Эхо. Творец нитей (СИ)

   Северная Империя, залитая кровью и гниющая от черной ненависти, рухнула. Была уничтожена, разнесена в пыль. Но... не удивительно ли, что с ее крахом сами келькурусы впервые вздохнули свободно и в глазах их снова заблестела жизнь?

   И перед собой сейчас, стоя в сияющем от цветения парке, тысячи самураев видели не демона, уничтожившего империю и унизившего их нацию, а златохвостую богиню, избавившую их всех от тяжкого проклятия. Принесшую долгожданную весну в усталую страну, скованную льдом ненависти и злобы. Напасть на нее сейчас? Кицунэ могла пройти сквозь строй латников, легкими толчками ладони опрокидывая исполинов, беспомощных от благодарности.

   Но Кицунэ ушла не так. Сверкнула, низринувшись с небес, серебряная молния, и Инуюки возник возле юной златохвостой богини. Запечатленный на тысячах картин, белый волкоподобный пес с длинным пушистым хвостом.

   - В атаку! - заорала Мей, окутываясь синим пламенем буйствующей Ци. - Очнитесь! Это просто лисий морок! Все в атаку! Убить ее!

   Но прежде чем хоть кто-нибудь из солдат успел сделать какое-нибудь движение, Кицунэ прыгнула и, крепче прижав к себе Рими, приземлилась на спину белого пса, оседлав его, словно лошадь. Ветра, напоенные запахом весны, ударили во все стороны, и Инуюки взмыл в звездные небеса, унося на себе маленького творца бесчисленных сказок.

   - Проклятье! - неистовствовала Мей. - Как такое возможно? Она же не богиня! Вся эта магия... да кто такая эта проклятая лиса?!

   Кицунэ исчезла, оставив замершему от восторга городу весну и золотую Ци пробужденного ками. Роняя оружие и щиты, стаскивая с голов громоздкие шлемы, солдаты любовались буйным цветением деревьев и с наслаждением вдыхали теплый воздух, сладкий от запахов пробуждающейся жизни.

   Вздрогнув, Кицунэ открыла глаза.

   Она по-прежнему сидела на стуле, за столом трапезного зала в особняке клана Ишида. Мицки сопела во сне, опрокинувшись на стол, леди Юко спала, откинувшись на спинку своего стула. У стен и в отходящих от зала коридорах громогласно храпели поверженные силой Кинрю грозные стражи. Мей и лорд Тацуо тоже были здесь, лежали на устилающем пол ковре там, где их настиг сокрушительный удар снотворящего гендзюцу.

   - Все спят... - сказала Рими, оглядываясь по сторонам. - Значит, это был сон, Кицунэ-нэсан?

   - Да, - Кицунэ хихикнула. - Неплохой способ всех обмануть, правда? Смотри, как синяя мурена дергается! Это она уверена, что попала в гендзюцу, и пытается снять с себя чужое влияние, но с таким же успехом можно пытаться бегать во сне! Даже если тебе приснится, что ты побежал, это еще совсем не значит, что побежать получится на самом деле! - маленькая оборотница посмотрела в широкое и высокое окно, на ночную тьму и затянутое серыми облаками небо. - Весь город сейчас в волшебном сне, и пока продолжается праздник, у нас есть возможность тихонько сбежать, - девчонка тяжело вздохнула. - А так хотелось отдохнуть нормально хоть одну ночь! Но злая мурена все испортила. Теперь уже только дома отдохнуть сможем. Хорошо, что осталось идти совсем немного! Еще два или три дня, и я смогу увидеть маму. Она так обрадуется нам, ты себе не представляешь, Рими!

   - И туда уже никогда не придут злые чудовища, такие как мурена?

   Кицунэ хотела ответить с весельем и бодростью, но ком горечи и страха встал у нее в горле. Черная Тень от нее теперь просто так не отстанет. Нападет без всяких прошений от Хебимару, просто для того, чтобы отомстить за свое поражение. Смогут ли Кано и Мичиэ противостоять этому чудовищу? Генерал Хуоджин и десятки тысяч его бандитов полегли, не оказав серьезного сопротивления. Что же теперь делать? Алые Тени... неужели Кицунэ приведет за собой к друзьям и маме целую свору монстров, по сравнению с которыми даже синяя мурена не так уж и страшна?

   - Пойдем, нужно забрать наши вещи, - сказала Кицунэ. - Даже если чудовища пойдут за нами, в стране Водопадов мы с друзьями, все вместе, обязательно что-нибудь придумаем. Пусть врагов будет двадцать или тридцать, не будут же они нападать на целую страну, правда?

   Фестивали, которые устраивали жрецы и жрицы храмов в благословенные времена Единства, не канули в вечность бесследно. Эмоции сотен тысяч людей, их любовь, счастье и радость оставили ментальное эхо, из которого со временем возник Кинрю. Как акума помнили рождающую их боль и ненависть, так и ками хранили память о том, что дало им жизнь. Во сне людей, в призрачном праздновании, эхом из другой, давней эпохи, возникли видения потрясающей красоты.

   По главной площади фантомного Сихоро пронеслись ураганы золотистых искр, в один миг освобождая крыши и мостовую от снега и льда. Ворота главных храмов распахнулись, чарующие звуки давно забытой музыки взлетели над притихшим городом и воплощающимися из тумана призраками, по улицам начали движение празднично украшенные паланкины и повозки, приводимые в движение лошадьми или буйволами в ярких костюмах, изображающих мифических зверей. На повозках в изящных танцах, привлекающих благожелательных ками, кружили молодые служительницы храмов в украшениях из шелка, с коронами из цветущих ветвей дерева на головах. Такие короны носились жрицами больше пятисот лет назад, до того, как эпоха Войн заменила цветы драгоценными камнями, а живые ветви обратились в золото и платину.

   - Смотрите, смотрите! - звучали голоса из толп людей, сбежавшихся взглянуть на невиданное, сказочное шествие. - Кто это там? Видите?

   Взгляды тысяч людей устремлялись к возглавляющей самую большую и красочную из процессий. Верхом на белоснежном барсе, способном соперничать размерами с любым боевым конем самураев, над главной площадью Сихоро буквально плыла прекрасная темноволосая женщина в праздничных одеяниях верховной жрицы эпохи Единства.

   - Белый барс и корона из ветвей?

   - Хидзири Тэнко!

   - Это же святая мать Тэнко! Тэнко-о-химе-сама!

   - Святая снизошла к нам из мира богов!

   Женщина, сидящая на спине своего союзника-ками, дарила улыбки потрясенным людям, и жители Сихоро, чувствуя исходящую от этой женщины великую и добрую силу, заливались слезами и падали на колени, но не в страхе, как перед великими лордами, а с бескрайним почтением и благоговением. Глубокое раскаяние и осознание своих грехов захватывало людские души, но вместе с горечью и болью приходило великое облегчение от осознания того, что святая мать поймет и простит. Простит не потому, что прощает всех подряд, как продажные жрицы в золотых коронах, а потому, что раскаяние искренне и получившие ее благословление люди приложат все силы, чтобы исправить ошибки и не совершить греха впредь.

   Видению было уже больше полутора тысячелетий, но даже тень силы Хидзири Тэнко, сохраненная Кинрю, до сих пор способна была творить чудеса.

   Звучала музыка, танцевали жрицы в коронах из ветвей, каннуси руками зачерпывали из специальных емкостей на повозках большие пригоршни лепестков сакуры и плавными взмахами бросали их во власть кружащих над толпой рукотворных ветров.

   В ураганах лепестков тысячи людей с упоением наслаждались грандиозным зрелищем, подобного которому видеть не приходилось никому вот уже больше пяти сотен лет, но, к удивлению зрителей, это было только самое начало представления. Жрецы и жрицы лишь благословляли на веселье и праздник, а главные действующие лица следовали за ними. Бессчетная череда вычурных, фантастических повозок, приводимых в движение животными, энергией Ци или автомобильными моторами, двигались по улице, каждая в сопровождении десятков и даже сотен людей, танцующих или вытворяющих головокружительные трюки. Театры, школы гейш, танцевальные группы, фокусники и акробаты - казалось, шествие будет бесконечным. А над всем этим ярким и пышным великолепием сияла феерия пяти стихий. Взлетали в небеса огненные шлейфы, не касаясь людских тел, причудливо кружили электрические дуги, танцевали струи воды и меняющие форму каменные фигуры. Ветер кружил, помогая каждому из четверки других элементов. Плел узоры из воды и огня, обращался в рев слона или рычание льва, пролетая сквозь каменные фигуры. Возносил до небес металлизированные нити, взлетев по которым, сияющие молнии касались самих звезд.