История Азерота

Войска группы «Север» должны были атаковать Грим Батол, в генералы была зачислена жена Тауриссана — храбрая Моджад. Среди гномов издавна было принято носить устрашающие шлемы-маски. Моджад маску не носила — ее лица боялись даже друзья. Войсками группы «Юг» командовал лично Тауриссан. Его целью была Кузня.

Атака на обе крепости должна была начаться синхронно, но по неизвестной причине штурм Кузни задержался, и Бронзобороды успели закрыть металлические двери толщиной в несколько метров. Шансов у Тауриссиана не было, его армия не успела вовремя сориентироваться, и Темные были разгромлены. Колдун с остатками преданных ему сил быстро отступил к Красному Кряжу, Бронзобороды наступали ему на пятки.

Тем временем дела у группы войск «Север» шли чуть лучше. Моджад открыла личико, и обороняющиеся Дикие Молоты в панике отступили в глубь горы. Темными чарами колдунья подняла из мрака создания из потустороннего мира и погнала их в психическую атаку. Дикие Молоты оборонялись яростно, но их всех спас Хардрос, который пробился со своими телохранителями к Моджад и, глядя на колдунью в отполированный бронзовый щит, отрубил ей голову. Мгновенно сгустившийся мрак рассеялся, каждый воин из армии Темного Железа внезапно пал духом, а Дикие Молоты воспряли и одним ударом выбили их из своих пещер. Остатки Темных в панике отступили на юг, пытаясь добраться до ставшего вторым домом Красного Кряжа.

Каково же было их удивление, когда, перейдя последний перевал, они увидели знамена ненавистных «Бронтозябров», осадивших Тауриссан! Впереди была вражеская армия, с тыла Темных теснили берсеркеры Диких Молотов. В общем и целом, день для воинства Тауриссана выдался неудачный.

Гора содрогалась ежеминутно. С потолка сыпался песок, завывали сирены. На командный пост поступали неутешительные доклады.

— Рыжие прорвали второй форпост.

— Дикие вот-вот возьмут восточное ущелье!

Мрачный, небритый Тауриссан стоял над картой Красного Кряжа и размышлял над перспективами. Падение его города уже было делом нескольких часов. Оставался единственный выход — рискнуть и вскрыть печать над обнаруженной несколько недель назад пещерой. Печать с надписью: «Здесь титанами был законсервирован объект Р. Не вскрывать ни при каких обстоятельствах (это и к тебе относится, чудо бородатое!)».

Колдун уже шел по коридорам, где мигали лампочки, бегали с секирами наперевес Темные и сыпалась пыль со стропил. Некоторые узнавали его, порывались отдать честь или отрапортовать, но Тауриссан лишь отмахивался.

Вот и вход в запечатанный зал. Вот и печать. Может, этот самый «объект Р.» поможет гномам избежать гнева Рыжих и Диких? Он помог. Но не так, как думал Тауриссан.

Когда под оглушительный подземный грохот на месте чертогов Тауриссана начала вздыматься земля, а гора на глазах превратилась в черный шпиль высотой с километр, Мадоран и Хардрос, стоящие на холме у палаток объединенной ставки, переглянулись:

— Ваша работа?

— Нет. Я было подумал, что это вы организовали вулкан.

С неба посыпались первые пирокласты. Из глубин Черной Скалы доносился громкий хохот — он был слышен на расстоянии десятков километров.

— Может, ну их к черту, этих Темных? — задумчиво предложил Магни.

— Барук казад! — упрямо скомандовал Хардрос.

Но даже он был вынужден согласиться с рыжебородым коллегой, когда из всех входов в бывший Тауриссан полилась лава, а низкий и громыхающий голос откуда-то из-под земли непонятно спросил: «Бандерлоги! Хорошо ли вам видно?»

«Барук назад!» — был передан приказ по армиям.

Никогда не знаешь, на какое огненное чудо ты наткнешься в глубине гор. Огненный бич, Дьябло Второй, Огневушка-поскакушка, Кибердемон — у него было много разных имен. Но Титаны, заключая в начале времен огненного властелина в подземную тюрьму, называли его Рагнаросом.

Шпиль Черной скалы, ознаменовавший возрождение огненного властелина, опустошил лавой и пирокластами все окрестные земли. На юге раскинулись Пылающие степи, с севера к горе теперь примыкало Опаленное ущелье. Убив неосторожного Тауриссана, Рагнарос поработил гномов Темного Железа и воцарился в Черной Скале хозяином гномов и стихийных духов.

Он и сейчас там живет.

Армии Бронзобородов и Диких Молотов вернулись домой. Они были слишком поражены печальной судьбой Темных, чтобы выяснять отношения.

Бронзобороды вернулись в Кузню и занялись восстановлением города. Молоты не решились восстанавливать Грим Батол — гибель Моджад отравила город, и народ Хардроса снова стал бездомным. Мадоран предложил им поселиться рядом, но Дикие Молоты были слишком горды, чтобы принять предложение. Они ушли дальше на север, в Лордаерон, чтобы заново обосноваться в северном Дальногорье. Новый город был назван Пиком Орлиного гнезда. Гномы занялись бесчеловечными экспериментами в области генетики. Очень скоро они вывели уникальное транспортное животное — грифона. Эти гордые животные вскоре расплодились по всей округе.

Гномы Кузни, не желая терять связи с северными родичами, затеяли и исполнили грандиозный инженерный проект Фандольский Пролет — мост между Хаз-Моданом и Лордаэроном. Сплоченные торговлей, два гномьих королевства процветали. Когда умерли старые короли, их сыновья построили две огромные статуи в их честь. С тех пор любой, кто подходил к туннелю, ведущему в Опаленное ущелье, видел грозные лица двух каменных гномов. Гиганты смотрели на юг — туда, где вздымалась Черная скала. Но гномам Кузни и горцам Пика Орлиного гнезда уже не суждено было объединиться.

До вторжения орков оставалось чуть меньше пятидесяти лет.

Последний Страж

Эгвин, похоронив Саргераса, направила часть своих сил на продолжение жизни и девятьсот лет охотилась на демонов. Когда Совет Тирисфала начал мягко намекать воительнице, что пора и честь знать, она, в очередной раз пройдя медкомиссию, решила, что старики из Совета не заслуживают права выбирать ей преемника.

«Преемника выберу я!» — решила охотница на демонов. — «Рожу ребенка и останусь серым кардиналом, когда его выберут очередным Стражем Тирисфала. А его выберут!»

Уже через несколько дней на званом вечере в королевском зале Азерота Эгвин подошла к королевскому советнику и придворному магу Ньеласу Арану и, завязав для приличия светскую беседу, похлопала глазами и с милой улыбкой спросила: «А правда ли, что на вашем волшебном посохе — огромный набалдашник?»

Аран поперхнулся вином.

Через девять месяцев в тайном лесном убежище Эгвин родила сына, унаследовавшего силу Стража Тирисфала и магическую энергию Ньеласа Арана. Она назвала его Медив, что означало на древнем языке эльфов «что-знаю-не-скажу».

«Отчего у него такие злые оранжевые глаза? Наверное, рецессивный ген», — думала Эгвин, глядя на спящего Медива.

«Сама ты рецессивный ген!» — думал Саргерас, устраиваясь поудобнее в душе младенца.

На следующей неделе король Азерота вызвал придворного мага и строго спросил его:

— Эгвин. Знаешь такую?

— Знаю. Стражница Тирисфала.

— Банкет прошлогодний помнишь?

— Припоминаю... — отвечал Аран, слегка покраснев.

— Поздравляю, ты теперь отец не только в магических искусствах.

Придворный маг схватился за голову.

Эгвин оставила мальчика расти при дворе и ушла в закат. Медив не знал, какая сила сокрыта в нем, не чувствовал присутствия Саргераса и рос очаровательным сорванцом. Вместе с принцем Азерота Ллейном и потомком арафийцев Андуином Лотаром он носился по дворцу и дергал девочек за косички. К четырнадцати годам Медива Саргерас настолько устал от тряски, беготни и девичьих воплей, что сказал: «Баста, карапузики!» — и вырубил свет.

Юный волшебник упал на землю. Придворные медики констатировали кому. Тело Медива подключили к аппаратам искусственного дыхания и посадили на катетеры.