Падение Света (ЛП)

Чуть слышно выругавшись, Аномандер встал. — Довольно нелепиц. Тебе не почудилось, Айвис? Она там? Я поговорю с богиней — я не приму пророчеств о неудачах и смерти. — Он натягивал плащ. — Если не удастся, — добавил он с кривой гримасой, — я окончу ее мучения.

— Я хотел того же, милорд. Но она высмеяла меня. Уберите колья, и она поистине умрет. Чтобы жить, она должна страдать, моя богиня земли. — Он оглянулся на Каладана Бруда. — Как и земля страдает, в свой черед. Милорд Аномандер, Тисте, будто когти, прорывают плоть мира. Каждая борозда — славная победа. Каждый истерзанный клочок поля знаменует прогресс. Но это впустую. Убив то, на чем стоим, мы кончимся сами, и мечты о грядущих поколениях окажутся бесцельными.

К концу речи Айвис весь дрожал. Он схватил кувшин и выпил вина, залив рубашку.

Лорд Аномандер стоял как замороженный. Потом повернулся к Каладану: — Твой совет, Великий Каменщик? Или язык умер во рту?

Казалось, глаза Азатеная были прикованы к поверхности стола. — Страдающий жаждет разделить муки. Даже богиня. Она превратила отчаяние в искусство и наслаждается, найдя зрителя. Аномандер, ей нечего тебе сказать. Да, она рада будет обмануть. К тому же она не реальна.

Айвис скривился. — Я видел…

— Вы забрели в сон, мастер Айвис, но не собственный. В глуши есть места, где видения Спящей становятся зримыми. Чаще всего их видят уголком глаза, вспышкой — нечто смутное и полное намеков. Но если сны полны насилия, они могут задерживаться и даже произносить речи. — Он неловко пошевелил плечами. — Чаще всего это похоже на зверей. Псы или демонические коты с горящими глазами…

— Пронзенная богиня?

— Сон ее тревожен, мастер Айвис. Да, никто не станет отрицать, что Тисте нанесли земле множество ран. Атаки были жестокими и долгими, дикость умирает. Здесь, в вашей стране Спящая Богиня действительно кровоточит. Каждый деревянный кол — знак торжества прогресса. — Он поглядел на Аномандера. — Готов ли ты отказаться от всего, что сделано во имя цивилизации?

Глаза Аномандера стали настороженными. — Если выйду из крепости ночью, обрету я эту силу? Суждено ли мне найти богиню? Говори правду, Бруд, если хочешь заслужить уважение.

Широкое лицо Великого Каменщика растянулось, Азатенай оскалил зубы, показав длинные клыки. — Дерзость меня не пугает, Рейк, как ты успел понять. Предубеждения — тем менее. От одного ответа зависит всё? Но что, если ответ тебе не понравится? Какой дружбы ты желаешь?

— Так исследуй здешние камни и скажи, что тут обитает, — сказал Аномандер. — Между нами, — добавил он с горечью, — лишь один не сознается в слабостях и пороках. Мне считать тебя совершенством?

Каладан Бруд не спеша сомкнул глаза. — Тогда скажу яснее. Напустишь меня на крепость — и мало кто доживет до рассвета. Пробудив силу, я стану магнитом для дочерей Драконуса, полчища забытых богов, что берегут Вренека, и другой скрытой сущности. Волшебство питается волшебством. На заре особняк и почти все земли лорда Драконуса станут горелыми развалинами.

— Так кто тут дерзит и хвастает, а?

Каладан Бруд вскочил. — Разбудишь меня, Аномандер? Быть по сему.

* * *

— Мой!

Вренек сонно открыл глаза. Затылок ломило, волосы над холодными плитами пола отчего-то стали липкими. Он заморгал, глядя на низкий потолок — черные камни в густой плесени. Плечи вдавились в неровные стены, словно его засунули в саркофаг. Вренек попытался сесть, но голое колено грубо толкнуло в грудь.

— Лежи, дурак!

Зависть присела над ним, упираясь коленями в грудь. — Молчи, — продолжала она хриплым шепотом. — Мы между стенами. Нас могут слышать. Если нас услышат, придется тебя убить.

— Никого поблизости, — зашипел второй голос сзади. — Кажется, то был тревожный звон. Все сбежались в главный зал. Слышишь? Теперь ни звука. Хотя я слышала, как хлопают большие двери.

— Это демон колотил в дверь.

— Нет, не он.

— У тебя кровь в ушах, Злоба, потому что я тебе задала. Не удивительно, что ты слышишь всякое.

— Это была главная дверь. Не думаю, что в доме кто-то остался.

— Они не посмеют. Почему бы им? У нас заложник.

— Он никто. Бесполезен.

— Будь он у тебя, Злоба, ты бы так не говорила. Но он мой. Мой раб. Первый, и тебе его не забрать. Я впереди тебя, а это ты не любишь сильней всего, так?

— Скорее убью его, чем отдам тебе в рабы!

— Поздно!

Зависть встала Вренеку на грудь. Она почти ничего не весила. Внезапно разозлившись, Вренек потянулся и схватил ее лодыжки. Приподнял и толкнул назад. Вопль Зависти был кратким: она налетела на сестру. Драка началась снова.

Перекатившись на бок и потом на живот, Вренек встал на четвереньки. Обернулся: сестрицы лупили друг дружку кулаками и коленями.

Но тут девочки прекратили схватку. Сверкнули на него глазами.

— Убей его сейчас, — велела Злоба. — Если не ты, то я.

— Нет, не ты. Он мой.

— Просто убей его, Зависть!

— Ну ладно, ладно.

И тут весь дом, казалось, перекосило на сторону. Застонав, камни и плиты выплюнули грязь и пыль. Вой заполнил голову Вренека, он сжал виски ладонями.

Глаза Зависти широко раскрылись. — Что это было?

Вренек выдавил слова сквозь стиснутые зубы. — Азатенай, — простонал он, сумев заглушить нараставший стон умирающих богов. — Великий Каменщик, построивший этот дом. И сделавший Запечатанную Комнату, хотя не знал, для чего она понадобится Драконусу. Кто-то кормил пленника комнаты. Кормил дурными мыслями, делал сильнее. Но теперь чары спадают и оно пытается выйти.

Злоба испустила испуганный визг, оттолкнула Зависть. — Нужно выбираться!

Она убежала в узкий проход. Миг спустя Зависть, кинув последний взгляд на Вренека, побежала следом.

Рев голосов утих, оставив стонущее эхо, словно водой пропитавшее мысли Вренека. Его тошнило. Плечо царапалось о камни стены — он двинулся в направлении, противоположном пути бегства сестер.

Азатенай один остался в доме, если не считать Вренека и Зависти со Злобой. Остальные ушли. Умирающие боги застенали снова, понукая его бежать. Он достиг перекрестка и заметил линии света, пошарил в сумраке и нашел засов. Дверь открылась с лязгом, заскрипели каменные шарниры петель. Комната была не знакома Вренеку. Он вывалился наружу, позволив двери захлопнуться.

Огляделся, все еще ошеломленный. Низкий длинный стол занимал центр комнаты, вырезанный из единого куска дерева; по краям шли бороздки. Корзинки висели на крюках по всем четырем углам. На стене был ряд колышков, на которых развесили железные орудия — небольшие ножи, резцы, пилки с деревянными ручками, зажимы и шила.

В воздухе висел горький запах.

Раздался слабый вскрик, такой отдаленный, что он не обратил внимания. Вренек пересек комнату и встал перед инструментами. Выбрал один из ножиков. Лезвие оказалось удивительно острым, и Вренек удивился, для чего же эта комната с необычным столом и корзинками.

Другая, не потайная дверь вывела в коридор. Впрочем, это не почти не помогло — он даже не понимал, на каком оказался этаже, так что выбрал направление наугад и пошел. Духи бормотали в голове.

* * *

Все собрались в казармах. Звуки тревоги разбудили домовых клинков, Айвис порадовался, увидев почти всех одетыми и подобающе вооруженными. Камин в столовой набили свежими дровами, холодный воздух отступал.

Лорд Аномандер оставался у двери, словно готов был бросить вызов клыкам бури, ища встречи с пронзенной богиней. Сендалат в сопровождении Ялада и хирурга Прока, села ближе к очагу. Айвис следил за троицей. Подошел лейтенант. — Приказы, сир?

— Что? Нет. Да. Пусть солдаты собирают вещи — все нужное, чтобы покинуть имение.

— Сир? На нас напали?

— Неизвестно. Возможно. Знаю, снаружи зверская буря, но мы сможем найти убежище в лесу. Давай, Марек. Еда, вода, зимняя одежда, одеяла, палатки и кухонная утварь. — Не дожидаясь ответа, он пошел к камину.