Брошенное королевство

— Наместницы нет, но если дело действительно срочное, я прикажу ее найти. По твоему явному требованию, ваше благородие, и под твою ответственность, — предупредил он. — Я уже знаю, что ты имеешь право видеться с ее высокоблагородием в любое время, но я обязан тебе напомнить, что никто не вправе злоупотреблять подобными привилегиями.

— И все же прошу разыскать наместницу.

— Ты знаешь, что делаешь, ваше благородие.

Сказав это, он позвал слугу и отдал распоряжение.

Предупреждение стражника не было брошено на ветер. Наместница Арма весьма ценила свое время, и не одному уже пришлось пожалеть об излишнем усердии. Щедрая к тайным урядникам, доказавшим, что они ей полезны, она умела быть беспощадной и суровой к неудачникам. Ее подчиненным приходилось овладевать искусством оценки всевозможных сведений; зерна предварительно следовало отделить от плевел. Ее высокоблагородие не без оснований полагала, что урядник, не умеющий самостоятельно принимать решения и не умеющий думать, в рядах трибунала совершенно лишний. А впрочем, лишний вообще.

Незнакомец в капюшоне повернулся к солдатам спиной и начал внимательно разглядывать ковер на стене, словно видел его в первый раз, что на самом деле было не так, поскольку около полугода назад он уже посещал этот дом. Уверенность в себе, которую он демонстрировал стражнику, во многом служила тому, чтобы рассеять его собственные сомнения. Шпион не мог оценить, действительно ли он достаточно тщательно отделил зерно от плевел… Взвешивая все «за» и «против», он пришел к выводу, что лучше показаться чересчур усердным, чем быть обвиненным в нерадивости, но насколько верное решение он принял, должно было вскоре выясниться. А заодно и то, нужен ли он трибуналу…

Наместница появилась довольно быстро, видимо, она находилась в том же или не далее чем в соседнем здании, в которое вела пробитая в стене дверь. С легковооруженной невольницей рядом, не говоря ни слова, она кивнула гостю и повела его в глубь своих комнат. Остановилась она только в третьей — это был ее личный кабинет. Рыжеволосая телохранительница, отличавшаяся слегка перезрелой красотой Жемчужины Дома, встала у нее за спиной. Наместница села и некоторое время внимательно разглядывала соглядатая с закрытым лицом.

— Ну? Так и будешь стоять, господин, и пугать своим капюшоном? Я тебя никому не выдам, можешь стащить с головы этот мешок.

Она даже приподняла брови, когда гость последовал ее совету, открыв почти мальчишеские черты. Ему могло быть самое большее года двадцать три, и он отличался просто невероятной красотой. Сорокадвухлетняя наместница пожалела о том, что совсем уже увяла; впрочем, особо хороша собой она не была никогда. Лишь роскошные золотые кудрявые волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине, остались такими же, как и годы назад. Она редко их заплетала, иногда лишь скрепляла заколкой сбоку.

Но столь прекрасные и вместе с тем мужественные черты этого парня невозможно было забыть. Ее высокоблагородие нахмурилась, вспомнив не только имя, но и другие подробности. Жалеть тут не о чем, ибо этот чудесный мужчина так или иначе оставался для женщин недоступен. Он питал склонность к собственному полу и, насколько она помнила, исключительно к нему. Ну разве это не преступление?

— Сеймен? — спросила она, откидываясь на спинку кресла. — Я помню, ты оказал трибуналу очень важные услуги… Что там у тебя?

Собственно, она испытывала благодарность к гостю, оторвавшему ее от скучных занятий, которые могли немного подождать.

Юноша даже не ожидал, что суровая наместница его узнает (и зря, поскольку он на самом деле когда-то оказал немалые услуги), но быстро взял себя в руки. Он прекрасно говорил по-громбелардски, но с довольно отчетливым гаррийским акцентом; впрочем, само имя и лицо доказывали, что он не был родом из Края Туманов.

— Ваше высокоблагородие поручила многим городским разведчикам наблюдать за портом и путешественниками, сходящими с кораблей на берег. Нам было приказано немедленно сообщать любые сведения об указанных людях вашему благородию.

На лице наместницы отразилось нескрываемое оживление; наблюдательный Сеймен заметил даже легкий румянец, появившийся на ее щеках.

— Да, это очень важно, — быстро сказала она. — Кто-то приехал?

— Собственно… не знаю, ваше высокоблагородие.

— Как это понимать?

— Мужчина и женщина, ваше высокоблагородие. Дело в том, что ни он, ни она не подходят под описание, которое нам дали. — Молодому шпиону хотелось побыстрее оставить самое худшее позади. — Мужчина — настоящий гигант, но он старик и к тому же калека, у него нет левой руки, так что, кроме роста, ничто не связывает его с человеком, которого я высматривал. Женщина привлекает внимание исключительной красотой и повязкой на глазу. Но я все же пришел сюда, так как оба приплыли на корабле, который, несмотря на дартанский флаг, наверняка пришел с Агар.

— Почему? — машинально спросила она, движимая старой привычкой собирать сведения обо всем. — Почему именно с Агар?

— Потому что это каравелла, а на каравеллах только жители Островов оставляют косой парус на бизань-мачте вместе с прямыми парусами на первых двух мачтах. Снаряженный на островной манер торговый корабль, если и ходит под дартанским флагом, то наверняка лишь по причине реестров морской стражи. Чтобы торговать, он должен иметь законопослушного судовладельца. Разве что его и в самом деле, а не только для вида, недавно купил какой-то дартанец, но если так рассуждать, то вообще нельзя быть ни в чем уверенным.

Молодой человек умел как думать, так и излагать свои мысли; она поздравила себя с тем, что верно оценила его при первой встрече.

— Короче говоря, с агарского корабля сошли на берег два человека, которые, хотя и не соответствуют описанию, показались тебе подозрительными?

— Они очень необычные. Мужчина явно не тот, кого нам описывали, ни о каком переодевании не может быть и речи, поскольку этот человек действительно стар, очень стар, невозможно представить, чтобы ему было пятьдесят лет, хотя он и держится как молодой. Впрочем, может быть, я и не обратил бы внимания на эту пару… хотя на самом деле их трудно не заметить… если бы не его рост. Нам велели высматривать великана, настоящего гиганта, и этот старик как раз таков. Не знаю, видел ли я когда-либо столь рослого человека. — Парень поднял руку над головой и недоверчиво улыбнулся; хоть сам он и не был низкорослым, ему показалось, что придется еще подпрыгнуть, чтобы показать рост новоприбывшего. — Я не знал, что по этому поводу думать, хоть и не этого человека мне описывали, но все же странно, ваше высокоблагородие… Я жду великана с Агар, и действительно приплывает великан с Агар, хотя, похоже, не тот… — Он замолчал, не зная, как толком объяснить. — Я подумал, что… может быть, где-то вкралась ошибка, не знаю, насколько описание соответствует… — Он снова замолчал.

Наместница оперлась локтями о стол и задумалась, положив подбородок на руки. Она понятия не имела, кого, собственно, увидел ее симпатичный соглядатай, но она не удивлялась тому, что он пришел к ней с этим известием. Она наверняка поступила бы на его месте так же. И все-таки парень был достаточно смел. Несмотря на сомнения, он пришел к ней — с чем? С предчувствием. Вопрос, чего стоило это предчувствие.

— Худой, толстый?

— Тот старик? — Сеймен беспомощно огляделся. — Даже смотреть страшно, ваше высокоблагородие… Плечистый, как двое легионеров. Думаю, будь у него обе руки, он мог бы схватить осла за задние ноги и дать мне им по башке. — Разведчик почувствовал, что его позиция укрепилась, и врожденная смелость взяла верх; за свою судьбу он уже не опасался. — Богатырь, силач, ваше высокоблагородие. Так он, по крайней мере, выглядит. Будто… будто сам Басергор-Крагдоб вернулся в Громбелард. Ваше высокоблагородие знает, тот знаменитый бандит из горных легенд… — Он замолчал, удивленный пристальным испытующим взглядом наместницы; стало ясно, что он чересчур разошелся и, похоже, слишком осмелел, что позволяет себе тратить впустую ее время, и хуже того, напоминать об имени разбойника, за которым трибунал и легионы безуспешно гонялись многие годы. — Прошу прощения, ваше высокоблагородие. Я…