Разделяющий нож: Приманка. Наследие

Когда они приблизились к южному краю болота, Даг выпрямился, глядя вперед с настороженной надеждой. Стервятники кружили над лесом за селением, не над болотистой низиной у берега. Может быть, они просто нашли непогребенные остатки пиршества глиняных людей. Может быть...

Остальные дозорные свернули на идущую к берегу тропу, и Даг с колотящимся сердцем вытянул шею, чтобы лучше видеть. К тонким стволам деревьев были привязаны несколько лошадей, и конь Сауна теперь тоже оказался среди них. Значит, отряд Обайо добрался сюда, хорошо! По крайней мере часть воинов... достаточная часть. Даг увидел перемещающиеся в тени фигуры, но тут его сердце снова сжалось: на земле он заметил несколько длинных бугров. Он не мог еще разглядеть, закрыты лица лежащих или нет.

«О боги, пусть это будут свернутые одеяла, а не саваны...»

Может быть, отряд только что прибыл? Наверняка первым делом следовало бы переправить спасенных из этого оскверненного селения в более здоровую местность. Однако Обайо, слава отсутствующим богам, здесь: вон он, идет к ним и приветственно машет рукой.

– Даг! – воскликнул Обайо. – Ты здесь, да будут благословенны отсутствующие боги! – В его голосе прозвучало что-то большее, чем просто радость от того, что он видит Дага живым. Судя по потрясенному выражению лица, Обайо столкнулся с трудностями и теперь отчаянно искал кого-нибудь, на кого можно свалить ответственность.

«Один из нас слишком рано благодарит отсутствующих богов, мне кажется».

Даг постарался открыть оба глаза разом и выпрямить спину. По крайней мере сил, чтобы спешиться, ему хватит, а уж потом он долго, долго не сядет в седло. Даг соскользнул на землю и ухватился за стремя, отчасти чтобы преодолеть головокружение и привыкнуть к стоячему положению, отчасти потому, что не мог вспомнить, что собирался сделать.

Встревоженный голос Сауна вернул его в настоящее.

– Ты должен это увидеть, командир!

Даг повернулся и облизнул губы; ему с трудом удалось выдавить из себя:

– Сколько? Сколько мы потеряли? – Он чувствовал, что вот-вот расплачется, и боялся испугать Сауна своей слабостью. Он хотел объяснить, успокоить парня: «Такое с людьми иногда случается после... Ты со временем привыкнешь...», но Саун продолжал бормотать:

– Все, кого мы нашли вчера, живы. Только теперь возникла новая проблема.

В смутной надежде отсрочить неприятности хоть еще немного, подобно человеку, натягивающему на голову одеяло, когда его будят бесцеремонные товарищи, Даг моргнул и спросил Обайо хриплым от усталости голосом:

– Когда вы сюда добрались?

– Вчера вечером.

– И где теперь все?

– Мы разбили лагерь примерно в миле на восток отсюда. – Обайо показал на далекие зеленеющие деревья. – Я дал ребятам отдых вчера утром и тем временем послал следом за вами разведчиков. В середине дня мы двинулись дальше, чтобы, знаешь ли, на всякий случай сократить расстояние... К вечеру я начал тревожиться: разведчики не вернулись, а дозорные на флангах наткнулись на парочку глиняных людей. Они, конечно, с ними быстро разделались, о стало ясно, что ты не добрался до Злого тогда, когда планировал.

– Нет, не добрался. Это случилось позднее. Часа через два после полуночи, примерно в двадцати милях на юг отсюда.

– Так нам Саун только что и сказал. Только если... Знаешь, тут Грифф, тот разведчик, который это обнаружил... Пусть сам и расскажет.

Растерянный паренек примерно возраста Дирлы вышел вперед и кивнул Дагу. Грифф уже десять лет служил в дозоре и, на взгляд Дага, был рассудительным и надежным, и это делало его взъерошенный и безумный вид тем более тревожным.

– Видят боги, Даг, как же я рад, что ты здесь!

Даг с трудом удержался от того, чтобы не поморщиться, и положил руку на спину Копперхеду, втайне надеясь найти опору.

– Что случилось? Расскажи с самого начала, – предусмотрительно добавил он, заметив еще усилившуюся растерянность молодого дозорного.

Грифф сглотнул и кивнул.

– Мы – две пары разведчиков – добрались до Боунмарша вчера к концу дня. Мы легко проследили путь твоего отряда. Мы решили... точнее, надеялись, что Злой переместился дальше, а вы последовали за ним. Потом мы нашли этих Стражей Озера – мастеров, – привязанных к деревьям... – Грифф бросил взгляд через плечо, – и тут подумали, что вас, может быть, тоже захватили.

«Вы так решили, потому что хорошие дозорные не бросают в беде своих? Ты очень милосерден, Грифф».

– Нет. Мы оставили их связанными и поехали дальше. – признался Даг.

Грифф расправил плечи; к изумлению Дага, на лице его было написано не презрение и ужас, а уважение.

– Как вы узнали про западню? – серьезно спросил парень.

Что? Западня? Даг покачал головой.

– Я ничего не знал; мы принесли их в жертву из чисто тактических соображений. Я не хотел рисковать: если бы мы помогли пленникам, Злой был бы предупрежден о том, что дозорные идут по его следу и уже подобрались совсем близко.

– Ты сказал, что там что-то не так, – хмурясь, поправил его Саун. – И еще велел тщательно закрывать свой Дар, когда мы прикасались к беднягам.

– Это вовсе не было следствием моей догадливости, Саун. Продолжай, Грифф.

– Мы поняли, что Дар пленников скован – иначе и быть не могло. Так что Маллора стала делать то, что делают обычно в таких случаях – потянулась собственным Даром и попыталась вывести их из транса. Только вместо этого получилось наоборот: ее саму затянуло. У Маллоры закатились глаза, и она рухнула на землю. Зародыши глиняных людей в своих ямах, – Грифф показал в сторону низины, – когда это случилось, затрепыхались и стали странно булькать. Мы даже подскочили – уже наступили сумерки, а мы до того момента даже и не замечали, какая вокруг стоит тишина. Напарница Маллоры, Брин, запаниковала, мне кажется; она попыталась привести Маллору в чувство, и ее засосало тоже. Я оттащил своего напарника, Орнига, прежде чем он прикоснулся к Брин.

Даг на всякий случай кивнул, но это не помогло: лицо Гриффа скривилось в гримасе отчаяния.

– Иногда зимой в Лутлии такое случалось, – пробормотал Даг. – Кто-нибудь проваливался под лед, а друзья или родичи пытались вытащить беднягу и проваливались сами… один за другим, вместо того чтобы бежать за помощью или за веревкой. Впрочем, предусмотрительные дозорные зимой всегда носили обмотанную вокруг пояса веревку, так что если кто-нибудь проваливался под лед... ладно, не важно. Труднее всего в таких случаях бывало тому, кто останавливался. Держу пари: старшие дозорные поняли, что к чему.

Грифф сморгнул слезы и благодарно склонил голову. Сглотнув, чтобы справиться с голосом, он продолжал:

– Мы с Орнигом договорились, что он останется, а я отправлюсь за помощью. Как же я мчался! Только лучше бы остался я, потому что когда мы добрались сюда, веревки на пленниках были разрезаны – Орниг, должно быть, пытался уложить их поудобнее, – но сам Орниг лежал на земле. Он, наверное, попытался что-то сделать... – Помолчав мгновение, Грифф добавил: – Понимаешь, он неравнодушен к Брин.

Даг понимающе кивнул и отошел от Копперхеда, чтобы лучше разглядеть: что же происходит среди деревьев. Если бы еще удалось найти ствол, на который можно опереться... не на медичию, конечно, каждая веточка которой ощетинилась грозными тройными шипами. Рука Дага нащупала подходящую ветку молодого деревца дикой вишни. Ухватившись за нее, он огляделся. Между одеялами, расстеленными там, где земля была посуше, двигались трое или четверо дозорных, среди которых Даг узнал лучшую целительницу отряда. Даг насчитал восемь неподвижных тел.

«Все больше наших подвергается опасности...»

Впрочем, кто-то уже разжег костер и что-то кипятил в котелке – воду для питья или целебный отвар.

Все это хорошо, но все равно в открывшейся Дагу картине было что-то неправильное... ох, вот что!

– Почему вы не перенесли их прочь с этой оскверненной земли?

За то время, что Грифф рассказывал, Мари, Дирла и Рази успели спешиться и окружили Дага, внимательно слушая. Рази все еще держал поводья коня Утау; тот щурился от света, с трудом удерживаясь в седле. Даг подумал, что пострадавший дозорный вряд ли воспринимает то, что слышит.