Прайд (СИ)

– В общем – полная жопа, – констатировал я, осторожно ступая по гнилым ступеням, – Но это ничего не меняет.

– Почему-то я так и думал, – проворчал Илья и тяжело вздохнул, – отважный тупой хищник – мечта кошек и человеческих самок. Герой этого мира.

– Мне поставят статуи, – похвастался я, – во всех городах.

– Даже не сомневаюсь в этом, как и в том, что ты их заслуживаешь, – Илья толкнул тяжёлую дверь и вошёл в длинный прямоугольный зал, у дальней стены которого я заметил группу людей, – кроме того, ты ещё и на редкость везучий тип. Львы любят, но очень редко и уж совсем в единичных случаях эта любовь – взаимна. При этом всегда наблюдаются крайне забавные аномалии: чтение мыслей, обмен энергией на расстоянии…Да вам даже левитация – не слишком тяжёлый труд.

– Всё правда, – согласился я и широко ухмыльнулся, – плюс кое-что ещё.

– Да, такого удовольствия, как ты, ей никто никогда доставить не сможет, – кивнул Илья, – но ты не слишком веселись. Есть и скверная новость: если один из вас погибнет – второй тоже умрёт. Не слишком высокая цена?

– Нет. Просто постараюсь быть поосторожнее.

– Две жизни за одну, – Илья оценивающе посмотрел на меня, – ну ладно, пошли, постараемся поднять наши шансы.

– Это, кстати переводит нас к вопросу, – заметил я и показал пальцем на две группы людей, каждая из которых, неподвижно стояла, образовав кольцо, – какого чёрта здесь делаем мы и какого – они? Я не голоден.

Мы подошли ближе, и я внимательно рассмотрел замерших истуканов. Каждый, словно спал, с широко открытыми глазами и ни на что не реагировал. Но эти живые мертвецы продолжали дышать. Илья подошёл к одному кругу и положил ладони на плечи рослого мужчины.

– Есть присказка, будто у кота девять жизней, –сказал лев, – у нас будет десять. Одна своя и ещё девять – взятых взаймы. Больше, к сожалению, не получается. Бери ту группу и делай, как я. Чувствуешь?

– Тепло, – задумчиво пробормотал я и тут меня будто пронзило, – о чёрт! Я их всех вижу! Всю девятку! В моей голове. Но зачем?

– Постарайся оставить их образы в голове. А теперь медленно отпусти руки…Продолжаешь видеть?

– Да, – я потряс головой, – немного бледнее, но там же.

– Это – наши запасные жизни, – Илья улыбнулся, но как-то невесело, – именно поэтому я спрятал их так далеко, чтобы до них никто не сумел добраться. Теперь мы можем умереть десять раз. Одиннадцатый – будет настоящим.

– А кошки? – я схватил его за плечо.

– Я пробовал, с Галей – не получается. Похоже, на них это не действует. Придётся кошечек поберечь. А тебе – Зару – вдвойне.

– Она будет жить! – сказал я, сцепив зубы, – даже если я умру, то не позволю ей отправиться следом.

– Такой упрямый тупица способен на что-то, в этом духе, – хихикнул Илья, – думаю, ты даже смерть способен пришибить своей чугунной головой. Живи и пусть твоя Зара живёт. Она, действительно, чудо! Никогда не говори Гале, но в постели, она твоей львице не соперница.

– Знаю, – сказал я, ухмыляясь, – сейчас я тебе кое-что расскажу…

Заброшенная тропинка, петлявшая через парк, осталась такой же, какой я её помнил: те же ветки, корни деревьев и листья, хрустящие, под ногами. Тонкие лучики солнца, изредка, задевали лицо и тогда, я видел мгновенные ослепительные вспышки. Вероятно, вся наша жизнь – всего лишь молниеносная вспышка в глазах бога. Он даже не замечает каждого такого сполоха и продолжает идти дальше. Пойдём и мы.

Лёгкий ветерок не уставал упрямо гнать небольшие волны, которые, с тихим шелестом, атаковали, поросший травой, пологий берег. Я немного постоял у мостика, потом запустил маленький плоский камень, и он запрыгал по воде, звонко хлопнувшись о каменистый островок. Смешок, донёсшийся до моих ушей, подтвердил – старания не остались незамеченными. Я безмолвно согласился с присланным в мою голову посланием и быстрым шагом преодолел разделявшее нас расстояние.

Зара была там. Ждала меня в беседке, откуда и прислала свой зов.

Кошка была такая маленькая, такая несказанно прекрасная, что у меня замерло сердце. Тёмные глаза прятались в белоснежных потоках волос, но я ощущал на себе их внимательный взгляд. Не было нужды о чём-то спрашивать. Я просто обнял девушку, и мы долго молчали, любуясь картиной тихого озера, окружённого деревьями.

– Мы ведь умрём? – тихо спросила Зара.

– Скорее всего.

Как можно соврать части тебя самого?

– Ты боишься?

– Нет, – она ещё сильнее прижалась ко мне, – совсем-совсем не боюсь. Главное, чтобы ты был рядом. А если победим, то останемся вместе навсегда. Знаешь, Илья рассказывал: у нашей любви нет таких ограничений, как у людей. Нет ревности, нет скуки, нет доминирования, поэтому, наша любовь – вечна.

– Ох уж этот Илья, – боюсь, я не смог удержаться от некоторого сарказма, – ну, всё он должен разложить по полочкам. Когда вы занимались сексом, он не пытался объяснить, в каком именно порядке, всё должно происходить?

– Нет, – она хихикнула, – но, вроде бы, определённые правила у него есть. Галя рассказывала. А с тобой, сказала, всегда, как в первый раз. Это – так.

Мне почудилась лёгкая дрожь в её голосе и я осторожно убрал с лица прядь волос. Маленькая слезинка бриллиантом сверкала на матовой коже.

– Я не дам тебе уйти, – прошептала Зара, – даже если умру – не позволю тебе уйти за мной.

Я крепко обнял её, и мы безмолвно замерли, наблюдая беспечные воды озера, по которым медленно скользила лёгкая рябь. Казалось, будто вся реальность всколыхнулась от невидимого камня и это волнение усиливается с каждой секундой. А лёгкий ветерок, мгновение назад, ласкавший кожу нежными прикосновениями, набирает силу, превращаясь в лютый ураган, способный разорвать ткань бытия в клочья и унести ошмётки далеко-далеко.

Лишь мы, двое, оставались чем-то постоянным, в центре начинающегося безумия. И мы сохранили внутри себя картинку тёплого солнечного дня и крохотной беседки, посреди спокойного озера, окружённого шелестящими деревьями.

Где-то, глубоко-глубоко, далеко от всех бед и безумия вселенной, в беседке стояли двое, прижавшиеся друг к другу. Там они и останутся.

Навсегда.

– Люблю тебя, – сказала Зара.

– Люблю тебя, – я поцеловал её.

Купола, начинённые смертельно опасными тварями, ждущими часа пробуждения, казались спящими хищниками, которые вот-вот проснутся и набросятся на нас. Страха не было. Львы не умеют бояться. Был азарт охоты и ожидание боя. Нет, я всё же опасался, но не за себя, а вот за это прекрасное создание, стреляющее в меня искорками, из-под пелены белоснежных волос.

Зара была воистину великолепна, Галя ей, впрочем, не уступала. Ну, разве, совсем чуть-чуть. Длинные ноги обеих львиц облегали высокие сапоги, на тонких шпильках, а крохотные шорты соперничали по ширине с поясами, которые их поддерживали на узеньких талиях. Ну и топики, как же без них? Не смущать же наших доблестных охотников, угрюмо ожидавших около центрального купола.

Ага, и Галин любимчик тоже здесь, немного смущён, однако глаз не сводит с гордо вышагивающей кошки. О, та почтила его благосклонной улыбкой! И ручкой, ручкой, Чара позлить. Карр попунцовел ещё больше, но в остальном, Галины старания пропали втуне: командир охотников, не отрываясь, смотрел на свою бывшую супругу. Зара, снисходительно кивнула ему, и человек прикусил побелевшую губу. Ничего, всем нам уже недолго осталось терпеть другу друга.

– Когда приступим? – осведомился я и приблизившись к усыпальнице, постучал по серо-зелёной поверхности, – тук, тук!

Чар, с ощутимым трудом оторвал взгляд от Зары и глыбой придавил меня к куполу: его взгляд казался физически ощутимой величиной, способной расплющить менее прочные, чем я, объекты. Потом человек медленно запустил руку в карман комбинезона и достал часы на цепочке. Потребовалось некоторое усилие, чтобы опустить взгляд.