Слуга Дракона

– Эй! – прикрикнул демон кольца. – Это еще что такое? Я, кажется, задал тебе вежливый вопрос!

– Просто радуюсь, что ты со мной, – ответил Кэшел. – Здесь не слишком-то приятно быть одному, не правда ли?

– Я провел целую вечность в одиночестве, – сказал Криас непривычно мирным голосом. – Затем появился Ландур и достал меня из скалы. Увы, он не захотел выпустить меня из сапфира, пастух. А ведь я так его просил! Так я оказался с Ландуром… и это получилось совсем неплохо. Знаешь, хоть он был дурак дураком… Но все же Ландур – это все, что я имел.

Кэшел потер большим пальцем каменную плиту, служившую ему подушкой. Один конец ее украшала резьба: цветы, вроде тех, что он видел в пиршественном зале. Вообще-то, припомнил юноша, все стены Тиана были резными. Этот камень мог упасть с любого места в городе.

– Мастер Криас? – спросил юноша. – Этот мой сон… он был реальным?

– «Реальный» в данном случае не слишком подходящее слово – проскрипел демон. – Не для пастуха. И уж, конечно, не для меня.

Кэшел встал. Он чувствовал себя голодным, но решил, что поищет пищу где-нибудь подальше от этого места. И начал подниматься на выросший за эту ночь могильный холм. Путь его лежал в том направлении.

– Мастер Криас? – снова обратился он к демону. – А вы могли бы поднять в воздух дворец и заставить его там парить?

– Теперь никто на это не способен, пастух, – ответило кольцо. – Я хочу сказать: не здесь и не без помощи Малкара. А я не стану связываться с Малкаром – ни для тебя, ни для кого другого!

Кэшел откашлялся.

– Да я и не собирался просить вас об этом, – попытался он оправдаться. – Я просто думал… э-э… наверное, это не очень хорошо для людей – жить вот так.

– Главная задача приличных людей в Подземном Мире, – произнес Криас, вроде бы про себя, но так, чтобы юноша слышал его, – это не дать ему смешаться с реальным миром. А Ландур Хранитель, к несчастью, мертв.

Илна вывернулась из узкой щели и оправила тунику. Да уж, одежда, конечно, здорово пострадала после такого путешествия. Мерота уже ждала ее: девочка стояла, сжав руки и глядя во все глаза, молчала.

Стены пещеры, где они очутились, шли слоями – некоторые определенно были светлее. Они испускали слабое фосфоресцирующее свечение, ну, как гнилушки в лесу. Не бог весть какой свет, но все же достаточно по сравнению с полной темнотой в расщелине.

Илна провела рукой по мерцающему слою, ожидая обнаружить привычную плесень. Но пальцы ощутили лишь шероховатый камень.

В отверстие скользнул Чалкус и, мгновенно развернувшись, оглядел пространство пещеры. Удовлетворенно кивнул и со смешком вложил свой меч обратно в ножны.

– Ну что, сударыни, полагаю, проблем с этими парнями у нас не предвидится, – сказал он.

– Чалкус? – Голос Мероты почти терялся в звуке эха, многократно отраженного от сводов подземелья. – Ты убил их?

– Хочешь сказать: убил их снова, дитя мое? – весело переспросил запевала. – Нет, мэм, не стал я этого делать, когда увидел, что командиром у них Терлинг. Знаете, этот парень здоровый, как бык. И почти такой же глупый… всю жизнь был, даже когда ему еще не перерезали глотку. Они прямо таки пылали решимостью – наши морячки. Ну, я и подумал: если увалень Терлинг горит желанием закупорить собой щель, которая даже нам с госпожой Илной показалась чересчур узкой, то кто я такой, чтобы мешать ему?

– Пойдемте, – Илна кивнула в дальний конец пещеры, откуда тянуло теплым ветерком. Куда ведет проход, девушка, естественно, не знала, но вряд ли на новом месте окажется хуже, чем там, откуда они только что удрали.

– О да, госпожа, – Чалкус занял позицию впереди маленькой процессии и продолжал говорить на ходу: – Знаете, было время, когда я горел желанием собственноручно перерезать горло этому красавчику. Уж больно глупым и ленивым он мне казался! Думаю, парень оказал неоценимую услугу всему Королевскому флоту, собственной участью доказав известную истину: не в свои сани не садись.

– Было время, – в тон ответила Илна, – когда я считала, что мир станет лучше, если складывать комбинации из людей, как нити в ковре. Однако скоро, господин пират, выяснилось: такой мир мне нравится еще меньше, чем тот, в котором я родилась.

Они продолжали свой путь: насколько понимала девушка, все больше спускались вниз и вниз… Хотя ее опыт пребывания в Йоле свидетельствовал лишь об одном: она здесь вообще ничего не понимала. Вокруг было царство твердого камня, большей частью, гладкого, хотя порой под ногами вздувались какие-то кочки, наподобие гигантских поганок.

– Ну, барышни, кто скажет: каким образом возникла эта пещера? – вопрошал Чалкус, отмеривая шаги. Вообще-то, места в проходе хватало, чтобы идти хоть строем, но часто ответвления и изгибы вели в глухие тупики. К тому же Чалкус предпочитал в случае чего иметь свободное пространство для маневрирования мечом.

– Боюсь, не я, – отозвалась Илна. – Я, вообще, ничего подобного в своей жизни не видела. Здесь все из песчаника.

– Да уж, – согласился моряк. – Ну, в любом случае, не стоит придираться к подаркам Госпожи, не правда ли?

Илна представила себе, как Великие Боги создавали эту пещеру в качестве убежища для Чалкуса и компании, и фыркнула. Тем не менее кто-то же просверлил этот проход в твердой скале – явно не вода и не ветер. И ведь стенки гладкие, будто действительно что-то пробиралось из земли наружу.

Вслух девушка сказала:

– Полагаю, это объяснение не хуже любого другого.

– Ага, и думаю, нам троим надо будет возвести алтарь для Госпожи… после того как благополучно спасемся, – произнес с улыбкой моряк. Смех смехом, а двигался он по-прежнему настороженно, как рысь на охоте, да и Илна, глядя в спину шедшей перед ней Мероты, не выпускала из рук заготовленной петли.

Пещера все не кончалась. Илна надеялась, что через некоторое время они придут куда-нибудь, но не представляла, сколько времени это займет. Стены пещеры продолжали излучать свет – когда больше, когда меньше. На одном участке даже пол состоял из такого блестящего материала: девушка видела смутное отражение своих ног.

Местами по границам слоев на стенах сочилась вода. Увидев это впервые, они прошли мимо, но в следующий раз девочка пробормотала, что хочет пить. Они остановились и приложили шарф Илны к стенке, пока тот не пропитался влагой, которую затем можно было высосать.

Процесс занял какое-то время: вода сочилась потихоньку, к тому же быстро испарялась в сухом воздухе пещеры. Но делать нечего: это все, что у них имелось, и они радовались минимальным благам.

Мерота не жаловалась. А Чалкус…

– Льдистый Мыс мы обогнем, – напевал он, тихо и мелодично, напомнив Илне звук гарриковой свирели. – Снег, мороз нам нипочем…

Они все продолжали идти вперед. Закончив одну песню, моряк завел другую:

– Спину гни, греби, моряк. Море нам с тобой не враг.

– Пусть кровавые мозоли – тем щедрее будет доля… – А можно мне тоже, Чалкус? – спросила Мерота. – Мы могли бы спеть на два голоса «Рискового парня»… помнишь, ты учил меня?

– Давай как-нибудь в другой раз, дитя мое, – ответил моряк, и Илна в очередной раз удивилась перемене тембра его голоса. Обычно, когда Чалкус разговаривал, в голосе слышалась легкая хрипотца, зато пение по своей чистоте и мелодичности могло сравниться с птичьей трелью. – Позволь мне покрасоваться как солисту. Не поверишь, но я тщеславный человек.

«Истинная правда, – подумала Илна, – тщеславие ему не чуждо. Но все-таки прежде всего Чалкус – человек, а не какая-нибудь разменная монета в любых обстоятельствах».

Они дошли до участка стены, где разнородные слои переплетались и скручивались, подобно узлу на вязаном полотне. Здесь свет, пробивавшийся изнутри породы, стал интенсивнее, он отбрасывал резкие рельефные тени. Илна нахмурилась.

– Не знаю, как вы, леди, – проговорил моряк, – но по мне, так пора отдохнуть. Как вы смотрите на то, чтобы устраиваться на ночлег? А утром продолжим путь?