Ясеневое поле (СИ)

В ответ на столь быстрое поражение прозвучали неодобрительные возгласы толпы. Князь Онор Легилль потирал свои разбухшие ладони, чему-то ухмыляясь, чернь негодовала, дворяне презрительно осматривали трусливого князя. Никто не усомнился в мастерстве Эрстана Фогота, однако столь быстрая победа и такое явное преимущество оставили отпечаток в каждом из свидетелей.

Филантир Эстерби подскочил к герцогу и поднял его руку в воздух, показывая всем, кто достоин оваций. Миртэл Тольберт даже было подумал, что конечную точку в их поединке поставил страх перед фигурой Эрстана Фогота. Возможно, если бы перед князем Ринта стоял менее прославленный соперник, бой развернулся бы по-другому. По крайней мере, сам Миртэл теперь и не мечтал о легком бое – Золотой князь выбыл, а значит, на одного слабого соперника стало меньше.

Глава 6

Фарух опоздал к началу турнира, бесконечно коря за это себя и свою южную кровь. До самого обеда он не мог оторваться от дочки привратника, без устали расходуя на нее все свои силы. Она и вправду оказалось девицей не из робкого десятка. Их едва не застукал Игнат, но Анли снова спасла ситуацию, ловко выкрутившись и переведя все подозрения на младшую сестру. Хитрая бестия и, ох, какая страстная! Утром она рассказывала Фаруху о том, что однажды в гневном порыве ее отец изрешетил повадившегося ходить к ней по ночам трубочиста. Эта история сразу же отбила у полукровки всяческое желание, но Анли быстро подобрала ключик, и вот они уже в четвертый раз были близки.

Прорываться через плотно стоящих горожан было сущей проблемой. Мелкого полукровку пинали, отвешивали ему оплеухи, бранили почем зря. Фарух же старался проскочить как можно дальше, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на прославленных воинов Эндердаля. Во всей этой суматохе он успел узнать, что герцог Филтон Легилль победил графа Бортича Доргерта сдачей, герцог Эрстан Фогот за считанные мгновения одолел князя Филантира Эстерби, а княжеский сын – молодой Гумперт Легилль с трудом одолел графа Эртика Анкильса, владетеля графства Эйнден, что в Глэндэле.

«Кем была твоя мать?», - в голове Фаруха все еще звучал голос Анли. Она лежала в одеялах, обнажив свою привлекательную полноту, и без стыда рассматривала убогое тело барда. «Шлюхой, такой же как и ты», - хотел он ответить, но почему-то не решился. Язык не поворачивался назвать ее грубым словом. Наверное, его отец думал точно также после ночи с юхарской содержанкой. Во рту стоял приятный привкус ее пухлых губ и Фарух пообещал себе, что предстоящую ночь он снова посвятит ей.

- Куда прешь, полукровка? – раздался басистый голос и барда отшвырнуло в сторону. Какой-то рослый детина, которому он наступил на ногу, одним небрежным движением отбросил его.

Фарух покосился исподлобья на разгневанного мужика, но отвечать не стал. Что ему с того? Пускай хоть как его называют, пускай толкают и издеваются, главное, что голова и руки на месте. А это значит, что вечером можно будет сыграть песенку-другую, да потрогать за мягкие места дочку привратника. На площадке, где толпилась чернь, яблоку негде было упасть. Полупьяные крестьяне, торговцы, лесорубы, конюхи, кухарки, все здесь превратились в одну толпу, скандирующую то или иное знатное имя. Вот уже слышался лязг стали, тяжелое дыхание сражающихся, скрежет их доспехов. Одиноко стоящая яблоня смотрела прямо на Фаруха, и он решил присоединиться к тем трем мальчишкам, что облюбовали ее.

Бард взобрался повыше, подтолкнул одного сопливого мальчугана и уютно утроился на одной из веток. Отсюда открывался великолепный вид на ристалище. Была видна сама арена, трибуны для знати и отдельная трибуна для владетеля Эшторна и его приближенных. Князя Онора Легилля Фарух видел впервые. Столь жирный, как и в пересказах его недоброжелателей, весь в золоте и шелках. Настоящий правитель, какими кишит Юхар. Там, на юге, величие знатных особ определялось наличием у них золота. Здесь же, в центральных землях Продола, все решает какая-то честь и слава. Так жить было не интересно, почему-то думалось Фаруху.

На ристалище вовсю рубились два дворянина. Один – в легких багровых доспехах с гербом, изображающим три корабля, уходящих к горизонту на черном море. Кожаный шлем прикрывал лишь верхнюю часть головы, нижнюю ее часть покрывала черная борода. Мужчина с тремя кораблями на щите был не старше сорока лет, с огромными ручищами, в которых покоился полуторный меч. Против него бился высокий муж с длинным кривым носом, закованный в тяжелые латы. Он орудовал одноручным топором, на манер дунгмарских берсерков, а защищался легким деревянным щитом.

Фарух не знал, сколько длился этот бой, но длинноносый уже сдавал позиции, а дворянин с тремя кораблями все напористее атаковал. В конечном итоге после двух удачных атак, высокий боец бросил свое оружие и признал поражение. Человек с бородой утер со лба пот и прокричал:

- Во славу князя Людвина Амильтона! За Дорхем!

Публика, похоже, не особенно жаловала ретивость воина, и его лозунги мало кто поддержал. Распорядитель объявил, что победу одержал – капрал Эбель Нортинг, барон из Дорхема. Проигравшим же был граф Холи Тарис, владетель Слинтэ.

Фарух смотрел на все действо с высоты яблоневого дерева и только теперь, когда его взору предстала полная картина, он понял: это был самый масштабный турнир, какой ему только доводилось посещать. Народ все еще стягивался к турнирным полям. Всюду реяли знамена дворянских домов. Оруженосцы носились туда-сюда, обслуживая своих хозяев. Лошади знати занимали больше места, чем жители какой ни будь небольшой деревушки. Наверное, здесь собрался весь цвет Эндердаля.

- На арену приглашаются! – заголосил распорядитель, не в силах перекричать толпу. – Владетель графства Эттс, что в Дорхеме, граф Бруто Дромерс! Мужчина средних лет с золотым четырехлистным клевером на черном поле, вышел на арену. Он весь был закован в сталь, а его оружием был грозный двуручный меч. – Капитан городской гвардии Ясеневого Города, виконт Адри Лострикс!

Толпа заликовала, услышав знакомое имя. Другая часть, в основном простолюдины, неодобрительно загудела. Адри Лострикс появился на ристалище в закрытых латных доспехах, в шлеме с прорезью, с треугольным щитом и одноручным мечом. Фарух слыхал, что капитан весьма неплох в бою, но шансы у этих двух воинов были совершенно одинаковыми. Оба они были надежно защищены сталью, стеснены ею и ограничены. Грянули трубы и воины сошлись в битве. Толпа выкрикивала имя виконта Лострикса, но он почему-то не спешил идти в атаку. Граф Бруто Дромерс налетел на него будто вихрь, сыпля тяжелыми ударами двуручного меча. Первый, второй, третий и четвертый удары были едва лишь блокированы виконтом, и публика ахнула, когда он упал на одно колено под тяжестью столь стремительной атаки.

Фарух знал, что давеча капитана стражи ранили в одном из крестьянских восстаний и вопрос о его участии в турнире до последнего оставался отрытым. Все же Адри Лострикс теперь бился на арене, но травма его давала о себе знать. Между тем Бруто Дромерс, окрыленный легким началом боя, продолжал идти вперед.

Адри Лострикс отбивал атаки, отступая и не имея шансов контратаковать. Мало кто мог узнать в этом облаченном в тяжелые латы воине первого гвардейца Эшторна. Некогда слухи о его победах опережали гонцов и соколов. Теперь же он отступал под натиском графа Дромерса, воина, не имевшего за плечами особой боевой славы.

- Капитан Лострикс! – кричал какой-то виконт из Гранпайла. – Мы с вами!

Движения Адри Лострикса были неуклюжими, как будто в латы был облачен какой-то зеленый юнец, впервые взявший в руки меч. Сил у него едва хватало на то, чтобы отражать атаки противника, да и те уже заметно покидали его. Герцог Филтон Легилль с бойцовской трибуны молча наблюдал за поединком, единственный кто не выказывал каких либо предпочтений.

Возможно, судьба была благосклонна в тот день к капитану Адри Лостриксу, возможно сам Единый удостоил его своей милостью, а быть может, удача сыграла здесь свою роль. Как бы там ни было, граф Дромерс при очередной атаке поскользнулся, и ноги его разъехались в разные стороны. Раздался выкрик боли, ибо в столь тяжелых доспехах было весьма затруднительно выполнять акробатические кульбиты. Грузный воин величественно повалился наземь, выронив из рук свой меч. Виконт Лострикс возвышался над ним, как будто не понимая, что нужно делать.