Лорд-Чародей

— Но с какой стати ему вдруг становиться злодеем, Темным Лордом? Взгляни, какую прекрасную погоду он нам дарит! — воскликнул Крушила, показывая на голубые небеса. — Разве это не чудесно? Лорд-Чародей хорошо справляется со своими обязанностями. Зачем ему вдруг меняться? Подавляющее большинство людей не воруют, не убивают и не насилуют, даже когда им предоставляется такая возможность.

— Если верить древним легендам, некоторые чародеи совершали страшные преступления. Может быть, это каким-то образом связано с искусством магии и со способностью подчинять лерров при помощи талисманов. А может, и потому, что в отличие от нас с тобой некоторые типы готовы воровать, убивать и насиловать, как только у них появляется возможность. Лорд-Чародей ловит их, чтобы предать суду, но, как мы знаем, преступники существуют. Возможно, людей с подобными склонностями больше, чем мы думаем, только почти все они ведут себя тихо, понимая, что жрецы и Лорд-Чародей их непременно накажут. Но если один из таких типов вдруг окажется Лордом-Чародеем…

— Таких людей просто нельзя выбирать Лордами-Чародеями! — воскликнул Крушила.

— Не всякому можно заглянуть в душу даже с помощью магии, — пожала плечами Арфа.

— Все это звучит… — он запнулся, подбирая слово, — как-то нескладно.

— Тем не менее система работает многие сотни лет. Вопрос в том, хочешь ли ты стать ее частью? Готов ли взять на себя долю ответственности? Если ты не хочешь быть крестьянином или музыкантом, не обязательно становиться лучшим в мире воином. Есть масса иных возможностей. Если тебе хочется путешествовать, ты можешь стать проводником или барочником на реке.

Крушила молча кивнул. Он давно размышлял над подобными вариантами.

— Воин говорит, что у меня есть кое-какие способности, — после довольно продолжительного молчания сказал он, припоминая те чувства, которые испытывал, когда держал в руках меч.

— Правда?

— Он испытал меня сегодня утром. По правде говоря, мы упражнялись целый час. Старик поразил меня несчетное число раз, — мрачно добавил Крушила.

— Неужели это тебя огорчает? Ведь он не просто боец, а лучший в мире воин, способный победить любого. Он правда сказал, что ты обладаешь необходимыми способностями?

— Да, сказал.

— В таком случае вполне вероятно, что лерры сознательно привели его к тебе. Может быть, тебе предназначено стать Избранным Воином?

— А может, он просто врал, потому что ему не терпится уйти на покой, и он остановился на первом желающем занять его место, не важно, есть у этого дурачка способности или нет.

— Такого тоже нельзя исключать. Но он — один из Избранных. Один из тех, кто способен стать героем. Неужели он готов соврать, изменив своему долгу?

— Почему бы и нет? — не слишком убежденно произнес Крушила.

— В таком случае ответь на простой вопрос, мой маленький братишка, — доверяешь ли ты ему, веришь ли сам в то, что хочешь стать Избранным? Если же тебя устраивает работа проводника, то у проводника Зеленых Вод, насколько мне известно, нет наследника, и потом — проводникам, тебе в утешение, никого не приходится убивать.

— Но случается так, что глупый путник сходит с тропы или оскорбляет недружественного лерра…

— Даже тогда его убивает не проводник. Проводник просто позволяет природе действовать по ее законам. Так что выбирай, что ты предпочитаешь носить — меч или перья птицы арра.

— Большинство проводников изучают лишь один-два маршрута. Избранные же охраняют весь Барокан.

— Да. Это огромная ответственность.

Крушила помолчал, размышляя о сказанном и вспоминая утреннюю тренировку. Затем он улыбнулся и, пожав плечами, произнес:

— Кто-то же должен взять эту ответственность на себя. Почему не я?

Арфа улыбнулась ему в ответ, и они вошли в дом.

Примерно через час их мать, известная в Безумном Дубе под именем Белая Роза, вернувшись, увидела сына за кухонным столом.

— Значит, ты отказался от всех этих глупостей? — без всяких предисловий спросила она.

Крушила не стал делать вид, будто не понял, о чем речь.

— Наоборот, — ответил он. — Я буду упражняться с Воином по часу каждый день до тех пор, пока он не увидит, что я готов занять пост. После этого чародей придаст мне магические силы, и я стану Избранным.

Мать уже собралась было вступить в спор, но, увидев его выражение лица, лишь спросила:

— Это твое окончательное решение?

— Да.

— Даже если это означает, что тебе придется убивать людей?

Крушила был готов к этому вопросу.

— Если Избранных когда-нибудь направят убивать Лорда-Чародея, мы должны быть уверены в том, что он заслужил смерти. Такого не случалось уже сто лет, и надеюсь, что не случится и на моем веку. Но если случится, то — да, я его убью. Таков долг Избранного. Поверь, что это весьма важная и достойная роль.

Мать долго и внимательно смотрела сыну в глаза, но тот не отвел взгляда.

— Что же, — сказала она наконец. — Тебе уже девятнадцать, ты взрослый человек, и я не могу тебя остановить. Но по-моему, ты ведешь себя, как последний дурак.

— Кто-то должен, — повторил Крушила сказанное им Арфе. — Почему же не я? И если это делает меня последним дураком, то пусть так. Я дурак. Только запомни: мы живем в мире, наслаждаемся прекрасной погодой, и нас не тревожат разные злодеи лишь потому, что нас оберегает Лорд-Чародей, мы же, в свою очередь, можем доверять ему лишь потому, что за ним наблюдают Избранные. Я узнал это от тебя, мама. Неужели я дурак только потому, что желаю поддерживать мир в Барокане?

— Надеюсь, что нет, — вздохнула Белая Роза. — И молю всех лерров, чтобы это было не так.

5

Мать Крушилы последней смирилась с призванием сына, но к середине зимы и она свыклась с этим настолько, что даже позволила Воину перебраться к ним в дом, чтобы старику ради ежедневных занятий с Крушилой не приходилось таскаться по снегу. Таким образом незваный гость, неожиданно задержавшийся в поселении столь надолго, перестал злоупотреблять гостеприимством Старшей жрицы. Белая Роза лучше многих понимала, насколько опасно без нужды напрягать главного сельского переговорщика с леррами. Оба сопровождавших Воина чародея ушли, пробыв в Безумном Дубе всего три дня. После того как они убедились, что Избранный нашел себе наследника, делать в поселении им было совершенно нечего, а в Безумный Дубе не было развлечений для столь важных гостей.

— Призови нас, когда наступит срок, — сказала волшебница и вручила Воину талисман, который тут же исчез в его кармане. Повернувшись к проводнику, она коротко бросила: — А теперь в Зеленые Воды!

После ухода чародеев все поселение целый месяц ожидало того часа, когда Крушила откажется от своей безумной затеи. У сельчан появилось новое развлечение. Большая часть их ежедневно собиралась понаблюдать, как вооруженный тупой палкой старик вгоняет в краску здоровенного юнца, чем бы тот ни отмахивался — палкой, настоящим мечом или любым другим предметом. Раз за разом старый боец демонстрировал, что может поразить Крушилу как палкой, так и мечом в любое время и в какую угодно часть тела.

Но к концу месяца, когда для укола Воину порой стало требоваться две или три попытки, обитатели Безумного Дуба почти перестали спорить о том, как скоро Крушила откажется от мысли занять место среди Избранных героев.

В первые дни занятий некоторые юнцы из Безумного Дуба, видя его беспомощность перед старым путешественником, бросали Крушиле вызов на шутливый поединок. Велико же было их изумление и разочарование, когда неловкий и медлительный, как им казалось, приятель без труда поражал лучшего из своих противников. Через месяц упражнений, когда Крушила уже в первую минуту боя мог шарахнуть палкой по черепу любого противника, поединки прекратились сами собой. Некоторые селяне стали с легкой издевкой величать молодого человека не Крушилой, каким он был для всех вот уже добрый десяток лет, а Юным Воином. Но по мере того как продолжалось обучение, издевательский тон жителей Безумного Дуба начал постепенно сходить на нет. К середине зимы, когда Белая Роза пригласила старого бойца жить у нее в доме на чердаке, новое прозвище ее сына Юный Воин перестало быть шуткой. Впрочем, Старый Воин по-прежнему без особого труда побеждал Юного. Молодой человек, продолжавший называть себя Крушилой, уже мог продержаться в бою с опытным противником несколько минут, но каждый раз схватка неизбежно заканчивалась уколом в сердце или руку, либо иным ударом, означавшим его поражение. Каким бы оружием ни размахивал Юный Воин, оно так ни разу и не коснулось Избранного бойца.