Вызывающий бурю

Арин Бвр замер, сощурив глаза, и сильнее сжал горло юноши. Эльф почувствовал, что белоглазый воспрянул духом, и по лицу Бвра пробежала тень неуверенности.

– Скажи, эльф, ты помнишь свое имя? Последний король не ответил.

– Имя. Ты его помнишь?

– Я…

Неуверенность перешла в растерянность, потом – в страх. Имя Арина Бвра было вычеркнуто из истории, и, точно так же, как это случилось с финнтрейлем, живущим в душе Моргиена, потеря имени ослабила дух мертвого эльфа.

– Ты помнишь свою смерть?

Стоило Изаку задать этот вопрос, хватка на его горле ослабла.

– Ах, да, ты ее помнишь, та боль все еще с тобой! Ты мертв, ты всего лишь воспоминание. Без имени и без тела ты – ничто.

Изак улыбнулся и поднял левую руку, хотя она все еще болела после полученного удара. Превозмогая слабость, белоглазый взял Арина Бвра за запястье и оторвал его пальцы от своего горла. Потом Изак поднял правую сломанную руку, растопырил пальцы перед лицом эльфа и сделал то, что некогда сделал с Моргиеном. Под его прикосновением магия рассеялась, как утренний туман.

Последний король закричал и забился, но сила возвращалась к белоглазому, и дух эльфа уже не мог ему противиться. Изак сдержал нараставшее в горле рычание, призывая к себе магическую энергию и становясь все сильней и сильней. Но он твердо решил не поддаваться таящейся в глубине его сердца ярости, чтобы не повторилось то, что произошло когда-то в Ломине.

Изак сплел магические сети вокруг души мертвого короля и крепко ее связал, оторвав от своего тела, в которое она так отчаянно стремилась вселиться. Арин Бвр взвыл от ужаса.

Душа эльфа, связанная Изаком, теперь совсем ослабела. Вокруг потемнело – это Смерть подошла совсем близко. Арин Бвр снова завопил и начал биться… И тогда Изак вырвал его душу из Темноты и вобрал в себя, укрыв от всевидящего ока Смерти.

Изак остался один.

Он тяжело дышал, но почувствовал, что воздух стал более свежим, а усталость начала отступать. Даже боль его утихла, поскольку раны были нанесены не телу, а порождению его сознания. Небо стало светлеть, запахло вереском и влажной травой – дивные ароматы после запахов мертвой земли.

Изак продолжал держать дух Арина Бвра, но уже не так крепко. Время насилия кончилось. Теперь эльфу никогда больше его не одолеть.

«Что ты натворил?» – эти слова эльфа раздались в голове Изака – тихие, несчастные, полные скрытого страха.

«Я снова выжил. Именно этому ты меня учил всю жизнь».

«Что ты со мной сделаешь?» – Арин Бвр прекрасно понимал, что сейчас он очень близок к последнему возмездию в самых темных подземельях Генны.

«Я не собираюсь тебя убивать, если ты об этом. Сдается, я смогу найти тебе лучшее применение. И если Ланд считает меня своим Спасителем, думаю, твой ум мне не помешает».

«Ты не должен был стать Спасителем…»

«Сам знаю, – перебил улыбающийся Изак. – "Рожденный в серебряном свете и в серебро одетый". Это было написано не про меня, а про твое возрождение нынче ночью. Только теперь возрождения не будет. Всему свое время, не забывай, мой плененный дракон. Твое время прошло».

«Ты поломал всю историю. Нынче ночью тебе суждено было умереть. Ты хоть понимаешь, что это значит?»

Изак потянулся и ощутил на своем лице холодное дуновение ветра. Он чувствовал, что возвращается в храм среди деревьев, к жизни, которая наконец-то принадлежала только ему.

«Это значит, что теперь мы сами создадим свое будущее. Это значит, что ни одно предсказание не совпадет с грядущим. И все, что у нас есть, это мы сами».

Он улыбнулся.

Ланд ожидал его пробуждения.