Витторио-вампир

Я разразился рыданиями. Солнце сдвинулось, и тени в склепе начали сгущаться. Наконец, я отвернулся от нее. Полоса света над нами тускнела Это все erne было роскошное, сияющее золото, но уже несколько побледневшее.

Мои ангелы все еще стояли в ожидании, собравшись вместе, терпеливо наблюдая.

– Я остаюсь здесь, с нею, – решительно произнес я. – Она скоро очнется. И я сообщу ей об этом, чтобы она смогла помолиться о Божьей милости.

Я понял сказанное уже после того, как вымолвил эти слова. Я понял сущность произнесенного, только пояснив его:

– Я останусь с ней. Если она отречется от всех своих грехов во имя любви к Господу, то сможет быть рядом со мной, и смерть придет, и мы не пошевелим пальцем, чтобы ее ускорить, и Господь примет нас обоих.

– Ты полагаешь, у тебя хватит сил, чтобы так поступить? – спросил Мастема– А подумал ли ты о ней самой?

– Хотя бы столь малое я обязан сделать для нее, – отвечал я. – Я обязан. Я никогда не лгал вам, никому из вас. Никогда не лгал и себе самому. Она умертвила моего брата и мою сестру. Я сам тому свидетель. Несомненно, она убила и многих из моих родственников. Но она спасла меня самого. Она спасала меня дважды. Ведь убить просто, а спасти – сложнее!

– Ах, – вздохнул Мастема, словно я ударил его. – Это правда.

– И поэтому я останусь. Отныне я больше ничего не жду от вас. Я знаю, что никогда не смогу выбраться отсюда А быть может, и ей самой такое не под силу.

– Не сомневайся, уж ей-то такое под силу, – сказал Мастема.

– Не бросай его, – сказал Сетий. – Забери его отсюда, даже против его воли.

– Никто из нас не может так поступить, и ты знаешь об этом, – ответил Мастема

– Хотя бы выведи его из этого склепа, – умолял Рамиэль, – как если бы из пропасти, в которую он свалился.

– Но это вовсе не так, и я не могу.

– Тогда останемся с ним, – предложил Рамиэль.

– Да, давайте останемся с ним, – сказали оба моих хранителя, более или менее одновременно и в одинаковой приглушенной манере.

– Пусть она встретится с нами.

– А откуда мы знаем, что она сможет? – спросил Мастема. – Как мы узнаем, что она пожелает с нами встретиться? Много ли раз случалось, чтобы человеческое существо могло увидеть нас?

Впервые он столь явно выказывал гнев. Он глядел прямо на меня.

– Господь сыграл с тобой недобрую шутку, Витторио, – горестно произнес он. – Он дал тебе таких врагов и таких союзников!

– Да, я понимаю это и буду просить его от всего сердца и ценой всех моих страданий о спасении ее души.

Я вовсе не намеревался закрывать глаза.

Я точно знаю об этом.

Но вся сцена событий совершенно переменилась. Груда голов лежала как прежде, а некоторые еще сморщивались, усыхали; едкий дым поднимался над ними, а свет над этой отвратительной грудой уже меркнул, хотя и по-прежнему оставался золотым – за сломанными ступенями, за зазубренными копьями…

И мои ангелы скрылись.

И не введи меня во искушение

При всей моей юности, тело мое уже не существовало более. Но как я мог оставаться