Странствия Властимира

— Вот вы где, — холодно молвил всадник. — Вы нарушили мой приказ и напали на людей, которым судьба выпала жить рядом с вами. За это вы будете наказаны. Смерть!

От его крика уже не только самые молодые и трусливые склонились перед всадником.

— Пощади, Воин! — раздались голоса.

— Смерть! — повторил всадник. — Вы все осуждены и умрете!

Он тронул коня вперед, и волки шарахнулись перед ним в стороны, как волны от брошенного камня.

Только один из них устоял. Это был Гао. Вожак сделал шаг навстречу всаднику, преграждая ему путь.

— Стой! — крикнул он, вскидывая руку с оружием, — Стой, ни шагу дальше! Я, Гао, вожак стаи, вызываю тебя на бой!

Воин, казалось, был ошеломлен — он осадил коня, заставив того отступить.

— Я вызываю тебя на бой — немедленно, здесь и сейчас! — повторил Гао. — Мы будем драться до конца, пока один из нас не падет в битве.

Один из волков одернул вожака.

— Ты с ума сошел, — прошипел он. — Что ты городишь?.. Гао был готов и ему перерезать горло, но тут Воин остановил спорщиков взмахом руки.

— Ты вызвался умереть первым, — сказал он. — В последнем желании отказать нельзя… Тем более что ты привел их сюда и должен отвечать своей жизнью за все. Твой вызов я приму, потому что вся вина на тебе. Но не проси у меня пощады!

Пораженные всем услышанным, волки едва успели отпрянуть в стороны, когда всадник одним прыжком легко и стремительно соскочил с коня, взметнув полы плаща за спиной.

Чуть пригнувшись, Гао первым пошел на противника. Он не верил в то, что легендарный Воин может явиться просто так, и считал, что перед ним витязь-одиночка, каких много в этих лесах. Он был вооружен кривой длинной саблей, отнятой когда-то у хазарина, и ножом, красным от крови. У Воина же не было ничего, кроме меча. Он держал его одной рукой, чуть отведя в сторону, будто ему редко приходилось сражаться. Но первый же выпад Гао он отбил так быстро и сильно, что тот внимательнее присмотрелся к противнику.

Властимир до сего мига был словно во сне. Его тело двигалось так, словно некто могущественный водил его руками и ногами. Голос собственный долетал до него со стороны, и произносил он совсем не то, что хотел. Он подчинялся покорно и спокойно, памятуя о волхвовании на Перуновой поляне, и теперь, когда неожиданно начался бой, он словно со стороны наблюдал за собой.

Противники схватились не на шутку. Оба были равны по силе и ловкости. Прощупывая оборону незнакомца, Гао сперва теснил его к краю опушки, намереваясь загнать в лес, и тот вроде как поддавался, но вдруг сам набросился на вожака псоглавцев так, что только природная ловкость помогла тому выстоять. Меч и сабля сталкивались со звоном и скрежетом, с лезвий сыпались искры. То и дело подставляя свое оружие под меч противника, Гао надеялся, что тот откроется, и тогда можно будет ударить его кинжалом. Рана, конечно, не окажется смертельной, но несколькими удачными выпадами можно измотать соперника.

Властимир не ожидал, что волк окажется таким хорошим бойцом. Он помнил Рата, как тот стоял с ним несколько лет назад против поляниц, но Гао намного превосходил старого знакомца.

Вдруг волк перешел в наступление. Его сабля мелькала так, что казалось, будто у него не две, а четыре руки. Властимир понемногу отступал. Псоглавец не сможет долго выдержать такого темпа и, если не давать ему поблажки, рано или поздно выдохнется. И тогда наступит его час…

Он наступил чуть раньше, чем ожидал князь. Скорее случайно, чем намеренно, Властимир, отбивая очередной выпад, отвел меч немного дальше в сторону, открывая живот. Гао немедленно, поскольку его сабля все еще была блокирована лезвием меча, ткнул в противника кинжалом.

Он не успел опомниться, как железные пальцы сомкнулись на его запястье, а враг оказался сбоку.

Враги сблизились, тяжело и яро дыша друг другу в лицо. От перекошенной из-за неудачи морды Гао несло смрадом псины и застарелой крови. Узкие глаза налились кровью, язык вывалился из пасти, он жаждал забыть о приличиях и вцепиться в глотку человека зубами.

Властимир резко отпрянул, и вовремя — клыки клацнули перед самым его носом. Вожак коротко взвыл от новой неудачи и на миг забыл о кинжале. Князь указал ему на эту оплошность, вывернув руку так, что враг взвыл от боли. Кинжал выпал и затерялся в траве.

Немедленно отпустив запястье врага, Властимир ударил его под челюсть. Клацнули зубы, мотнулась морда — и псоглавец отлетел назад.

Стоящие кольцом волки удержали его, не дали упасть на спину, но это взбесило вожака. Жажда мести горела в его желтых глазах.

В этот миг он не видел и не соображал ничего, но ярость и ненависть удвоили его силы и ловкость. Прежде чем, ослепленный злобой, он успел наделать ошибок, Властимиру пришлось попотеть, отбивая его бешеные атаки. Разъяренный тем, что враг еще сопротивляется, Гао так размахивал саблей, что часть выпадов пришлась на пустое место. Ускользать от заведомо слепых ударов князю было более чем легко. Улучив миг, когда сабля от мощного размаха ушла в сторону, открыв живот и грудь Гао, он бросился навстречу лезвию. Меч сверкнул в его руке, поймав солнце, и перерубленная сабля упала наземь. В руке Гао остался обрубок не длиннее ладони.

Вожак еще раз или два взмахнул им, прежде чем понял, в чем дело, и тупо уставился на остатки оружия. Властимир не спеша поднял меч для последнего удара.

— Ты проиграл, — произнес он. — Готовься к смерти!

Гао отбросил обломок сабли и пригнулся, словно собираясь биться голыми руками.

— Ты не можешь убить безоружного, — ответил он.

— А ты в этом уверен?

Властимир уже размахнулся, чтобы снести псоглавцу голову, но в самый последний миг, когда лезвие меча уже было готово опуститься, Гао прыгнул вперед и вниз.

Он успел почувствовать боль в спине от скользящего удара, но забыл о ней в ту секунду, когда его руки обхватили противника поперек туловища и враги покатились по траве.

Будь это на краю обрыва, они оба непременно бы упали и разбились — так часто поступали волки и люди, когда отступать было некуда. Но здесь все было по-иному.

Сбитый с ног, Властимир не растерялся. Перекатившись через голову, он сбросил с себя псоглавца и вскочил. На сей раз в руке его врага был нож, подобранный им в траве во время падения. Он держал его лезвием от себя, готовый заколоть врага.

Не понимая, что подвигло его на этот шаг, князь отбросил меч и выхватил свой нож из-за сапога.

Заметив этот жест, Гао неожиданно засмеялся, выпрямляясь.

— Вот ты и выдал себя, человек, — с удовольствием сказал он, облизываясь. — Мы тебя тогда не съели, но уж будь уверен — на сей раз я попробую твоего мяса!

Волки-зрители взволнованно зашептались.

— Что вы стоите! — крикнул Гао, отступая. — Не узнаете, что ли?.. Это же тот человек, которого мы захватили в прошлом году!

— Ты в этом так уверен? — заговорил Властимир. — Тот человек был слеп, и вы отправили его в глухой лес на верную смерть… Как ваши предки отправили умирать Воина в болота… Он тогда вернулся и отомстил за свою смерть. Вернулся и я, и тебе не уйти.

Гао был уверен в себе. Он видел, что несколько волков осторожно подкрадываются к человеку сзади. Если удастся захватить его, все остальные поверят, что это не Воин.

— Князь умер, — сказал вожак-псоглавец, чтобы потянуть время. — А ты пришел вместо него, не так ли?..

Властимир успел разглядеть загадочный блеск его глаз, когда псоглавцы зашли ему в спину. Он молниеносно развернулся — и нож до рукояти ушел в живот одного из волков.

Раненый завизжал и отшатнулся. Еще несколько волков присоединились к вожаку, чтобы покончить с чужаком. Многих останавливало, что отпущенный ими князь и в самом деле был слеп, а этот человек отлично видит. А вдруг он и впрямь Воин?..

Властимир не успел с сожалением подумать о так неосторожно отброшенном мече, как на него набросились сразу несколько волков.

С одним ножом любой славянин-воин мог выстоять один против четырех-пяти противников, и князь был уверен в себе. Но волки, хоть и не знали приемов борьбы, которым обучали подростков на заставах чуть ли не с пеленок, все же были вооружены — кто ножом, кто саблей. Обороняясь, Властимир чувствовал сыплющиеся на него со всех сторон удары, но сабли не могли пробить доспеха, полученного им на Перуновой поляне.