Профессия: ведьма (Тетралогия)

– Но это же совсем другое дело! – мгновенно воспрянул духом Ролар, привставая и отряхиваясь от пива и обломков кружки. – Тогда еще не все потеряно! Когда это произошло?

– Шесть дней назад, – с запинкой подсчитала я. А такое ощущение, что шесть часов…

– Прекрасно! Вы как раз успеете добраться до Арлисса, и у вас останется еще один-два дня в запасе.

Я не разделяла его оптимизма:

– В запасе до чего? И что мы там будем делать?

– Замыкать Круг, разумеется. – Вампир протянул руку за третьей кружкой, но промахнулся, сраженный моим недоумевающим взглядом: – Что? Вы не знаете, как это делается?!

– Ни как, ни для чего, ни что это вообще такое!

– О боги! – Ролар уткнулся лбом в ладони, пытаясь успокоиться и разобраться с мыслями. – Так вы не шутите? Лён ничего вам не рассказал? Как же вы тогда согласились стать Хранительницей?

– Говорю же вам, он просто подарил мне эту штучку!

– Подарил! Штучку! – Вампир так громко и нервно захихикал, что на нас стали коситься. – Может, наша Повелительница права, и у него на самом деле не все в порядке с головой?

– Так вы из Арлисса? – опешила я. – Я думала, раз вы узнали реар Лёна…

– Реары всех двенадцати долин различаются по форме. А Повелитель в Догеве один. – Ролар изловил-таки кружку, задумчиво отхлебнул, посмаковал и решительно объявил: – Нет, девушки, так не пойдет. Рассказывайте мне все, и с самого начала, иначе я поседею, прежде чем пойму, как обстоят дела. И давайте на «ты», ладно?

Я здраво рассудила, что вампира вряд ли заинтересует мое тяжелое детство и унылые школьные будни.

– Мы познакомились с Лёном, то есть Повелителем Догевы, два с половиной года назад, когда я по поручению Школы приехала в долину расследовать серию загадочных убийств. Мне удалось отыскать и уничтожить монстра, и в благодарность я получила от Лёна этот амулет. Через полгода мы снова встретились и в компании одного знакомого тролля провернули совершенно идиотскую операцию, раздобыв тринадцатый камень догевского Ведьминого Круга. Ну, а за последние два года я так обжилась в Догеве, что Лён предложил мне место Верховной Ведь… догевского мага – видно, понял, что ему от меня все равно не отделаться, а так хоть польза какая будет. И вот, когда я уже ехала приступать к работе…

Дальше пришлось углубиться в подробности. Особое внимание я уделила разговору между разбойниками, стараясь как можно точнее повторить подслушанные реплики, чтобы не исказить и без того непонятный мне смысл. Кое-что оказалось загадкой и для Ролара, он пару раз удивленно поднимал брови и переспрашивал, а затем похлопал себя по карманам, нашел завалявшийся, ненужный свиток и предложил мне записать все это на чистом обороте. Письменные принадлежности можно было попросить у корчмаря, но я поленилась вставать и идти через весь зал. Украдкой щелкнула пальцами, и чернильница с пером возникла посреди нашего стола, исчезнув со стойки. Корчмарь, не веря своим глазам, наклонился к самым доскам и даже похлопал по ним ладонью. Пока я строчила и перечеркивала, Орсана рассказала о своем посильном вкладе в стычку с разбойниками. К счастью, пивной хмель быстро выветривается, и она коротко и деловито описала, сколько их было, как они выглядели и во что были одеты.

– Действительно, похожи на вампиров, – признал Ролар. Пиво не оказало на него заметного действия, взгляд остался таким же сосредоточенным и проницательным; впрочем, Лён тоже пил, не пьянея, и куда более крепкие напитки. – Вы не заметили, у них были клыки?

Я покачала головой:

– Не присматривалась.

Орсане тем более было не до того; ловкость и быстрота нападавших ее неприятно удивили, отбив охоту глядеть в зубы.

– Но в Догеве я видала бойцов и попроворнее, – добавила я и запнулась. Стоит ли говорить вампиру, что разбойники свалили на меня вину за убийство? Их версия может показаться ему более правдоподобной. Но иначе пришлось бы объяснять, почему я не вернулась в Догеву.

Ролар выслушал мое сбивчивое признание и досадливо покачал головой:

– Ты виновата лишь в том, что поверила их угрозам. Как говорят в долинах, «у кого реар, тот и прав». Ты могла преспокойно вернуться в Догеву, показать Старейшинам амулет и заручиться их безоговорочной поддержкой, но теперь уже поздно. Арлисс ближе, и разумнее ехать туда. К тому же его Повелительница не раз замыкала Круг и посвятит вас в мельчайшие тонкости обряда, о которых я могу даже не подозревать.

– Расскажи хотя бы в общих чертах, – жалобно попросила я, дуя на исписанный пергамент. Корчмарь подскочил от изумления и снова согнулся над стойкой, прожигая взглядом блудную чернильницу. Боязливо подтолкнул ее пальцем, выждал пару секунд, а затем схватил обеими руками и унес в подсобку.

– Попробую. Сколько младенцев может произвести на свет человеческая женщина? – издалека начал вампир.

Я пожала плечами:

– В селянских семьях бывает от четырех до десяти детей, не считая умерших во младенчестве. А что?

– То есть каждые двадцать лет число людей удваивается-упятеряется, – подсчитал вампир.

– Теоретически. На деле большая половина детей до совершеннолетия не доживает, плюс моровые поветрия и войны. Официальная перепись населения говорит об удвоении через семьдесят – сто лет.

– Даже если так, нам за вами не угнаться. Несмотря на долгую жизнь, большинство вампирок становятся бесплодными уже после третьего, а бывает, и после второго ребенка. Правда, младенческой смертности у нас почти нет, дети редко болеют и до десяти лет регенерируют не хуже Повелителей, при этом обладая немалой силой. Но ни о каком удвоении тут и речи не идет – разве что за одну-две тысячи лет, и то если исключить случайную смертность. Вот этим Повелители и занимаются.

– Страховкой от несчастных случаев?

– Вроде того. Если вампир погиб во цвете лет, смерть наступила мгновенно и тело относительно цело, оно начинает защитную, непроизвольную трансформацию, не регенерируя, а словно переплавляясь.

– В волка?

– Да, это проще. К тому же какая-то часть плоти неизбежно теряется из-за пролитой крови или разорванного в клочья органа, а звери легче переносят истощение и быстрее приходят в форму. Ты видела наше национальное оружие – гворд? У него три лезвия, часто зазубренных, чтобы нанести как можно более обширную, рваную рану.

– Видела. А разве вы воюете между собой?

– Сейчас – нет, но еще тысчонку-другую лет назад – доводилось.

– А почему волк не может превратиться обратно в вампира, когда опасность миновала?

– Все не так просто, – криво и невесело усмехнулся Ролар. – Вы, люди, верите, что после смерти душа отлетает в небесные кущи или проваливается в преисподнюю. Насчет кущ и преисподней у нас несколько иное мнение, но в одном мы сходимся: тело без души мало чего стоит, все равно, вылезает ли оно из могилы разлагающимся зомби или бегает в волчьем обличье. Посему ее, душу, необходимо как можно скорее вернуть на место, не позднее двенадцати дней с момента смерти. В этом и заключен смысл обряда. Активируя Ведьмин Круг – как у нас говорят, «замыкая», – Повелитель воссоединяет душу с телом. Вот почему в каждой долине должно быть хотя бы по одному Кругу и одному Повелителю.

– А что будет, если убить волка? – заинтересовалась Орсана.

– Похороны, – мрачно буркнул Ролар. – То же самое, если сжечь или расчленить тело после смерти. Если нет желания возиться с топором и дровами, достаточно вбить в тело несколько кольев и подождать пару часов, пока оно полностью не омертвеет. Как только Вольха вытащила меч, Арр'акктур перевоплотился, но, став волком, не узнал ее, верх одержали звериные инстинкты.

– Потом все-таки узнал, – неуверенно возразила я, припоминая боль и удивление, скользнувшее в желтых глазах стоявшего передо мною зверя.

– Да, но не тебя, а реар, – поправил Ролар. – Когда Повелитель отдает свой амулет – любимой женщине, лучшему другу или советнику, – это означает безграничное доверие, в жизни и посмертии. Мало кто из вампиров, не говоря уж о людях, удостаивается столь высокой чести, потому-то я с вами и разговариваю, хотя по правилам должен был прирезать вас обеих и зарыть в ближайшем овраге, чтобы никто в городе не узнал о моем существовании.