Ритуал тьмы

Они медленно двинулись по салону, кивая другим гостям, но не присоединяясь ни к одной из групп. Никколо наслаждался прикосновением ее руки, таким легким, но таким важным для него.

— Граф был деловым партнером моего отца. Он вращался в высших кругах общества.

— И?.. — продолжала допытываться Валентина.

— Как тебе известно, времена Наполеона были трудными для всех нас. Повсюду войска, война в разгаре, в битвах полегло столько солдат… Но граф Людовико, прости, граф фон Карнштайн, казалось, не имел к этому никакого отношения. А потом однажды просто исчез. Отец боялся, что его схватили представители тайной полиции, а может быть, даже убили без суда и следствия. Мы не могли его найти. В то время пропадали и другие именитые люди. Плохое было время.

— Так французы взяли его в плен?

— Я не знаю этого наверняка. Возможно, он прятался от преследователей. Мама тогда очень испугалась. Я увидел, что у нее просто слезы наворачивались на глаза. По-моему, она боялась, что нас может постичь та же судьба.

Валентина оглянулась в поисках графа. Ее глаза заблестели, и Никколо это совсем не понравилось. Вокруг Людовико вновь собрались гости, но сам граф словно находился в центре циклона: все вокруг говорили и смеялись, а он молчал и лишь загадочно улыбался.

— Прошлое графа фон Карнштайна исполнено тайн, — заметила Валентина. — Как интересно…

Никколо заметил, что Людовико смотрит на него. В темных глазах графа не отражались никакие чувства, но юному итальянцу показалось, что Людовико улыбается какой-то шутке, смысл которой оставался недоступным для всех остальных.

— А может быть, ему просто не нравилось, что в Италии так солнечно, — равнодушно заметил он.

Наконец Валентина отвлеклась от этого мрачного графа и вновь рассмеялась. Ее обворожительный смех заставил Никколо позабыть обо всех своих мнимых бедах.

— Вы тоже член блистательного круга? — Какой-то юноша, подойдя к ним, одарил Валентину похабной улыбкой.

— Не понимаю… — начал Никколо, но незнакомец грубо перебил его.

— Я имею в виду гулянку сегодня вечером. Мы бросим вызов судьбе, как и надлежит добрым христианам. Перекинемся в картишки, — отхлебнув вина, парень посмотрел на Никколо. — Или вы не игрок в фаро?

— Должно быть, вы меня с кем-то путаете, мсье…

— Жан-Батист Рауль де Базерат, — он поклонился. — С кем имею честь?

— Никколо Вивиани, шевалье д’Отранто. Боюсь, я действительно не игрок, как вы выразились.

— Тогда простите за беспокойство. Я видел, что вы беседовали с Людвигом, и подумал, что он договорился с вами о сегодняшней игре после приема.

— Так граф играет? — вмешалась Валентина.

— Да, дитя мое, — Базерат вновь улыбнулся, пригладив усы. — Но, конечно, только с друзьями, людьми чести. Все в разумных пределах, — он вновь повернулся к Никколо. — Прошу меня простить, я должен встретиться с моей дамой.

Никколо кивнул, и Базерат, подойдя к какой-то девушке, повел ее по салону.

— Ну и грубиян, — пробормотал Никколо.

— А по-моему, он смешной, — улыбнулась Валентина. — Знаешь, его род очень древний. Говорят, они могут проследить свое генеалогическое древо до времен крестовых походов в Палестину. Но постой-ка, я хочу тебя кое с кем познакомить.

Она подвела Никколо к пожилому мужчине с большой лысиной, обрамленной пучками седых волос. Ему было лет шестьдесят, и по его лицу было видно, что он прожил полную и интересную жизнь.

— Никколо, позволь представить тебе Марка Августа Пикте [12]. Мсье Пикте, это Никколо Вивиани, шевалье д’Отранто. Мсье Пикте очень известен в научных кругах, и его слава разносится далеко за пределы женевского кантона. Он основал журнал «Британская библиотека».

— Я лишь посодействовал этому, Валентина. Этим занимались и мой брат Шарль, а также Фредерик Морис, — старик мягко улыбнулся.

— Для меня честь познакомиться с вами, мсье, — Никколо поклонился. — Слава прекрасного города Женевы, как центра знаний и учености, дошла и до Тосканы.

— Вы очень любезны, шевалье.

Они разошлись.

У Никколо уже голова гудела от всех этих имен, а ведь его представили не всем гостям. Но Валентина весь вечер не отходила от него, знакомила с присутствующими, рассказывала обо всем, что Никколо следует знать, и умело вела разговоры с гостями. Прием пролетел очень быстро.

Утренняя прохлада освежала, хотя воздух был влажен от тумана. Одежда Никколо отсырела, пока он спускался к озеру. Мир прятался за серыми клубами тумана, словно стеснялся, не хотел, чтобы его видели. Все цвета исчезли, остался лишь серый разных оттенков. В мареве виднелись странные, фантастические очертания, которые вблизи оказывались обычными домами или деревьями.

Никколо шагал по этому загадочному миру. Все звуки были приглушены. Деревня медленно просыпалась: то там, то тут раздавался шум работы, но юный итальянец воображал, что это корабль-призрак выплывает на укутанное туманом озеро.

Никколо уже две недели гостил у семьи Лиотар и вынужден был признаться себе, что день за днем откладывает мысли об отъезде. Конечно, он надеялся, что благодаря связям Августа Лиотара его представят знаменитой мадам де Сталь, но в глубине души юноша понимал, что остался бы в Коппе и не будь такой перспективы. Разумеется, ему хотелось продолжить свое путешествие, но мысль о разлуке с Валентиной его пугала. К его удивлению, в Коппе было всего две улицы. По рассказам Валентины, Коппе представлялся юному графу маленьким городком, а вышло, что это деревня. Тем не менее селение располагалось вблизи Женевы, поэтому развлечений здесь хватало.

В надежде обдумать планы на будущее юноша воспользовался этим ранним часом и отправился на прогулку к озеру. Вода оставалась спокойной, и только слабые волны били в берег. Противоположный берег терялся в тумане, и на набережной никого не было, ведь погода не располагала к прогулкам… да и час ранний. Но Никколо наслаждался тишиной и одиночеством — превосходная возможность все обдумать и привести мысли в порядок. Нужно было разработать план или хотя бы общую стратегию действий, чтобы поухаживать за Валентиной и убедить ее родителей в преимуществах своей кандидатуры. Со второй задачей особых проблем не предвиделось, так как отец Валентины состоял в дружеских и деловых отношениях с семьей Вивиани. А как объяснить, свой поступок родителям, Никколо придумает потом.

Его внимание привлек плеск воды, но звук вскоре прекратился, а в тумане Никколо ничего не мог рассмотреть, и потому он просто побрел дальше. Возможно, ему поможет маленькая ложь: если заявить, что он приехал в Коппе исключительно для этой цели, да еще и с благословения графа, отец Валентины ему не откажет. Никколо уже обдумывал предстоящую речь — ну чего стоит это небольшое притворство ради согласия Лиотара? — когда плеск послышался вновь.

На этот раз Никколо кое-что заметил. К берегу мощными рывками двигалось что-то темное. На мгновение юноше вспомнились истории об ужасных созданиях, поднимающихся из морских глубин, полурыбах-полулюдях, заманивающих в такие туманные дни невинных путников в свое мрачное логово, где жертв ожидала верная погибель. Но на самом деле это был пловец, целеустремленно направлявшийся к той части набережной, где стоял Вивиани.

Итальянец удивленно огляделся, но не обнаружил ничего примечательного. Непонятно, почему незнакомец плывет именно сюда, ведь тут не было ни его одежды, ни скамейки с полотенцем. Незнакомца никто не ждал. Никколо замер на месте и начал наблюдать за происходящим. Мужчина совершал широкие равномерные гребки, видимо, он был отличным пловцом. После затяжных дождей вода в озере наверняка была холодной, но мужчину это нисколько не смущало. Добравшись до мелководья, он сделал еще пару гребков и, поднявшись на ноги, побежал к берегу. Капли стекали по его телу — кроме белых штанов, на нем ничего не было. Темные волосы мокрыми прядями ниспадали на высокий лоб. Взгляд его огромных глаз на мгновение остановился на Никколо. Отжав волосы, незнакомец отбросил их со лба. Он был среднего роста, очень стройный, с прямой осанкой, длинными ногами и красивой шеей.