Ледяное проклятье

— Это я рыжий, глупый и дурной? — взъярился было Лени, но тут же опомнился и, позабыв о гноме, вскочил на ноги. — Простите, господин! Нет, ну радость-то какая! Живехонький!

— Все обошлось, — улыбнулся я промерзшими губами, чувствуя, как трескается покрывающая мои щеки ледяная корка. — И все же, как вы здесь очутились? Или по дороге что случилось? Заболел кто? Может, лошади обезножели? Ну? Чего молчите, словно язык примерз?

— Спасибо за заботу, господин. — Рыжий неуклюже поклонился и шмыгнул простуженным носом. — Здоровы мы, слава Создателю…

— И великому Отцу! — вставил свое словечко гном.

— …и ему тоже, — согласился Лени. — Лошади в порядке, дорога и вовсе спокойная была, словно не в Диких Землях тайком пробираемся, а по наезженному тракту на ярмарку в соседнюю деревню направляемся.

— Ну и почему вы тогда здесь? — вопросил я, несколько растерявшись.

Мой, казалось бы, обычный вопрос заставил недавних драчунов опустить головы и промычать что-то абсолютно невнятное. Я хотел было еще раз рявкнуть, но тут Тикса наконец решился и, первый раз взглянув мне в глаза, на одном дыхании выпалил:

— Друг Корис! Ты говорить — идти домой! Карта давать, книжка давать и рукой махнуть — быстро домой идти! А как?! Как домой?! Что Койн сказать, когда нас без тебя видеть?! А?! Что Рикар говорить?! Как всем в глаза смотреть?! Два здоровый воин, как трусливый склирс, обратно домой прибежать, за стол сесть и каша трескать, а господина в лесу на смерть бросать, да?!

— Правильно он говорит, господин! — поддержал гнома Лени. — Как есть правильно! Как нам домой возвращаться?! Сами целые и без единой царапинки, а раненого господина тварям отвратным на растерзание оставили! И как на людей смотреть, как оправдываться?! Мы же не дураки совсем, понимали, что вы на смерть собрались и поэтому нас до дома отправляете! Мы с Тиксой как сели тогда на лошадей, едем, а у самих слезы на глазах, душа волком воет, в ушах крик стоит: «Назад, назад коней разворачивай!» — а не можем! Приказа вашего ослушаться как можно?! Вы уж простите, господин, но не дело это! Видит Создатель, не для того мой отец роду вашему клятву крови приносил, чтобы родной его сын господина в беде бросил! Не для этого!

— Нет, не для этого! — кивнул Тикса, в подтверждение своих слов топнув ногой. — Тикса тоже клятва давать! Рука резать, кувшин крови проливать, целый день тот длинный клятва учить! Для чего?! Чтобы потом на лошадь сесть и раненый друг бросить?! Плохо, друг Корис! Оченно плохо ты делать!

Почти утонув под обрушившимся на меня водопадом гневных слов, я замахал руками, останавливая разошедшихся обвинителей, и буркнул:

— Ишь разговорились! Говорите, приказа моего ослушаться не можете? Но ведь ослушались же! Ослушались!

— Нет, господин, — мотнул рыжей головой Лени, стряхивая с прядей налипший снег. — Как можно? Все, что вы наказали, в точности выполняем! До последнего словечка!

— Что? — опешил я. — Лени! Побойся Бога! Да вы здесь настоящую зимовку обустроили! Почитай целую конюшню выстроили, себе хижину отгрохали! Ты меня совсем за дурака держишь?

— Как можно, господин! — повторил Лени. — Как мы с вами прощались в тот день проклятый, вы нам наказали: «Отправляетесь домой, как доберетесь, отдадите сумку с бумагами Рикару, теперь он становится старшим в поселении. А я пока здесь задержусь. Как с делами разберусь, так сразу за вами следом». Я каждое ваше слово наизусть помню!

— Тикса тоже помнить! Навизусть! — Коротышка плутовски ухмыльнулся в отросшую бороду. — Каждый словечко!

— Но вы же не сказали, как быстро мы должны ехать! Вот мы и едем, потихонечку, полегонечку, лошадей бережем, по сторонам поглядываем, — закончил свою речь Лени и на всякий случай отступил назад, спрятавшись за спиной коротышки.

— И как много за день проходите? — вкрадчивым голосом поинтересовался я, придвигаясь к двум друзьям.

— Оченно много проходим, — уверил меня Тикса, в свою очередь пятясь назад. — Устаем!

— Сколько лиг за день вы проходите?! — уже в голос рявкнул я, заставив обоих хитрецов подпрыгнуть на месте. — Отвечайте!

— М-м-м… шаг, господин, — еле слышно ответил рыжий, косясь в сторону заснеженного кустарника, что начинался в пяти шагах от нас.

— Сколько?!

— Д-делаем один ш-шаг, господин…

— Ба-альшой, ба-альшой шаг, друг Корис! Устаем шибко! Оченно…

Дальнейшие слова гнома потонули в моем разъяренном рыке. Словно почувствовав мое настроение, щупальца одновременно взвились в воздух и неистово затрепетали. Парочка самых длинных и толстых ледяных отростков с пронзительным свистом рассекла морозный воздух стегающими ударами.

— А-а-а! — завопили оба хитреца и, будто заранее успели договориться, одновременно кинулись к кустам. В одно мгновение преодолев поляну, рыбкой нырнули в густые заросли, обрушив с ветвей водопад снега с черным вкраплениями мертвой листвы.

— А ну идите сюда! — рявкнул я. — Один шаг?! Я вам покажу, сколько лиг в день надо проходить! Я вас научу!

— Господин, вы же сами сказали, что нагоните нас, как с делами своими разберетесь! — отозвался из-за кустов Лени. — Вот мы и не торопились, ждали вас! Правда же, Тикса?

— Правда! Честная правда! — отозвался гном, на миг высовывая хитрую физиономию из кустов.

— Я кому велел?! А ну идите сюда!

— Господин, не серчайте вы так! Видите, как Создатель судьбами нашими распорядился — не разминулись в пути, встретились вновь. Это знак, господин! Ведь вы могли и мимо пройти!

— Лени, что ты плетешь? — крикнул я кустам, чувствуя, что начинаю остывать. — Да шум вашей драки за десять лиг слышно было! Глухой бы услышал! Ладно… выползайте из кустов, пока, как я, в ледышки не превратились. Живо!

Ветки затряслись, и через мгновение передо мной появился облепленный коркой снега Лени, улыбающийся до ушей.

— Слушаемся, господин!

— Слушаются они, как же, — уже беззлобно проворчал я, переводя взгляд на застрявшего в переплетении ветвей гнома, никак не могущего выбраться. — Вон, иди друга своего распутывай.

— Тикса сам! — возразил мне гном, остервенело дергаясь в растительных путах. — Друг Корис! Ты скажи — вот пачиму над голова…

— Тикса! — Лени поспешно перебил коротышку. — Вы уж простите его, господин! Спрашивает что не попадя. Ну появились эти ледышки страшенные змееподобные, и ладно — в жизни всяко бывает. Главное, что живы остались!

Хмыкнув, я покрутил головой, чуть подумал и распорядился, принимая на себя все обязанности предводителя:

— Выпутывай Тиксу из ветвей, затем делами займитесь — мою лошадь в загон поставьте, в костер дров подбросьте. Кашу на всех делайте. Ниргалы тоже перекусить не откажутся.

— Ниргалы — от каши? — изумленно переспросил Лени. — Они же только гадость серую из фляг хлебают!

— Все вопросы потом, — отмахнулся я. — Давайте, принимайтесь за дело. А как со всеми хлопотами разберетесь, так сядем и поговорим. Все расскажу — и про змей тоже.

Кивнув, оба моих новоприобретенных спутника разбежались в разные стороны. Лени поспешил к оголодавшей за время пути лошади и, забрав поводья у застывшего на месте ниргала, повел ее к ели, где была обустроена пусть примитивная, но все же конюшня. Тикса первым делом подцепил из снега мешок и потащил к костру, намереваясь наварить той самой «офисяной каши». Глядя, как коротышка хлопочет над затухающим костром, я не выдержал и подначил его:

— Тикса! А про молоток свой уворованный забыл совсем?

Охнув, гном всплеснул руками и, словно колобок, покатился к ниргалам, где в одном из сугробов покоился его драгоценный молоток.

Фыркнув, я задрал голову к небу, где проползали мохнатые серые облака, и невольно улыбнулся. Я был рад. Рад, что мои друзья остались живы и что мы снова встретились.

Возможно, Лени не так уж и ошибается — это судьба. Поглазев пару минут на мельтешащие в воздухе тысячи белых снежинок, я развернулся и зашагал к ожидающим моих приказов ниргалам.