Ветеран (СИ)

   Наш растянувшийся караван, втягивался в низкие серые ворота, находящиеся в центральной башне. Проход узкий, чтобы пропустить телегу или двух всадников вряд, да и то поедут они пригнувшись. В конце отстойник, окруженный стенами, судя по длине прохода воротной башни - длинна стены порядка сорока метров. Выходим с другой стороны ворот и я невольно оглядываюсь: пейзаж тот же, только за серой стеной горы а не белые ворота, дальше пустое место до самых белых ворот. Совсем пустое, нет ни бараков, ни каких-нибудь хозяйственных построек, ничего. Мощеная обычным мрамором площадка и все. Я еще раз оглядываюсь, сзади голос Безухого:

   - Можешь не оборачиваться, там тоже ничего нет. Все солдаты, вспомогательный персонал живут внутри стены, там все, даже свиноферма и курятник.

   Я поежился:

   - Им здесь не трудно?

   Голос Безухого сочился сарказмом:

   - Ты себя пожалей! Они меняются, а мы здесь постоянно.

   ***

   Всю нашу измученную команду привели на плац. Вопли вертухаев, распределяющих повозки по разным местам, после чего нас отцепляли, параллельно суя в руки по миске горячей похлебки на костном бульоне. Может быть в ней не было мяса, но её было много и она была густая, а после той жрачки, которую давали на дороге, казалась пищей богов. Люди жадно глотали её, давясь и обжигаясь. Колодки с нас не снимали, так и ели прямо в "сбруе".

   - С нас оковы то снимут? - спросил один из нашей связки безухого.

   Тот равнодушно пожал плечами, но потом снизошел до ответа:

   - Снимут, только не сейчас. Сначала зачитают правила, потом будут запускать внутрь, снимая колодки. Пока же расцеплять не будут, они все-таки опасаются нас.

   Так и получилось. Темнело, нас построили в небольшой неполный прямоугольник со сторонами пятьдесят на двадцать пять человек, правда очень кривой, и все время норовивший превратиться в полуовал. Окружение зажгло факелы и в их призрачном свет нам зачитали правила поведения в нашем нынешнем доме.

   К нам вышел начальник охраны лагеря с хмырем в капитанском чине, плюс еще трое сопровождющих. Этап волновался, слышались отдельные выкрики, возможно угрозы. А эти люди стояли в центре, молчали и не обращали на анс никакого внимания. Наконец, сотя, что все немного успокоились, комендант начал говорить. Он говорил негромко, не стараясь нас перекричать, может быть поэтому все вскоре утихло и каторжане затаив дыхание слушали его речь:

   - ... смерть. За подстрекательство против его Величества - смерть. За бегство с поя боя - смерть. За нападение на солдат Его Величества - смерть. За пронос наркотиков, спиртного и оружия - полсотни ударов кнутом. В случае невозможности наказать виновника...

   Шустрый сразу зашипел сзади6

   - Смотри, даже сдохнуть самому не дадут.

   - ... наказывается выборный от десятка, в котором тот находился. В случае невозможности установить виновного - наказывается каждый десятый. Комендант и его офицеры имеют право сами определять виновность смертника.

   Комендант аккуратно начал сворачивать свиток, скороговоркой договаривая:

   - Подписано, .....числа...месяца...года - Его Величеством Гордоном 2, Светлым Королем Раусов, Старшим Князем кнерхов и прочая, прочая, прочая...

   И снова вмешивается Шустрый:

   - Смотри, на полное перечисление не потянул! Эх, были бы здесь королевские прокуроры, можно было бы в два счета его сдать.

   - Каким образом? - не разжимая губ, спросил я.

   - Да элементарно, оскорбление Его Величество, - он раз читает официальный документ, должен все титулы проговорить, он ведь не герольд, у которого порядка сорока разрешенных вариантов объявления подписи.

   - Ты вслух это не скажи, - сквозь зубы посоветовал Безухий

   - Почему? - взъерошился шустрый, похожий в такие мгновения на раздухарившегося воробья.

   - Да потому, - ответил тот, - слишком много свидетелей вокруг...

   - ... и каждый хочет обменять чего-нибудь на послабление в режиме, - закончил я за него. Так что, давай как, прибери язык, а то он у тебя до того остер, что порезаться можно.

   Шустрый недовольно покрутил головой и замолчал.

   - Сейчас вы пройдете наших лекарей и проверку. Те кто несет с собой недозволенные предметы, лучше всего сдать прямо сейчас. Те кто добровольно расстанется с недозволенными предметами, со своими или укажет на нарушителя - тот имеет право на льготы внутри лагеря, так же ему дозволяется, пройти в основной лагерь минуя комплектацию подразделений.

   - Сейчас суки и пойдут, себе послабление вымаливать, а сколько невинных пострадает из-за наговоров... - стоявший в соседней связке седой мужичок печально покачал головой.

   - Как это, комплектация подразделений? - спросил шустрый испугано. Странное дело, даже наш известный корифей - Безухий - выглядел озадаченным.

   - Не знаю. Возможно, связано с комплектацией воинских подразделений.

   И он оказался прав.

   Следующий этап заключался в полном шмоне. Они заглядывали в такие места, куда бы я просто не догадался заглянуть. Так же связками нас подводили к воротам, заставляли раздеться и совершенно голых проходить к следующему этапу, мойке. Видимо с помощью архимедова винта вода поднималась наверх, поскольку для нас они ее не жалели. Совершенно голого человека загоняли под ледяной душ, я понимаю, что греть воду для нас никто бы и не стал, но можно было бы в этом случае отменить эту процедуру, но нет. Все делалось согласно букве Закона! Положено мыть пришедших, пожалуйста! И никого не волнует, что температура на улице такова, что на лужах выступает ледяная корка. Потом также голых, но уже мокрых гнали в следующую комнату. Здесь нас досматривали. Что взять с голого? Ан нет, помыкая им можно почувствовать свою власть над ним, а власть штука такая... приятная...

   - Пройти в комнату! Сесть! Вытянуть руки перед собой!

   Плюхаюсь на каменную скамью, меня всего колотит, зубы стучат так, что кажется раскрошат друг друга.

   - Предлагаю сугубо добровольно выдать сон-траву, табак, слезу мертвеца, спиртное, шипы дикого дерева, эльфийскую пыль; оружие и все то что может им считаться ну и другие недозволенные вещи. Золото, деньги и драгоценности будут приниматься по описи, с целью вернуть их вам после освобождения. Также рекомендую подготовить к досмотру разрешенные вещи и предметы и сдать теплую одежду, которую вам так же вернут позже.

   Дохлый и высокий писарь бубнил мне это нисколько не заморачиваясь на то, что из личных вещей у меня ничего не осталось, а за теплые можно было посчитать только волосы на теле. Кряжистые ребятки терпеливо ожидали окончания разговора. За соседним столом один из связки начал возмущаться и качать свои права:

   - Вы здесь совсем совесть потеряли, твари! Вы что не видите, что у меня ничего нет! - и еще наговорил много хорошего, поясняя присутствующим кого как в какой позе он имел, а также их родственников. Вывел сравнительные генеалогические древа для всех, причем у большинства в основателях оказались разные животные, с которыми вступали в противоестественную связь представители женской (а в некотороых случаях и мужской) половины присутствующих здесь.

   Внимательно выслушав все славословия в свой адрес, один из этих ребяток с нашивками старшего надсмотрщика ласково сказал:

   - Упорствуем значица в сокрытии запрещенных к ввозу предметов?

   И указал двоим ребятишкам на него рукой:

   - Надо бы провести более тщательный досмотр.

   Невзирая на активные возражения досматриваемого, выражающиеся в размахивании руками с целью попадания по жизненно важным органам допрашивающих, бунтарь был схвачен, скручен и доставлен путем волочения за ноги к месту более интенсивного досмотра.

   Дождавшись пока стихнут крики, все снова вернулись к своим делам.

   - Предлагаю сугубо добровольно... - снова затянул свою шарманку дохлый.

   Я, изменивший позу с "хрен ли вы смертнику можете сделать" на позу "полного внимания и чего изволите", внимательно выслушивал всю эту галиматью, кивая в некоторых местах и предано глядя на "большого начальника".