Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

– Издержки бытия, – усмехнулся я. – Так оно будет просто развивать и углублять сложившуюся тенденцию. Если оно даст хотя бы внятную иллюзию силы…

Майа протянул мне кольцо, и я положил его на столик у кровати, обещав непременно надеть, когда чуть-чуть отлежусь.

Я его надел.

Сильная вещь! Словно волна прошла по телу, почти так же, как после приема зелья, но это ощущение было ярче. Сам себе кажешься почти невесомым, как в детстве весной…

Все стало четче, как-то свежей и многозначней. Кажется, что стал втрое больше оттенков различать. Обострился слух – впрочем, оставляя некую избирательность.

Есть, однако, ощущение легкого озноба или, скорее, как бы прохладного облака вокруг. Гортхауэр, кстати, предупреждал, что такое возможно, особенно на первых порах. Ладно, привыкну…

Умеет майа делать подарки – пусть даже за это придется как-то платить – все просто не может быть так хорошо – пусть. Ты же сам хотел сгореть поярче?

Мир словно стеклянный шар в руках. Полный звука и цвета, состоящий из бессчетных нитей, они лучами тянутся к ладоням. Можно их перебирать, сплетая узоры бытия, можно – дергать, заставляя марионетки плясать в ритме твоих фантазий.

Работаю как бешеный – все в руках горит и переливается, связи, новые слои смыслов – слова и краски, звуки и линии – они свиваются в упругие жгуты, соединяющие разрозненное в целое.

И развлечения вновь не утомляют – такое вчера устроили. Я казался себе факелом и магнитом…

С тех пор как я обрел второе дыхание, некоторые на меня странно косятся. А что такого – может, просто отдохнул наконец.

Вчерашний опыт многих напугал. Люди, что с них возьмешь. Крови море видели – и ничего, а от опытов с нею – шарахаются. А ведь интересно вычленить ее силовую составляющую и сопоставить ее активность в зависимости от свежести субстанции и взаимодействующих с ней элементов. Занятная игра…

Часть публики поглядывает со страхом. Глупцы. Впрочем, с людьми так даже лучше. Ведь они склонны пожирать тех, кого любят. Ну было время, когда меня все или почти все любили, и что проку? Чуть на части не порвали и силу почти всю вытянули. А теперь – продолжают восхищаться, но с оттенком мистического страха. Иные продолжают попытки подражать мне. Забавно это выглядит, порой даже развлекает…

У иных давняя неприязнь вкупе со страхом в какой-то момент вырывается наружу глупейшим образом. Белзагар обозвал меня на днях «выродком». Я даже не подумал обижаться, скорее позабавился, но он продолжил свои разоблачающие мои извращенность и развращенность речи, в запале крикнул, что выведет меня на чистую воду и возвестит королю про мои «шашни». Какие именно? Заявил, что догадывается, кто помог бежать Исилдуру, какая еще публика у меня околачивается и какие рукописи я ночами перевожу. Не стоило ему в подробности углубляться. Мне это надоело, и я вызвал его на поединок. И – без особых изысков заколол стилетом. Жаль, что кровь бездарно потрачена. Но на стали она очень хороша. Я прямо залюбовался.

А секунданты смотрели на все с ужасом. Право, как дети малые. Я сказал им, что любой длинный язык будет укорочен таким же образом, и вежливо попрощался.

Был у дяди на аудиенции. Он подозрительно меня рассматривал, а потом ругал за пристрастие к зелью. Сам-то на кого похож?! Попытки обрести бессмертие скоро доведут его до могилы. Возможно, на радость Зигуру.

Его величество просто одержим идеей мирового господства и жаждой бессмертия. Не иначе, Зигур подвел его к безумной идее напасть на Валинор и потребовать у Валар вечной жизни – видимо, за свой неоценимый вклад в развитие Арды. Ну куда ему к Могуществам соваться? Тем более что он – типичный человек со всеми вытекающими последствиями. Интересно, а кольцо такое у Зигура одно было? Знал бы дядя о свойствах моего – непременно попытался бы отобрать. Но почему все же его вручили мне, а не Его Величеству? Зачем я Гортхауэру?

Кстати, Гортхауэр предупредил, что срок жизни кольцо если и продлит, то ненадолго, но, по крайней мере, позволит прожить отпущенный срок, не будучи скованным рамками простой человечности. Ярче, сильнее, свободнее. А что еще нужно?

Говорят многие, что начинаю меняться. Особо этого за собой не замечал. Впрочем, возможно. По поводу внешности некоторые заявляют, что красота моя – болезненная и не от мира сего. Мне еще не хватало быть красивым здоровой красотой, как какой-нибудь простолюдин! Да, у людей свои представления о здоровом и прекрасном, понять их можно, но – нужно ли – теперь?

Все чаще раздражает солнечный свет. И так-то я особо дневные часы не жаловал, а теперь – и подавно. Впрочем, эльфы тоже звезды предпочитают. Может, и впрямь идет некое перерождение и человеческое уходит по капле, рассеивается, испаряется. Занятно.

Все равно самое интересное происходит ночью, хотя сейчас она уже не кажется мне столь таинственной. Мир все больше дробится на составляющие, становится все понятней, словно раскладывается по полочкам. Но менее интересным от этого не становится, ведь слоев в нем – не счесть!

Хмель не берет абсолютно – могу выпить неимоверное количество и оставаться трезвым, как хрусталь. Так что все чаще пьем на пару с Гортхауэром. Он говорит, что я совершенствуюсь во всех отношениях. Беседуем о самых разных вещах – в самом деле, мне многое стало понятней, картина мира – намного рельефней и ярче.

Уже мало кто в состоянии принимать участие в наших разговорах – быстро перестают понимать, утрачивают нить рассуждения.

А мне все труднее говорить доступно для всех. Да и желания особого нет.

Но люди любят загадочное и таинственное, так что по-прежнему большинство почитает за счастье быть вхожим ко мне. Правда, многие держатся несколько скованно, иные явно чего-то боятся. Пускай, это их личное дело.

Сегодня утром слуга, одевая меня, сообщил, что слышал, будто про меня поговаривают, что я – чернокнижник и даже, возможно, некромант. Забавно. Хорошо, хоть не некрофил! Право же, я скорее был некромантом тогда, когда поднимал ежедневно один отдельно взятый труп – собственное тело.

А вообще интересно. Надо расспросить Зигура поподробнее – он-то в этом изрядно смыслит.

Один из гостей сказал, что иногда в моем замке на него находит ощущение, будто он – в склепе. Я со смехом заявил, что такое ощущение – во всей столице. Усыпальницы богаче жилых домов. Так что у меня не замогильнее, чем где бы то ни было.

Можно подумать, во дворце жизнь бьет ключом. Конечно, дядя развил кипучую деятельность, вовсю реконструирует флот. Поговаривают о новой войне, и многие даже знают – с кем. Его Величество точно собрался брать Валинор. Работа на верфях не прекращается ни днем, ни ночью. Вот потеха!

Становлюсь все резче. Впрочем, просто в голову приходят более точные формулировки, и все меньше охота прикусывать язык.

Настроение меняется с безумной быстротой. Я ныне гораздо лучше владею собой, но не вижу особой причины и необходимости сдерживаться.

Вчера кто-то (я и не счел нужным запомнить кто) подвернулся под горячую руку, сказав какую-то глупость, – я почему-то мгновенно взъярился, глянул в его сторону – так неудачника в другой конец залы отбросило.

Теперь боятся уже откровенно, многие – заискивают. Впрочем, остается еще веселая публика, которую, по тем или иным причинам, уже мало что испугать может. Вот с ними в основном и развлекаюсь.

А так – пусть боятся. Кого не боятся, того втаптывают в грязь, пожирают с редкими аппетитом и небрезгливостью. Пусть. Меньше олухов с глупостями будут соваться. Все друг друга пытаются куда-то спихнуть, толкаются, как блохи на булавочной головке.