Всадники Ветра (СИ)

Но это был твой выбор!

Как и твой!

Слова Янро открыли на многое глаза. Действительно, Первый Свет просто воплотил в жизнь мое желание, в котором даже самой себе я не сумела бы признаться. С тех самых пор, как я нашла Семью Динео, мне хотелось, чтобы Роуп был рядом со мной почти постоянно. Я просто желала обрести друга, а не заметила в нем какие-то особенности или глубокие познания.

Ты понимаешь, я не имел права пренебрегать твоим желанием. Ты получила Черного парня…

Как ты его назвал?

Ах да, он же тебя не просветил. — Если бы Янро был человеком, то он цокал бы языком. — Его дракон это Уголь, черный цвет вместо твоего серебра к примеру. Поэтому мне проще назвать его Черным парнем, чем запоминать это заковыристое человеческое имя. Я вообще не понимаю этой вашей традиции.

Твое имя не менее заковыристое!

Дракон только самодовольно низко загудел, я с непривычки вздрогнула — рядом с таким существом я была просто маленькой мышкой.

Его мне дали предки.

Как и ему.

Ты вредная сумасбродная человеческая девчонка!

Я засмеялась от его притворного раздражения, чувствуя себя непомерно счастливой. Наверное, дело в том, что я нашла Иного, судьбой с которым была связана еще до рождения. Порой, даже сейчас, я не нахожу зерно этого явления, путаясь в паутине времени. В голове не укладывается, как кто-то мог знать о моем появлении на свет задолго до того, как род Фунтай начал свое существование.

Я тоже не понимал. Все придет со временем, Страстная.

Страстная? Мое имя Эверин.

Да? — Притворное удивление, он прекрасно это знал. — Что ж, я буду называть тебя Страстная.

Король Энтраст дал мне это имя.

О, он не так глуп, а я то уж боялся, что твой принц не сможет сопоставить пропорции.

Мне хотелось дать ему увесистый подзатыльник, но это была невыполнимая задача, так что оставалось только кипеть от негодования. Получится ли привыкнуть к этому беспардонному вторжению в мою голову.

Это не вторжение. Если бы ты была внимательна, то поняла, что имеешь точно такой же доступ в мои мысли и прекратила этот глупый допрос.

Я ошарашено втянула воздух, но не нашла в себе смелости заглянуть в мысли древнего дракона, решив, что это слишком поспешно. Нельзя вот так просто открыть все тайны, что тревожили душу, хотя отчаянье доходило до безумия, я не позволила себе это сделать. Наверное, мне не хотелось оставлять перья, вместо прекрасных крыльев тайны, которые поднимали меня все выше и выше к заветной цели. Может, так и должно быть? Человек не будет стремиться вперед, если ему буду доступны все знания сразу — без стараний, без учения, без испытаний. В таком случае они просто потеряют свою ценность, и информация будет равносильна грязному слуху на дешевом портовом рынке.

Слышать это от тебя гораздо интереснее.

Меня смерили недовольным взглядом, но испытание того стоило — я не желала получать что-то с легкостью. Нельзя стать волком, если ты родился человеком, но оказался под теплым шерстяным боком. Я не хотела легкости, может, это глупо, но тогда не получиться оценить всю силу знаний, которые в себе таит магия Динео.

Я не люблю болтать попусту.

Это не так! — Он не отреагировал на мое возражение, бесцельно блуждая взглядом по равнине. — Ты сделаешь меня цельной, а не склеенной кое-как и наспех.

Иной напрягся, мышцы на его шее опасно бугрились, перекатывались, но на дне серебра плескалась радость, удивление, сплетенные в гобелен гордости. Он приосанился и выставил вперед массивную лапу, неприятно заскрежетав когтями по земле.

О, как это приятно слышать! Я рад, что ты не соблазнилась.

Не понимаю…

Ты бы ничего там не нашла. Ведь я умею скрывать сокровенное от чужих любопытных глазок.

Ты… — возмущение мое росло одновременно со стыдливостью, ведь дракон увидел все, что я так бережно и рьяно охраняла от постороннего вмешательства.

И тебя я тоже этому научу.

Мне было сложно поверить ему теперь, но наши отношения не смогут начаться с положительной ноты, если я запрещу ему находиться в моих мыслях. Да и на протяжении утра я, наверное, уже привыкла к этому, отчасти. Щекотание магии Янро оставалось за гранью моих ощущений и это вполне устраивало мои чувства. Надеясь, что дракон сумеет научить меня скрывать то, что впоследствии поможет мне скрывать от него моменты, которые будут принадлежать только моей душе и сердцу. Я заливалась краской, думая о том, что Янро стал невольным свидетелем моей близости с Силенсом, моего поцелуя с Роупом, причем имел доступ и к моим чувствам, которые я тогда испытывала. А это пока что самое сокровенное, что свершалось в моей короткой жизни. Самые яркие моменты чувственности и любви, гордости и стыдливости, возвышений и падений, любви и предательства. Интересно, если мне шестнадцать…

Как ты юна!

Его удивленный выдох через широкие ноздри обдал меня горелым запахом, и я неприятно поморщилась, значит, и легенды о дыхании дракона тоже правда.

Но что так тебя удивляет?

Слишком юна!

Нет! Она настоящая волчица.

Это ощетинился Алди, вскочивший от лапы и чихавший от запаха гари, которым выдохнул Янро. Что-то в его позе говорило об опасности, что даже такое огромное существо, как дракон, не пожелало спорить.

В этом я с тобой согласен, щенок. — Иной пропустил мимо ушей озлобленное рычание волка. — Я тоже считал, что она старше. Что ж, не могу же я прогнать тебя, Страстная.

Мы на всю жизнь останемся вместе?

А ты думаешь, я похож на комнатную собачку?

Я не понимала, откуда в Ином столько сарказма и попыток пошутить, но все равно его колкие замечания выходили на непонятный манер, сказывалось драконье происхождение.

А твои родители живы?

Дракон был обескуражен вопросом, это выдали не только его мысли, но и выражение увенчанной гребнем мордой. Пасть приоткрылась в задумчивости, обнажая грубую, но розоватую кожу.

Нет, обычно драконы заводят потомство на закате жизни. Или же в самом ее расцвете. Мои родители выбрали последнее, вместе с моим рождением отдав мне свою смерть.

Внезапно перед моими глазами предстала до боли отчетливая яркая картина. То были два дракона на фоне заходящего солнца — их гладкая чешуя блестела в кровавых расплывающихся лучах. Драконица лежала на земле и истошно стонала, этот звук был похож на ужасный скрежет, но даже в нем различалось страдание. Она смотрела на тщедушного дракончика, сердце которого не билось — до меня не долетал ритмичный звук. Зеленоватый супруг наклонился к своей подруге и коснулся носом лба, успокаивая, потом он дотронулся до своего сына — и жизнь померкла в желтых глазах. Истошный вопль драконицы повторился, но она последовала примеру своего друга, отдав еще одну жизнь тощему серому детенышу.

Так родился я, забрав жизни своих родителей. — Оттенок печали металлом звенел в его мыслях, я сочувственно дотронулась до чешуйчатого бока. — Маленькая ящерица, которая осознала себя возле двух еще теплых трупов. Но они отдали мне свои знания, я знал, кто я, что я и зачем я.

А имя? Как они нарекли тебя?

Последнее слово матери, которая верила, что я стану Серебром, хотя родился серый детеныш. Отец не верил. Она просто знала.

Но дракон сумел быстро справиться со своей печалью, наверное, время стирало остроту боли, которую он когда-то ощутил.

Неужели такая судьба ждет каждого дракона-родителя?

О, нет. Просто они слишком долго ждали. Я не успел бы родиться в срок — мать была близка к смерти. Ей пришлось это сделать. Но вот отец… он был молодым драконом, в сравнении с ней. Он не желал уходить так скоро, но не мог перенести страдания своей любимой.

И все это…

Я понял только из их воспоминаний, что по сей день есть в моем сердце.