Этот мир придуман не нами (СИ)

Но наглеть не стоит. Забежала домой и надела скромный ошейник с эмблемой космофлота. Вышла на улицу — и задумалась. Хозяин, когда снял с меня ошейник, признал моего ребенка своим. Но нужных слов не сказал. Так можно или нельзя мне теперь носить ошейник? А, переживу. Надеть — не снять. За это не наказывают. В случае чего, скажу, что в нем прибамбасы.

И тут слышу разговор за стенкой палатки:

— Видела? Миу снова в ошейнике. Никак успела перед Владыкой провиниться? — говорит одна из новеньких.

— Глупая ты! Это она перед нами ошейником фарсит. Мол, не забывайте, с кем я ложе делю.

Так обидно стало!

— Ни перед кем я не фарсю! Там прибамбасы!!! — выкрикнула — и самой стыдно стало. Будто специально их подслушивала. А за стенкой — дружный смех. Вбежала в палатку. — Ну что вы, в самом деле?!

Они еще громче смеются, меня обнимают, тискают. Если б тискать не начали, обиделась бы, честное слово. А так — вместе посмеялись. Потом начали расспрашивать, что за прибамбасы. Я сняла ошейник, показала им те, что можно. Переводчик, связь с железным домом, SOS-маяк. Новые девушки сбегали, свои ошейники принесли, у них таких прибамбасов нет. Но я углядела чуть заметную трещинку вдоль ошейника. Может, кроме видео, там еще что-то спрятано. Надо будет проверить.

В общем, жизнь снова наладилась. Работы, правда, прибавилось. Но к этому не привыкать. Братьям в школе гвардии тяжелее приходилось.

А у меня, если вдуматься, что за работа — гравом управлять… Сижу в мягком кресле, в прохладе. Рулю и болтаю с кем захочу. Огородники с наших пальм все лишние листья на посадки срезали, теперь нужно искать на побережье дикие пальмовые рощи. А таких мало. Что ни роща, то какой-то поселок. Вот и нашли подходящую только в двух часах лета от железного дома. Это туда — два часа. А обратно — все четыре будет, потому что с грузом быстро лететь нельзя. Но роща большая. Бугорр с Прроныррой на байках, их задача подняться к вершине пальмы и листья срезать так, чтоб и черенки подлиннее, и пальме не повредить. А мы опустили на землю грузовой поддон, что под машиной, выстилили дно пластиком, присыпали песком. На песок аккуратно укладываем листья, черенки присыпаем песком и поливаем водой.

Листьев заготовили так много, что перегрузили машину. Не листьями, конечно, а песком, которым их прикапывали. Вдобавок, истратили всю воду для полива, и не хватило. Питьевую тоже на полив пустили. Укрыли сверху поддон грубой тканью, которая называется брезент. Бугорр подсадил меня и девушек в кабину. Попробовала поднять машину, а автопилот замигал красной лампочкой и приказал немедленно сесть. Такое я уже слышала, когда Линда папу из горячей точки увозила. Тогда Линда отключила автопилот, а потом выяснилось, что генератор сгорел. Мы могли упасть посреди пустыни.

Посадила я машину и посмотрела, какой был перегруз. Сто — сто двадцать килограммов. Ну, приблизительно, столько мой хозяин весит. Или две худеньких девушки. У меня на заднем сиденье — две худеньких и одна… из новеньких. Скакуна на вытянутых руках поднимет, не перетрудится.

Бугорр с Прроныррой заметили, что я села, вернулись, вокруг машины кружат. Я им знаком приказала приземлиться.

— Парни, у нас опять перегруз. Меняем план. Девушки летят с вами, а я одна в кабине.

Велела новенькой сесть за Бугрром, а артисткам — за Прроныррой. Подняла машину — индикатор в оранжевой зоне, но перегруза нет. Неторопливо полетели домой. Быстро нельзя. Брезент от встречного ветра начнет полоскаться как флаг на ветру, листья поломает. Дважды садились, ноги разминали.

Прилетели уже в темноте. Народ кино смотрит. Багирра для нас горячий ужин на плите держит. Поужинали и пошли разгружать. Я машину в рощу перегнала и побежала в железный дом за ведрами. Поручила автомату наштамповать четыре десятка пластмассовых ведер под саженцы. Когда с первым десятком на улицу вышла, все наши вокруг машины столпились. Не столько помогают разгружать, сколько мешают друг другу. Кликнула Татаку, Рраду и побежала за остальными ведрами.

В общем, в момент разгрузились. Отогнала машину в ангар и побежала кино досматривать. Все уже расселись по привычным местам, и Линда включила проектор. Хозяин поймал меня за талию, усадил рядом с собой и начал нашептывать, кто из героев хороший, кто плохой, и кто что сделал. Я поняла, что он совсем-совсем на меня не сердится.

Потом хозяин стал шептаться с Мартой, когда Амарру хвост пришивать. Марта сказала, что все готово, но у нее после транспортера-трубовоза руки дрожат. поэтому — завтра.

На разбор полетов Стас позвал не только меня, но и Бугрра. Я подумала логически, как хозяин учил, и решила, что нас будут или хвалить, или ругать.

— Сейчас нас ругать будут, — шепнула Бугрру.

— За что?

— Не знаю. Сам подумай.

Так Бугорр и просидел задумчивый, пока стройку обсуждали. А на стройке Петр предложил какую-то хитрую схему вентиляции без движущихся деталей, но с тепловыми трубками. Вентиляция работала бы за счет солнечной энергии. Но только днем, так как ночью солнца нет. Стас обещал посчитать. Потом поговорили об искусственном озере. Его почему-то назвали Крратерр. Ктарр доложил, что озеро уже готово, но нужно слегка отодвинуть вал Крратерра. Иначе заносом берега нельзя будет управлять. Хозяин сказал, что вал нужно отодвинуть на пятьдесят метров, а высоту вала держать не выше пяти-семи метров. И вот дело дошло до нас. Я бодро доложила, что саженцев привезли даже больше, чем рассчитывали. А самые первые уже можно высаживать. Но Линда сказала, что лучше не торопиться. Сейчас вся площадка или перекопана, или будет перекопана, когда начнем дома ставить. И тут началось…

— Миу, какие ошибки вы допустили сегодня в рейде? — спросил Стас.

— Машину перегрузили?

— Нет, с этим ты справилась.

— Очень далеко улетели?

— Нет. Вы оставались в зоне устойчивой связи.

— Стажерка не знает, — ушки сами прижались.

— Вы удалились в пустыню на сотни километров без воды.

— Нам нужно было полить черенки листьев. Мы можем потерпеть несколько страж, они — нет, — возразил Бугорр. Я наступила под столом на его ногу.

— Миу, а ты что думаешь? — поинтересовался Стас.

— Стажерка понимает, что виновата. Караванщики никогда не уходят в пустыню без воды. Но стажерка все равно не знает, что должна была сделать.

— Если не знаешь, надо у кого-то спросить. Так ведь тебя Линда учила? — фыркнул по-нашему Стас.

— Господин Стас, что нужно было сделать стажерке?

— Спросить меня. Я бы сказал, что в десяти километрах от вашей рощи протекает речка. А в тридцати — целое озеро. Слетать туда на байке за водой — минутное дело.

Бугорр хотел что-то сказать, но я опять наступила ему на ногу.

— Стажерка просит простить ее. Такое больше не повторится.

— Ты говорила, нас ругать будут, — заметил Бугорр, когда закончился разбор полетов.

— А нас и отругали. Ты не понял?

— Им бы у моего папани поучиться. Он за словом в карман не лез.

— Учись у аристократов. Во дворцах ругаются вежливо, — фыркнула я.

— Где аристократы, и где мы?

— А где мы? — я остановилась и развернула за руку Бугрра лицом к себе. — Ты с фарфора ешь, из стеклянных кубков пьешь. Наверно, забыл, когда последний раз из глиняной кружки пил. Если куда съездить надо, в мягкое седло садишься, по воздуху летишь. Это не тряской рысью в седле скакуна. А сын твой во дворце жить будет.

— Аристократы от зари до зари не трудятся.

— Много ты видел аристократии… На Владыку посмотри, на Линду, на Петра. Нет, забудь про Петра. Он — капитан корабля, и этим все сказано. А те, кого ты видел — это спесивые детки аристократов. Только и умеют, что родительские деньги тратить, да интриги плести.

Утром Марта назначила меня одним из ассистентов при хирурге. Это значит, я должна помогать ей пришивать Амарру хвост. Кроме меня Марте будут помогать Мухтар, Линда и Стас. Для любопытных хозяин подвесил сверху камеру, а в столовой поставил экран. Мне опять пришлось надеть стеклянный шлем и жужжащий ранец на спину.