Сказки о сотворении мира (СИ)

— Вы можете повторить этот трюк?

— Какой трюк? — не понял профессор.

— Сделать Греаль… здесь, в этой лаборатории.

— О чем ты, Мира?

— Натан Валерьянович, там весь фокус в огранке кристаллов. Я понимаю, что эта работа на пятилетку, но она не такая уж сложная, поверьте мне. Камни я вам обеспечу, а вы мне — точный расчет и сборку.

Натан Валерьянович не стал возмущаться вслух. Сомнительные предложения авантюрных дам он привык выслушивать без комментариев. Предложение графини Виноградовой было более чем авантюрным, сама же графиня производила на профессора двоякое впечатление: от наивного дитя до умудренной жизнью циничной особы, достойной соперницы его покойной бабушки Сары. До знакомства с графиней Сара Исааковна являлась для внука эталоном цинизма. После знакомства пьедестал под ней пошатнулся.

— Ладно, — согласилась графиня, — не хотите делать Греаль — не надо. Покажите мне еще раз ваши красные яблоки. Я попробую понять, откуда они взялись.

— Они росли на месте сарая. Не помню, как называется сорт, но яблоки действительно были крупные и красные. Дерево замерзло в ту зиму, когда родилась Алиса. В тот год была страшная зима, а пепелище приложилось фоном. Природа, как человек, легче запоминает яркие цвета и простые предметы.

— Точно, — согласилась графиня, — в дехроне все предметы особенно яркие и простые. И выглядят совсем не так, как в реальности.

— А как?

— Натан Валерьяныч, там такой бардак. Увижу — покажу. Не увижу — лучше не спрашивайте.

Тень снова растворила бетон. Графиня рассмотрела насквозь стальную дверь с толстыми прутьями и шестеренками внутри механизма. Она впервые поняла, как запираются банковские сейфы и для чего взломщику нужны сверла.

— Смотри на сад, — подсказал Боровский. — Видишь сарай в глубине двора?

Мира не увидела ни сад, ни сарай. Ее взору представилась лестница, уходящая в небо множеством ступенек. На нижней площадке, перед дверью лаборатории, стояла высокая фигура в плаще.

— Валех! — воскликнула Мира.

— Кто? — не расслышал Боровский и направился к дверному глазку.

— Валех к нам пришел.

Звонок заставил профессора вздрогнуть. Темный силуэт заслонил обзор.

— Не открывайте, — попросила Мира. — Это Привратник.

— Тем более надо открыть. Кто бы там ни был, лучше сразу выяснить отношения.

На пороге стоял счастливый Артур и держал в руке ключ от машины Боровского.

— Чего заперлись? — спросил он. — Натан Валерьяныч, я привез, что просили. Лак для пола темный, и два ведра бежевой краски.

— Почему бежевой? — удивился профессор. — Розалия Львовна просила фисташковую.

— А бежевая разве не фисташковая?

— Деев, ты когда-нибудь фисташки ел или только скорлупой любовался? — вмешалась графиня.

— Ну, ел.

— И какого же они цвета?

— Коричневые, — доложил Артур. — Ну, светло-коричневые. Так я такую же и купил.

Натан покачал головой.

— Да… — вздохнула графиня. — Шутов прав, деструктивная ты личность! Натан Валерьяныч, не волнуйтесь, мы съездим в магазин и все поменяем. Деев, ты чеки привез?

— Ай, — махнул рукой Натан, — пусть будет бежевая, лишь бы эта стройка когда-нибудь закончилась. Нет моих сил больше строить.

— Так я чего? Пока не нужен?

— А кто будет красить? — возмутилась Мира.

— Оська приедет и покрасит.

— А ты? Будешь лежать с книжкой на диване? Чертиков рисовать? Натан Валерьяныч, разрешите мне с Артуром прогуляться… до сарая с инструментами.

Боровский вернулся к компьютеру. «Под одним углом, с одной точки мы видим разные объекты», — он вдумался в смысл фразы, брошенной графиней. «Объекты или образы?» — спросил он себя. Идея мелькнула в голове, но сосредоточиться профессору мешала ругань с веранды.

— Нет, вы видели дармоеда, Натан Валерьянович? — кричала графиня. — Вы для него еще обеды готовили! Я сказала, если за сегодняшний день этот лодырь не покрасит веранду, чтобы на ужин не заявлялся.

— Боюсь, что так оно и есть, — согласился Боровский со своей гипотезой. — Боюсь, что бардак, наблюдаемый в дехроне, имеет гораздо больший масштаб, чем кажется. Другого объяснения я не нахожу. Другого объяснения быть не может. Или может быть множество различных объяснений одного феномена, потому он и кажется необъяснимым? Или эта девочка — пришелец из другого мира, или я — конченый идиот, если пытаюсь синхронизировать ее восприятие со своим…

— Что еще? — обернулась Мира на пороге лаборатории. — Деев, ты дашь нам с профессором сегодня работать?

— Там это… валик присох… — жаловался Артур. — Я его, блин, от скамейки оторвать не могу. Он весь в краске, а краска засохла.

— Знаешь, почему она засохла? Потому что ты, бездельник, поленился отмыть ее в прошлый раз! Даже не потрудился положить в раствор.

— Так я сгоняю за новым валиком? — обрадовался Артур.

— Я тебе сгоняю! Я тебе… Натан Валерьяныч, извините нас еще на пару минут. А ну, кыш работать!

— Чем?

— Кисточкой! — приказала графиня.

— Кисточкой я буду до утра…

— Хоть да второго пришествия!

Звуки удалились. Боровский остался наедине со своей догадкой. «Необъяснимый феномен имеет множество противоречащих друг другу объяснений, — предположил он. — Яркие предметы, яркие образы запоминаются лучше… Мы сами выбираем их из множества других предметов и образов. Кто-то выбирает яблоки, кто-то пепел… Если эта девочка не просто выбирает объект? Если она провоцирует его появление… вольно или невольно? Нет, нет, — испугался Натан. — Как она могла спровоцировать возвращение Алисы, которую я сам посадил в машину и проводил за ворота?»

— Простите нас, Натан Валерьяныч, — графиня вернулась в лабораторию и прикрыла за собой дверь. — Я сказала, если он опять сюда сунется, получит в лоб. Что? Попробуем еще раз?

Растерянный профессор взялся за выключатель.

— Вот что мы сделаем с тобой, Мира, — решил он. — Мы усилим эффект. Развернем проекцию на максимальный радиус, если ты не против.

— Я не против. Я с удовольствием посмотрю, как этот бездельник отдирает краску от валика.

— Нет. Ты будешь наблюдать за Алисой.

— Разве она не уехала?

Когда в следующий раз раздался звонок в дверь, терпение Миры лопнуло.

— Вуле ву… это самое… парле франсэ? — загадочно произнес Артур и просунул телефон в лабораторию.

— Да что за наваждение? — вздохнул Натан.

— Я тебе сказала, чтобы ты не мешал Натану Валерьяновичу работать? Сказала или нет?

— Не хочешь поболтать по-французски со своим голубцом? — Артур положил на порог телефон и взбежал вверх по лестнице.

Мира вышла на крыльцо с аппаратом и увидела, как машина Алисы Натановны проползает мимо калитки. Мира вернулась в дом, но наткнулась на любопытного Артура, который разводил краску. Она закрылась на лестнице в лабораторию, села на верхнюю ступеньку и сделала глубокий вдох, прежде чем отвечать на звонок.

— Слушаю, Ханни.

— Где она? — спросил графиню раздраженный голос.

— Ты имеешь в виду Элизабет? — уточнила графиня.

— Да, Мирей! Я имею право знать, куда ты ее увезла?

— Туда, где о ней прекрасно заботятся.

— Ты могла спросить у меня, прежде чем принимать решение?

— Разве ты мне не поручил принять решение самостоятельно?

— Я могу знать, какое решение ты приняла?

— Что именно тебя интересует, Ханни?

— Адрес приюта!

— Причем здесь приют? Я нашла для Элис прекрасную сиделку. Единственная проблема: она не может переехать в Альпы, потому что на ее попечении еще одна больная девочка.

— Прекрасно. Я могу узнать, куда ты ее увезла?

— Сказать тебе адрес, по которому ты никогда не приедешь?

— Уж ни в Сибирь ли?

— Умница, Ханни! Я всегда восхищалась твоей сообразительностью.

— Послушай, Мирей!..

— Послушай ты меня, придурок. Я выполнила твою просьбу. Я поступила так, как сочла нужным. Если тебя что-то не устраивает в моем решении, только скажи, я привезу тебе Элис прямо домой! Доставлю в лучшем виде! К одному из твоих агентов в офис. Хочешь? И познакомлю ее с журналистами.