Потаённых дел мастер (СИ)

— Это то, о чём я думаю? — подала голос Кира.

— Лучше поменьше болтай. — прорычал атаман, шагнув следом за Лахесис и дёрнув за собой девушку.

— Если кто-то недоволен тем, что им помыкает женщина, это ещё не повод срываться на окружающих. — проворчала Кира, впрочем, достаточно громко, чтобы быть услышанной.

— Ах ты!..

— Господин Хрынин. — Лахесис изящно повернула голову, буквально пригвоздив атамана взглядом к месту. — Извольте держать себя в руках.

Атаман пристыжено сник. Один из стражников задвинул дверь, дернул за шнурок, свисавший с потолка, и лифт (а это действительно был лифт) поехал вниз. Через четверть минуты выдержка Киры закончилась.

— Как вы приводите его в движение?

Особой надежды на то, что ей ответят, не было, но промолчать оказалось просто выше её сил.

— Ты, навверное, родилась в очень глухой дыре, если не знаешь таких простых вещей. — снисходительно заметила госпожа Лахесис.

— А умру в ещё большей яме. — огрызнулась Кира.

— Не дерзите, барышня. Поверьте, участь, которая вас ожидает, может быть не так уж и плоха в сравнении с прочими перспективами. — Лахесис выразительно кивнула на атамана разбойников. Может быть, она была не так уж и не права.

Лифт остановился через несколько минут. На этаже, где они вышли, царила темнота, света, который давали факелы, не доставало, чтобы осветить большой зал (а, судя по эху, он был очень большой). «Не хватает трона». — подумала Кира, оглядываясь по сторонам. Перед ними стояла трибуна на деревянном помосте. Подобрав платье, госпожа Лахесис поднялась на помост, встала перед ораторской стойкой, сложив руки ладонями вниз, и выкрикнула что-то малопонятное.

В то же мгновение в передней части зала вспыхнул свет, и эхо раскатило дружный вздох. Вся комната искрилась огнями, свет отражался от огромных кристаллов, вмурованных в камень, пол под ногами оказался выложен цветной мозаикой из красных, зелёных и белых прозрачных камней, а весь зал разделяла на две части кованая решётка в виде сплетённых между собой виноградных лоз. По другую сторону решётки находилось какое-то животное: Кира слышала тяжёлый стук копыт и чувствовала запах навоза и пота.

Госпожа Лахесис приблизилась к решётке и взялась за железную ручку в виде розы на неприметной калитке.

— Подведите её. — велела она.

Стражники подхватили Киру под руки и подтащили к решётке.

— Я туда не пойду… — упёрлась Кира — Я не хочу!

— Дорогая моя, то, что ты хочешь, или не хочешь, совершенно никого не волнует. — Госпожа Лахесис отодвинула засов. — И подозреваю, что никогда и не волновало, да и не будет волновать впредь. Такие, как ты, просто делают, что им велят, ясно?

— Ясно. — ядовито улыбнулась Кира и от души пнула женщину под колено (этот приём у неё получался всё лучше).

Взвизгнув как ошпаренная кошка, Лахесис упала на пол, Кира тоже запрыгала на месте, хватаясь за ушибленную ногу — пиналась она от души.

— Дрянь! — прошипела Лахесис, сердито оттолкнув руку атамана, попытавшегося ей помочь. — В клетку её.

Стражники втолкнули упирающуюся девушку за решётку и захлопнули калитку.

— Произвол! — Кира вцепилась в витые прутья. — Выпустите меня!

— Не шуми. — посоветовала госпожа Лахесис, небрежно отряхивая подол платья. — Можно подумать, что тебя уже ест дракон! К тому же ты должна быть рада, что тебя выбрали: по крайней мере, последние дни проживешь по-человечески. Если, конечно, ты не окажешься испорченной. — прибавила она.

Кира сжала зубы, но промолчала. Позади неё раздался перестук копыт, ясно выдававший присутствие крупного животного, которое приближалось к ней из глубины вольера: неторопливо, почти величаво из тени выступил огромный зверь. Тело его напоминало тело быка, только раза в два больше, под короткой жесткой шерстью перекатывались и бугрились мускулы, голова принадлежала лошади, а изо лба животного рос длинный витой рог, красный у основания и белый на острие.

— Выпустите меня, пожалуйста… — прошептала Кира, не отрывая взгляда от животного. — Он же меня убьёт!

— Если единорог подойдет к тебе, значит, ты девушка, — объяснила Лахесис, — в этом случае он не тронет тебя. Если же ты уже успела себя опорочить, он вовсе не станет к тебе приближаться, и я с чистой совестью передам тебя обратно господину Хрынину.

Кира оглянулась на атамана, скалившего белые зубы и начала тихонько посвистывать, подзывая единорога.

— Фьюти-фьють… ну же, малыш, иди сюда! Боже, что я творю…

Стараясь не делать резких движений, Кира двинулась навстречу единорогу, неприветливо косившемуся на неё из тёмной части вольера.

— Всё хорошо, я тебя не обижу. — выговорила она ломким голосом. — Скорее уж ты меня затопчешь, или проткнёшь рогом, всё-таки зачем-то он тебе нужен, не для красоты же у единорогов рога… рог… а в сказках вы не такие огромные…

Она остановилась, не в силах заставить себя сделать ещё хотя бы один шаг в темноту. Животное напряжённо пряло ушами. Оно было таким огромным, что Кирина макушка не доставала ему даже до спины.

— Похоже, ты ему не нравишься, крошка. — со смешком заметил атаман.

Кира зло глянула на разбойника через плечо и вдруг почувствовала, как что-то тёплое и мягкое ткнулось ей в щеку.

— Мама! — пискнула она и увидела прямо перед собой лошадиную морду.

Единорог дохнул ей в лицо и потёрся головой о протянутую ладонь. Осмелев, Кира осторожно погладила зверя по широкому лбу, потрогала рог, оказавшийся шершавым и холодным на ощупь.

— Так вот ты какой, северный олень… — прошептала она. — Знаешь, а ты красивее, чем тебя описывают в наших сказках.

— Довольно! — крикнула госпожа Лахесис. — Единорог тебя признал, теперь отгони его от двери и выходи.

— А что, если я откажусь? — вызывающе бросила Кира. — Вы собираетесь скормить меня дракону, так с чего мне исполнять ваши приказы?

— С того, что я тебя так изувечу… — начал было атаман, но госпожа Лахесис остановила его движением руки.

— Если ты не сделаешь, как я говорю, единорога отгонят слуги, но ты ведь не захочешь, чтобы его кололи шипами, верно?

Лахесис улыбалась. Тягаться с этой женщиной было бесполезно — она выигрывала заочно, даже не начиная сражения.

Ухватив единорога за короткую гриву, Кира отвела его вглубь загона. Животное не сопротивлялось, только потянулось вслед, когда девушка пошла обратно к решётке.

— Вот видишь, дорогая, люди всегда делают то, что им велят. — звонко рассмеялась Лахесис.

Стражники под локти вывели девушку наружу и затворили калитку.

— Между прочим, я очень злопамятна, хотя и отходчива. — произнесла Лахесис, с деланным равнодушием разглядывая ногти. — Не хотелось бы портить твоё личико — дракон предпочитает симпатичную еду, но поучить тебя уму-разуму всё же придётся…

Всё-таки в её положении были и положительные моменты: впервые за эти дни удалось вымыться и нормально поесть. Хотя рёбра ещё болели после «науки», в целом всё было не так уж плохо (если не принимать во внимание грядущую встречу с драконом, мысль о котором уже стала навязчивой).

Её поместили в одной из комнат замка, обставленной довольно уютно: возле окна стояла большая кровать с балдахином, рядом трюмо, посередине комнаты — обеденный стол и несколько стульев. Узкие стрельчатые окна закрывали решётки, но сквозь них как на ладони был виден весь город. Пол устилал мягкий ковер с изображением дракона. В общих чертах ящер был именно такой, каким его представляли в сказках, хотя он походил и на азиатского и на европейского дракона: у него было длинной тело, покрытое золотой и красной чешуей, вытянутая как у варана голова с двумя шипами на макушке, хвост, заканчивавшийся лезвиеобразной пластиной, и чешуйчатые крылья. По вышивке на ковре сложно было судить о размерах ящера, но тут уж включалась собственная фантазия девушки, не привыкшая мелочиться.

Вечером Кира уснула почти мгновенно, а на следующий день её разбудила служанка.