Драйв Астарты

…

…

Микеле протянул руку и ловко поймал Люси за кисть.

– Стоп, детка. Ну-ка повернись и покажи правое плечо.

– Но, папа, там ничего такого!

– Хорошо, если так, но я хотел бы убедиться… М-да. Знаешь, я бы не сказал, что это «ничего». На мой взгляд, это сильный ушиб. Если ты не хочешь ходить с огромным синяком, то надо обработать это, и как можно скорее.

– Mix №18 в армейской аптечке, – добавила Чубби, – Аптечка в сауне, на полке.

– Я принесу, – сказал Хаген.

– Нет, ты уж, пожалуйста, закончи регламентные процедуры с оружием… Люси ты сможешь сама найти в аптечке…

– Мама! Я же не дура какая-нибудь! – обиженно перебила она, – И, кстати, то, что с плечом, это потому, что пушка устаревшей модели: Kinetiko, 5.56 мм, 18 года. Вот у современных: Vixi, 4.5 мм, 22 года не такая отдача! И у меня бы не было синяка!

Чубби бросила короткий взгляд на Хагена, который флегматично протирал чистой тряпочкой фрагменты разобранной штурмовой винтовки, разложенные на столе.

– Видишь ли, хорошая моя, я не знаю, что за оружие вам дадут на этом сафари. В этом буклете написано: «современное эффективное, компактное», что не есть обозначение конкретной модели. Папино ружье «Remi-tactical» тоже вполне можно так назвать. Но если ты выстрелишь из него, то тебе придется дня три ходить с лапкой на перевязи. А сейчас, бегом марш за номером 18!

– Уже бегу, мама, – вздохнула Люси и, сделав несколько беговых движений на месте, направилась к домику-сауне обыкновенным прогулочным шагом.

– Все шуточки, – пробурчала Чубби.

– Между прочим, любовь моя, – заметил Микеле, – Я сразу говорил, что мне не очень нравится эта идея с сафари в качестве бонуса за догадливость.

– Но милый, ничего же не случилось, – ответила она, – Такие синяки после стрельб на экзамене бывают у каждого второго курсанта. Это не опасно.

– Люси – ребенок, а не армейский курсант! – возразил он, – И она девочка. Вдруг, она будет переживать из-за этого синяка? Это же внешность…

– Извини, Микки, но она бы его даже не заметила, если бы ты не сказал.

– Это сейчас бы не заметила, а когда бы он начал болеть, а потом посинел…

Люси появилась из сауны, подбрасывая на левой ладони объемистый тюбик.

– А я все слышала! Па! Прикинь! Когда синяк синеет, то уже не болит, у него такая биология, это даже в школе проходят! И чего бы мне переживать? Хаген будет меня любить даже с синяком. Хаг, ты будешь меня любить с синяком?

– Даже не сомневайся, – подтвердил он, – Но, все-таки, в следующий раз прижимай приклад так, как показала Тётя Чубби. По ходу, так правильнее.

– Давай тюбик сюда и постой три минуты спокойно, – строго сказала ей Чубби, – Я обработаю твою лапку согласно инструкции… Микки, включи, пожалуйста, звук. Кажется, это следующий экстренный выпуск.

--------------------------------------------------

--------------------------------------------------

… Внезапный поворот в истории с пассажирами мадагаскарского самолета C-212M, взорванного террористом-смертником в аэропорту Де Голль. Вернее, пассажиров, которые, как считалось, находились в этом самолете и погибли. Как стало известно буквально три минуты назад, пассажиров в C-212M не было. Все 49 молодых людей, включая и двоих наших соотечественников, Антуана и Соланж Маршан, 19-летних студентов с Реюньона, живы. Транспортный самолет Трансполярной аэромобильной службы доставил их в Южную Гренландию, в кемпинг Уунарток (муниципалитет Кюджаллек). Как это произошло, мы расскажем чуть позже, когда спецслужбы опубликуют подробностями этой операции. А сейчас – хроника событий в Париже.

01:30. На переговорах между радикальными католиками и мусульманской общиной, проходящих по формуле «2+1» с океанийским офицером в качестве арбитра, было достигнуто соглашение об условиях мира и о моратории на силовые акты.

01:45. Волна насилия, которая, казалось, готова захлестнуть Париж и окрестности, по образцу уже, увы, хорошо знакомых нам, «войн предместий», начала спадать. Правда, вооруженные католические радикалы «CaRe» остаются на улицах, но они прекратили поджоги и насилие. Комиссар по правам человека из комиссии Совета Европы, Поль Байонни подверг соглашение резкой критике за нарушение принципов Европейской Конституции, но получил жесткий отпор мэрии Парижа. «Из-за ваших юридических упражнений, – сказал мэр, – Мы оказались в шаге от превращения Парижа в Ольстер. Только отбросив вашу конституцию, принятую непонятно кем, мы смогли избежать последнего шага в эту пропасть. Так что, занимайтесь своей правовой говорильней в каком-нибудь другом городе». Мэр стал первым официальным лицом, утвердившим католическо-мусульманское соглашение о мирном урегулировании. Он заявил, что условия, на его взгляд, разумные, и что (цитирую) «вооруженные патрули молодых волонтеров на улицах, соответствуют парижским традициям реальной демократии».

По условиям соглашения, вооруженные патрули «CaRe» будут осуществлять охрану общественного порядка совместно с локальной полицией. Экспресс-опросы жителей показали: эта мера поддерживается абсолютным большинством населения Парижа.

Бернар Жюст констатировал, что французский народ, (цитирую): «одержал крайне важную победу, которая вернула европейцам самоуважение, а Европе – роль центра мировой культуры». Он добавил: «я чувствую огромную горечь за наших молодых единоверцев, павших жертвой теракта, но я испытываю гордость за французских католиков, которые сегодня встали на страже интересов нашей страны и народа».

Абдулла Салех, муфтий Парижа, охарактеризовал соглашение, как «неприятное, но необходимое», и пояснил (цитирую): «экстремизм отдельных религиозных лидеров переполнил чашу терпения всех жителей города, включая и умеренных мусульман».

Аттила Мокко, суб-лейтенант Rapida-forza de Meganezia, отвечая на вопрос, как он чувствовал себя в роли посредника между двумя чужими для него религиями, сказал (цитирую): «Это примерно как уладить спор двух первобытных племен в джунглях по поводу охотничьих угодий. Надо назвать вещи своими именами, отбросить лишнее, и разумные условия соглашения сразу станут понятны».

Когда пришло радостное известие о том, что теракт провалился и те 49 участников фестиваля, которые считались погибшими, живы и здоровы, кардинал Жюст заявил (цитирую): «Господь совершил чудо: он вернул нам наших детей. Это значит, что мы встали на правильный путь». На скептическое замечание репортера, что данное чудо проведено, в основном, иностранными спецслужбами, мсье Жюст ответил: «Господу виднее, через кого являть чудеса. Прорицателю Валааму он, как известно, явил чудо, приказав ослице заговорить человеческим голосом». Сейчас кардинал Жюст проводит пресс-конференцию. Репортаж идет в интернет, online, а вот один фрагмент.

Корр.: Монсеньор, многие французы опасаются, что эти патрули из католической милиции, ударят не только по исламистам, но и по нормальным… В смысле, я хотел сказать, по французам, которые придерживаются других нормальных религий и по французам – атеистам и агностикам. Французы опасаются появления инквизиции.

Кардинал Жюст: Эти опасения – от предрассудков. Давайте вспомним, что значит: «католический». Слово греческое и переводится как «всеобщий» или «вселенский», согласованный между всеми. Разумеется, речь идет о согласии людей доброй воли, цивилизованных людей. Мы, французы, привыкли, что традиционно центром этого согласия являлась общая христианская церковь. Многие французы, даже далекие от религии, указывают в анкетах, что они – католики. Сейчас наша церковь старается объединить всех людей доброй воли, даже не религиозных в полном смысле слова.