Сокол. Трилогия

– Эй, эй! – Придержав колесницу, фараон обернулся к свите. – Что это еще за жестокости? Этак у нас совсем пленников не останется. Вот что: все эти избиения прекратить, и немедленно!

Распорядившись, царь велел вознице ехать дальше. Лишь на самом берегу спешился, зашагал к перекинутым с барки сходням и, кивнув тезке, вошел в разбитый шатер под красным балдахином.

– Рад видеть тебя невредимым, мой государь!

– Издеваешься? Кстати, не знаешь, почему наши стали столь жестокосердны? Почему они сегодня не брали пленных?

– Знаю, государь. – Спрятав лукавый взгляд, анхабец изогнулся в поклоне. – Если хочешь, ты сам можешь все рассмотреть. Я хотел доложить, но не успел – битва…

– О чем доложить? Что – не успел? – усаживаясь на низкое ложе, вскинул глаза фараон. – Ну, отвечай же! Что именно ты предлагаешь мне посмотреть?

– Одно поле. Не здесь, рядом. Велишь туда плыть или удовольствуешься рассказом?

Ах-маси не выдержал, рассмеялся:

– Ох, и хитер же ты, дружище! А раньше, помнится, был таким простым парнем. Вырос, что ли?

– Ума набрался! – с неожиданной гордостью отозвался анхабец. – Связался вот со жрецами…

– Знаю, знаю, – фараон засмеялся еще сильнее, – с теми, что в храме Хатхор. Ой, не жрецы тебя там привлекают, а храмовые танцовщицы, так ведь?

– Ну… – Ах-маси-младший запнулся. – Ну, так будем смотреть то место?

– Ох, надо бы тебя женить. Кстати, хочу тебя предупредить, друг мой: жена моя, Тейя, кажется, всерьез озаботилась этим делом.

– О, государь! Я ведь еще молод!

– Ага… А быть командиром гребцов – не молод? – Хохотнув, фараон хлопнул приятеля по плечу. – Давай, вели кормщику плыть… куда там ты хотел.

Анхабец выскочил на палубу, послышался плеск весел, и тяжелая барка медленно отвалила от берега.

– Могу я нарушить твой покой, о богоподобный? – тут же заглянул в шатер Ах-маси.

– Уже нарушил. Что там у тебя в руках? Папирус, кажется?

Юноша надул губы с такой важностью, словно сам был царем. И эдак небрежно бросил:

– Это моя книга.

– Что?!

– Я пишу ее уже… мм… уже месяца два. Записываю все, что со мной случается, позже велю высечь на моей гробнице. Вот, послушай…

Юноша насупился и, с еще большей важностью развернув папирусный свиток, прочел:

– Я вырос в городе Анхабе. Мой отец был воином царя Обеих Земель, покойного Секененра. Я стал воином вместо него, когда я был юношей, еще не женился и спал в юношеской одежде. После же того, как я обзавелся домом, я был взят на судно, ибо я был храбр. И я следовал за царем – да будет он жив, невредим и здоров – пешком, сопровождая его выезд на колеснице… [7]

– Молодец! – искренне похвалил приятеля фараон. – Вот и у меня появился придворный писатель. Правда, тебя назвать придворным трудно. Признаюсь – не ожидал! Где ты находишь время?

– Ну, когда придется…

– Господин, – робко спросили с палубы, – мы прибыли. Велишь причалить?

– А что же делать-то? – удивленно присвистнул юный начальник гребцов. – Причаливать, конечно. Государь, позволь мне сопровождать тебя!

Ах-маси-старший усмехнулся:

– Конечно, позволю. Уж не думаешь же ты, что я собираюсь тащиться один неизвестно куда?

На берегу образовалась целая процессия – ну как же, царь! Кроме самого фараона и его литературно озабоченного дружка впереди шли двое лучников, а позади – десяток воинов и трое жрецов Амона. Так, на всякий случай…

Идти пришлось недолго, путники лишь обошли несколько гранитных глыб – остатки каких-то древних развалин – и, свернув, оказались в их же тени.

– Вот! – Скорбно поджав губы, анхабец обвел рукой раскинувшееся впереди поле, вместо всходов покрытое песком… и трупами. Трупов было много – мужчины, женщины, дети – судя по-всему, жители Черной земли, египтяне… И ни у одного не было головы!!!

Увидев это, фараон пошатнулся:

– О, боги! Что же это?

– Это пленники из наших земель. Хека хасут отрубили им головы. Наверное, затем, чтобы эти несчастные никогда не попали на поля Иалу! – Юный Ах-маси покачал головой. – Ходят слухи, что захватчики поступают так со всеми пленными. Это неправильно! Это – противно богам, но хека хасут делают так! Поэтому все наши стараются больше не попадать в плен. И сами не берут пленных.

– Их можно понять, – согласно кивнул царь. – После такого кощунства…

Отрубить голову… Тело без головы. Да как же оно может быть хранилищем души, гарантом загробной жизни? Ну, ясно – никак. Веря в это, жители Черной земли относились к своему телу трепетно – особенно к своему мертвому телу. Его следовало обязательно сохранить, забальзамировать, выстроить пышную гробницу – Дом вечности, да мало ли что еще… Нет нетленного тела – нет и загробной жизни, что тут непонятного? Потому-то египтяне не очень-то любили дальние военные экспедиции или – не дай-то боги! – морские плавания. А вдруг корабль пойдет ко дну? И что тогда с телом? С загробной жизнью? Кто тогда будет гулять по полям Иалу? Уж точно – не утопленник! Воистину все моряки – отчаянные сорвиголовы и люди не совсем в своем уме. Воистину так… Лишить жителя Черной земли его мертвого тела… гнусней этого, наверное, не было преступления! И – вот оно…

– Что делать с этими несчастными людьми, пусть думают жрецы, – качнув головой, глухо приказал фараон.

– Воистину те, кто это сделал, достойны самой ужасной смерти!

– Смерти? – Правитель Черной земли усмехнулся и посмотрел в небо. В блеклое, опаленное яростным солнцем небо, на самом краю которого, широко распластав крылья, парил коршун. – Смерть – для людей. А те, кто сотворил это, – не люди. Не люди, а черные демоны Тьмы!

Глава 2

Черные паруса

Весна 1550 г. до Р. Х. (месяц Пахонс сезона Шему). Дельта

Несомненно, здесь было предательство. Иначе как можно объяснить внезапное появление вражеского отряда? И как раз в том месте, в котором нужно. Кто-то знал, что фараон остался лишь с десятком охранников, кто-то сообщил… Но – как? Скорее всего, высадки врагов ждали заранее. Встретили, показали…

– А как вообще можно поддерживать связь с осажденными? – этот вопрос молодой царь задал ближайшему другу Ах-маси уже после того, как все остальные сановники разошлись.

Фараон остался на своей барке, и анхабец, как и положено начальнику гребцов, охранял его спокойствие и сон. Пожалуй, он был сейчас единственным, кому государь доверял до конца. Конечно, можно было посоветоваться и с Рамосом, и с начальником колесниц Секенрасенебом… Но это выглядело бы подозрительным – как это, фараон выделил кого-то из всех? Почему? Зачем? Не стоило тревожить осиный рой, каждый военачальник, пожалуй, кроме Секенрасенеба и еще пары сотников, был представителем какого-нибудь влиятельного и древнего рода правителей полунезависимых княжеств – номов. А у них, кроме интересов страны, имелись еще и свои интересы, более того, Ах-маси-старший прекрасно знал, что родовитая знать не очень-то довольна его войной с хека хасут. Зачем с кем-то воевать, когда можно жить так же распрекрасно, как и раньше, будучи полным властелином в своих владениях? К чему терпеть трудности военного похода, ведь куда лучше нежиться в тени виноградников и пальм, пить сладкое вино и пиво, глядя на гибкие тела юных танцовщиц? Так рассуждали многие, не понимая того, что если дать покой захватчикам, то они рано или поздно вернутся, накопив силы. И тогда кому будут принадлежать поместья вельмож? Хотя чужаки хитры и вполне могут не трогать кое-кого из богатых и знатных – в обмен на лояльность и полную поддержку. Именно в этом – истоки предательства.