Будни драконоборцев (СИ)

— Меч побереги, затупишь! — Данко вытащил меч, обтер от земли пучком травы и вложил в ножны.

— Где отец Варсонофий?

— Так кто ж его знает. Этот к нам, он в кусты.

— Найти надо, — Василий кивнул Третьяку, тот понимающе хмыкнул и отправился на поиски. К трусоватости батюшки в походе все уже привыкли. Было вообще странно, что епископу удалось уговорить отца Варсонофия принять участие в столь рискованном предприятии. Скорее всего, самим фактом разговора с епископом почтенный священнослужитель был так напуган, что даже и не понял, на что согласился. А потом стало поздно. Да и возглавивший отряд воевода Василий — человек известный, следовательно, по мнению священника, бояться его было незазорно. Отступая от волка через кусты, след святой отец оставил знатный, почти как кабан. Но, не обладая решительностью кабана, застрял в середине орешника, откуда и был извлечен Третьяком, помятый, поцарапанный, в изодранной одежде, будто только что вышел из схватки с ужасным созданием. Встревоженный, он оглядывался в поисках чудовища, не нашел его и решил держаться поближе к своему вызволителю Третьяку. Очевидно, как к наименее страшному из собравшихся.

Коренастый, юркий, вечно ухмыляющийся и почесывающий в затылке Третьяк походил на простоватого мужичка, даже несмотря на то, что на поясе у него висел меч. Он и был мужичком, из простонародья, но уже давно ходил вместе с Василием и значил для того гораздо больше, нежели простой оруженосец. К тому же Третьяк родился и всю юность провел здесь, в предгорье, так что найти лучшего проводника вряд ли удалось бы. Да и мечом этот мужичок владел отменно, и немного существовало на свете рыцарей, способных победить его в одиночном бою.

— Вылезайте, ваша благость. Чудище зело огромно побеждено есмь, и Вы можете подойти к телесам оного злодеища и попереть оные ногами своими, дабы неповадно ему было впредь пугать наделенных благодатью служителей Господа.

Отец Варсонофий воззрился по направлению указующего перста Третьяка, вздрогнул и, начав отчаянно креститься, забормотал:

— Свят, свят, свят!

Все посмотрели на позабытого уже волка и тоже отшатнулись. Тело зверя изменилось. Шерсть на груди и ногах выше лодыжек исчезла, плечи развернулись, морда стала меньше, перед собравшимися лежал почти человек. Но только почти: трансформация не прошла до конца, так что мертвый казался дикой пародией на человека — с коротким хвостом, когтистыми лапами и волчьим оскалом.

— Оборотень!!!

— Однако большой беды вы с отцом избежали, — сказал Василий, качая головой, — не дай бог, укусил бы.

Данко снова вскипел:

— Я кому-то давал повод усомниться в своем умении владеть мечом? Это был мой оборотень! И никому не следовало вмешиваться!

Василий не слушал, он повернулся к северянам и спросил:

— Что было на стреле? Даже очень удачным попаданием почти невозможно убить оборотня, а тут даже не в шею, а в холку скорее — и за пару секунд перед нами труп. И даже обращение после смерти не прошло до конца.

— Состав, — коротко ответил Харальд, — мастера Свена (так звали Аптекаря) смесь.

— Яд, — коротко перевел Третьяк. Вечно веселый мужичок помрачнел, его что-то занимало.

— Думаете, на дракона тоже подействует?

— Они боятся выйти с одним мечом! — встрял Данко.

— Мы не на турнир идем. У нас одна нужная задача, которую выполнить необходимо. Глупая бравада не свойственна опытному бойцу, — Харальд говорил ровным голосом, чем еще больше действовал на нервы молодому русину. Василий жестом велел юному спутнику помолчать и продолжил допрос.

— Но яды на драконов почти не действуют. У них кровь обновляется за два часа. Воздействие вашего состава впечатляет, но дракон гораздо крупнее, и сомневаюсь, что его можно этим составом даже обездвижить мгновенно. Так что преимущество будет, но не сразу и ненадолго. Но будет.

— О драконах мало что известно. Все эти рассказы про драконью кровь — в них так трудно отличить сказки от были. Все рассказывают, но не найти, кто бы до этой крови добрался. Мастер Свен считает, что если его состав и не убьет дракона сразу, то какое-то время тот будет обездвижен. После попадания стрелы надо будет быстро его найти. Если мы встретим его как можно ближе к логову, то у нас будет несколько минут, пусть и не сразу…

— Чтобы воткнуть в глотку обездвиженного меч, вот она, северная…

— Несколько минут, во время которых он не сможет воткнуть свои зубы в нас, — Харальд по-прежнему был невозмутим. — И значит, несколько лучшие шансы вернуть принцессу…

— Княжну!

— Данко, прекрати спорить, не время. Любой шанс для возвращения княжны мы должны использовать. Третьяк, надо похоронить этого человеко-волка, — Василий кивнул на тело.

— Волко-человека, — поправил оруженосец.

— Есть разница?

— Да, его первое обличье волчье, в нем волк был главный.

— Для нас это имеет какое-то значение?

— У него должна быть стая. И скоро она заинтересуется исчезновением своего товарища.

— Тогда поспешим. Отец Варсонофий, читайте побыстрее заупокойную службу, и отправляемся.

Священник чуть не задохнулся от негодования:

— Да будет вам известно, но споры по вопросу существования души у оборотней до сих пор не разрешены матерью нашей святой церковью, и я принадлежу к той осторожной партии, которая считает, что…

— Отец Варсонофий, — вздохнул Василий, — высказывали ли святые отцы нашей церкви мнение, что у оборотней может существовать душа?

— Да, но другие святые отцы…

— Тогда вы должны прочитать заупокойную службу. Бог простит нам это прегрешение, а вот если мы ошибемся в другую сторону, то получим неупокоенную душу. Как будто нам мало всевозможной нечисти в Серых горах. Так что читайте.

— Но у меня даже нет кадила и…

— Просто прочтите молитву, все равно у нас нет времени. Скоро уже начнет темнеть, а темнеет тут быстро. Откуда он вообще тут взялся, мы отошли всего ничего от долины…

Третьяк, уже разрывающий землю, остановился и сплюнул:

— Значит, дракон где-то рядом. Вот его сила и тянет всю нечисть к себе.

Отец Варсонофий несмело приблизился к телу, поморщился и пробормотал:

— Хоть бы чресла чем-нибудь прикрыть, а то срамота какая.

— Прикройте, — Василий направился к дороге. — Данко, пошли со мной, поговорить надо.

Отойдя в сторону и убедившись, что никто их не услышит, старшина повернулся к молодому дружиннику и зло выругался:

— Что тебе неймется? Часа не проходит, чтобы ты не попытался поцапаться с братьями! Чем они тебе не угодили? Где дорогу пересекли?

— А мне вообще не нравятся светловолосые. Тебе не кажется, дядо Василий, что беляшей как-то все больше и больше становится? В дружине уже больше половины беляшей, на рынок придешь, так и купцы между собой уже не по-нашему гутарят, а кукарекают сплошь, советники у князя после смерти Вельямина-Добрыни кто? Почему вся наша молодежь все время на вторых ролях? Князь о судьбе Закаменья ничего не знает? Что там пришлые сотворили, что стало с тамошним князем, а заодно и с городом? Знаете вы, старшие, кто там был?

— Даны там были, даны, Данко.

— А не все ли одно?

— Не все. Ты, Данко, не лезь в княжие да старшие дела. Может, Закаменье и пострадало из-за того, что там светловолосым от ворот поворот давали? Не спорь, — Василий решительно пресек возражения. — Тебе цвет волос глаза застит, так что ты уже и цель похода позабыл, а нам спешить надобно, у нас времени в обрез, если вообще есть. И помнить нам надо лишь о княжне, что сейчас у дракона томится, если еще жива, а не выяснять, кто откуда и с какой целью пришел. И благодарны мы должны быть Улафу с Харальдом, что присоединились к нам.

— А что, своих не было?

— Значит, Данко, своих не было.

— Да как же не было?! У князя родную дочь уносят, а выделить никого из дружины не могут! Да добро бы война была, а то при тереме княжьем и сидят!

— Значит, дружина при тереме надобна. Еще раз повторю: не лезь в старшие дела, а радуйся, что доверие оказали великое тебе, дураку, а ты про доверие да княженку и не думаешь совсем, ты все какие-то свои счеты выискиваешь. Что ж за ум у тебя такой, как зацепится за что — больше ни о чем думать не может?