Хроники Тамула. Трилогия

– Почему бы вам не ввести их в курс дела? – предложил Спархок. – Мне нужно поговорить кое с кем. – Он повернулся и бесшумно скрылся в глубине королевских покоев.

Спархок собирался поговорить не с каким-нибудь дворцовым чиновником, но с собственной дочерью. Она играла с котенком. После недолгих размышлений ее юное высочество решила назвать зверька Мурр. Это имя в исполнении Данаи было настолько похоже на мурлыканье котенка, что Спархок обычно затруднялся различить, кто же из них сейчас мурлыкнул. Принцесса Даная была весьма одаренным ребенком.

– Нам надо поговорить, – сказал ей Спархок, входя и закрывая за собой дверь.

– В чем дело, Спархок?

– Только что приехали Тиниен и Бевьер.

– Да, я знаю.

– Опять ты играешь в свои игры? Ты нарочно собираешь здесь наших друзей?

– Конечно, отец.

– Может быть, скажешь мне почему?

– Нам очень скоро придется кое-что сделать. Я решила, что сберегу время, если заранее соберу здесь всех.

– Лучше бы ты сказала мне, что именно мы должны сделать.

– Не могу.

– Ты же никогда не обращаешь внимания на другие правила.

– Это совсем другое дело, отец. Мы ни в коем случае не можем говорить о будущем. Если ты дашь себе труд хоть немного задуматься, ты и сам наверняка поймешь почему. Ой-й! – Мурр укусила ее за палец. Даная сердито выговорила котенку, рассыпавшись пригоршней коротких урчащих звуков, пару раз мяукнув и завершив свою речь милостивым мурлыканьем. Котенок с пристыженным видом принялся зализывать укушенный палец.

– Пожалуйста, Даная, не разговаривай с кошкой, – страдальчески попросил Спархок. – Если тебя услышит какая-нибудь служанка, нам придется месяц объясняться.

– Меня никто не услышит, Спархок. У тебя на уме еще что-то, верно?

– Я хочу поговорить с Сефренией. Есть кое-какие вещи, которых я не понимаю, и мне нужна ее помощь.

– Я помогу тебе, отец. Спархок покачал головой.

– После твоих объяснений у меня обычно появляется еще больше вопросов. Можешь ты для меня связаться с Сефренией?

Она огляделась.

– Во дворце, пожалуй, этого делать не стоит, отец. При этом происходит нечто, что трудно будет объяснить, если кто-то захочет нас подслушать.

– Ты собираешься быть в двух местах одновременно?

– Ну… вроде того. – Она взяла котенка на руки. – Почему бы тебе не придумать причину взять меня завтра утром на прогулку верхом? Мы выедем из города, и там я смогу все устроить. Скажи маме, что хочешь поучить меня верховой езде.

– Но у тебя же нет пони, Даная. Принцесса одарила его ангельской улыбкой.

– Но это значит, что ты собираешься подарить мне пони, разве нет?

Спархок окинул ее долгим твердым взглядом.

– Ты же все равно собирался подарить мне пони, верно, отец? – Она на миг задумалась. – Белого, Спархок, – добавила она. – Я решительно хочу белого пони. – Затем она прижала котенка к щеке, и они хором замурлыкали.

Спархок и его дочь выехали из Симмура на следующее утро, вскоре после завтрака. Погода была ненастная, и Миртаи довольно громогласно возражала против прогулки, пока принцесса Даная не велела ей «не суетиться». Неизвестно почему это слово вызывало у тамульской великанши невыразимое бешенство. Она шумно удалилась, изрыгая ругательства на родном языке.

Спархок истратил не один час, чтобы отыскать для дочери белого пони, и после того, как поиски увенчались успехом, он всерьез заподозрил, что это был единственный белый пони во всем городе; а когда Даная приветствовала коренастого пони как старого приятеля, к этому подозрению прибавились и другие. За последние пару лет они с дочкой не без усилий составили список вещей, которые она не должна была проделывать. Начало этому процессу было положено довольно неожиданно, когда летним днем в дворцовом саду, обогнув самшитовую изгородь, он увидел, как под бдительным присмотром Данаи стайка фей опыляет цветы. Хотя дочь, вероятно, была права, утверждая, что феи справляются с этой работой гораздо лучше пчел, Спархок остался тверд и настоял на своем. Однако на сей раз, поразмыслив, он решил посмотреть сквозь пальцы на то, каким образом его дочь заполучила себе белого пони. Ему нужна была ее помощь, а она могла бы с изрядной долей правоты указать: запрещать то, что они называли «вмешательством», в одном случае и тут же поощрять его в другом было бы по меньшей мере непоследовательно.

– Тебе понадобится сделать что-нибудь экстравагантное? – спросил он, когда они отъехали на несколько миль от города.

– Экстравагантное? Что ты имеешь в виду?

– Тебе не придется летать или что-нибудь в этом роде?

– Это было бы нелепо, но если ты так хочешь…

– Нет-нет, Даная, что ты! Я, собственно, хочу сказать – не придется ли тебе делать что-то, что привлекло бы внимание проезжих, если б, скажем, мы свернули вон на ту лужайку?

– Никто ничего не увидит, отец, – заверила она. – Скачем наперегонки к тому дереву!

Она даже не делала вида, что подгоняет пони, и тем не менее, вопреки отчаянным усилиям Фарэна, пони обогнал его на добрых двадцать ярдов. Когда Спархок осадил чалого великана, тот все еще с подозрением косился на коротконогого малыша.

– Ты жульничала, – упрекнул Спархок.

– Самую чуточку. – Даная соскользнула с пони и уселась под деревом, скрестив ноги. Подняв личико, она запела звенящей и вибрирующей трелью флейты. Потом песня оборвалась, и несколько мгновений Даная сидела совершенно неподвижно, с пустым, застывшим лицом. Казалось, она даже не дышит, и Спархок не мог отделаться от леденящего ощущения, что на лужайке он совсем один – хотя Даная сидела в двух ярдах от него.

– В чем дело, Спархок? – губы Данаи зашевелились, но вопрос был задан голосом Сефрении, и когда девочка открыла глаза, цвет их тоже изменился. У Данаи глаза были черные, а у Сефрении – темно-синие, почти лиловые.

– Нам так недостает тебя, матушка, – проговорил он, опускаясь на колени и целуя ладони своей дочери.

– Ты позвал меня через полмира, чтобы сообщить об этом? Я тронута, но…

– Не только за этим, Сефрения. Мы снова видели ту тень… и облако тоже.

– Это невозможно.

– Я тоже так думал, но мы все равно их видели. Хотя теперь оно другое. Во-первых, от него другое ощущение, и на сей раз его видели не только я и Элана, но еще Стрейджен и Улаф.

– Спархок, расскажи мне подробно, как это случилось.

Он рассказал о тени и коротко описал происшествие в горах близ Кардоса.

– Что бы это ни было, – заключил он, – оно весьма целеустремленно старается не дать нам разобраться, что происходит в Ламорканде.

– А там что-то происходит?

– Граф Геррих затеял мятеж. Похоже, он решил, что ему подойдет королевская корона. Он зашел настолько далеко, что даже объявил о возвращении Дрегната. Забавно, правда?

Ее глаза стали далекими, отсутствующими.

– Тень, которую ты видел, была в точности такая же, какую видели вы с Эланой?

– Она ощущалась немного по-иному.

– Ты по-прежнему чувствовал в ней больше чем один разум?

– Это не изменилось. Там несколько разумов, но они решительно те же самые, и облако, разорвавшее на куски графа Белтона, было точно таким же, как раньше. Может быть, Тролли-Боги как-то исхитрились бежать из Беллиома?

– Дай мне подумать над этим, Спархок, – отозвалась она и замолчала. Она размышляла, и странным образом выражение ее лица отражалось на лице Данаи.

– Кажется, у нас проблемы, дорогой, – наконец сказала она.

– Я и сам это заметил, матушка.

– Перестань умничать, Спархок. Помнишь древних людей, которые появились из этого облака в Пелосии? Спархок содрогнулся.

– Я изо всех сил пытался об этом забыть.

– Не отвергай возможности, что россказни о Дрегнате могут иметь под собой реальную почву. Тролли-Боги могут перемещать из прошлого в настоящее и разных тварей, и людей. Дрегнат и в самом деле мог вернуться.

Спархок застонал:

– Так значит, Троллям-Богам и в самом деле удалось вырваться на свободу?