотлир перекатился на ноги, парировал следующий удар Циаритом и сделал выпад ножом. Вестник отшатнулся от атаки и быстро попятился. Он выписывал кончиками ножей сложные узоры, их отточенные движения завораживали. Эотлир не сводил глаз с маски противника и старался не обращать внимания на то, как от нарисованного в воздухе знака вверх по спине бегут мурашки ужаса.

Князь опустил левое плечо и сделал резкий финт вправо. Циарит метнулся к запястью жреца. Все еще сжимающая зловещий кинжал кисть руки полетела в сторону. Быстрый как змея вестник ответил выпадом; Эотлиру пришлось отпрыгнуть, чтобы избежать мелькнувшего у горла ножа. Он обходил противника сбоку и выискивал возможность ударить по второй руке каинита, чтобы лишить его таящейся в заколдованном оружии силы.

Стоило князю увидеть слабину в обороне врага, как мимо него с гневным боевым кличем пронесся Каентрас, обеими руками сжимающий свое копье Хиратот, Коготь Смерти. Он с размаха вонзил острый наконечник в грудь жреца. Хиратот полыхнул синим пламенем. Оно разорвало герольда Каина на части, оставив от тела лишь дымящиеся ошметки. Не глядя на поверженного противника, Каентрас прошел по тлеющим останкам жреца и бросился на фанатиков. Те замерли, с отчаянием оплакивая кончину своего предводителя.

Атака друга застала Эотлира врасплох, и он на миг остановился, ожидая, пока прояснится голова. Некоторые еретики побежали прочь от Каентраса, но многие другие с рычанием и воем продолжали напирать, желая мести. Эотлир собрался с мыслями, копейщики вокруг сомкнули ряды, готовясь встретить свежую волну нападающих.