Верни нам мертвых (СИ)

Снегоцвет у них святое растение, как у нас, горцев, можжевельник. Тоже кидают в огонь. Его запахом можно и комаров отгонять. Снегоцвета наше горное племя не знало, потому что он растет только в болоте, на черной болотной земле. Там его много повсюду, а цветет он в дни встречи весны и лета.

Выслушав про болотную жизнь, все стали петь песни. Три Уха следил, чтобы никто не спал, а молодой Мудрый Дед подсел ко мне. Он захотел узнать откуда я взялась такая темнокосая и смуглая, у кого научилась так хитро-плетенно говорить, и что за зверь у меня сидит на привязи. Я ему рассказала и про отцово царство, и кто такая собака. У нас на всю ночь разговоров хватило. Когда небо посветлело, Мудрый Дед увидел что у меня на шее на шнурке лягушка, вырезанная из кости. Он спросил:

— Отчего у тебя на шее оберег лягушка?

Я ему сказала с обидой:

— Мне при рождении дали имя Лягушка. Самое плохое из звериных имен. Зато отец назвал Ифри. Это имя великой богини.

Мудрый Дед строго сказал, погрозив мне копьем:

— Лягушка самое священное имя. Она повелительница болот, помощница и госпожа нашего племени. Лучше имени Лягушка только имя Уж. Так нашего вождя зовут.

А небо уже стало серым, и птицы запели в ожидании утренней зари. Болотные послы и Быстрая Птица стали подгребать в огонь охапки снегоцвета. Наши люди так устали за бессонную ночь, что дремали у костра. Вдруг Мудрый Дед пихнул меня и говорит:

— А ты, Лягушка, уходи с праздника. Ты черная, а снегоцвет белый. Он тебя не хочет, чудес не сделает.

Я ему отвечала:

— Ты чего за снегоцвет говоришь и меня гонишь? Сам сказал, что у меня имя священное, лягушиное!

Он поднял с земли палку и пригрозил:

— Наш праздник. Кого хочу того и гоню. Лягушка тоже наша. Нам и решать кому она священная, а кому нет. Уходи отсюда, а не то палкой уму научу. Ты иди порадуй твоего серого зверя, которого ты Собакой зовешь. Он небось побегать хочет. Тебя бы так привязать, так ты небось уже давно веревку перегрызла бы.

Мой пес и правда истосковался сидеть на привязи. Я его всегда по утрам отпускала побегать. Я отвязала его, он пригнул голову и быстрее зайца ринулся вниз по склону горы. Видно по отцову следу шел. Я подумала, что он приведет меня в болотную деревню.

А он вдруг остановился, замер, а потом сорвался с тропы в болотное криволесье и исчез за деревьями. Будто гнался за кем-то, будто болотный туман свел его с ума. Тихо было в сыром лесу, как в той подземной стране безмолвных теней, о которой рассказывал отец. Ведь в болоте умирают даже звук шагов и эхо. Там страшно. Я кричала моему псу, чтобы он вернулся. Но он не пришел, он позвал меня горестным воем. Я побежала на его голос и издали увидела человека, пригвожденного к дереву и истекающего кровью. Отец говорил, что собаки плачут над умирающим хозяином. Но ведь мой отец был послан для переговоров. Послов нельзя убивать!

Теперь знаю, что можно — все. В ребра моего отца был вонзен длинный костяной нож с резной рукояткой в виде рачьего хвоста. Отец был еще жив и увидев меня, прошептал:

— Я видел серебряный и золотой знак, образ Лиса-Охотника. Найди его. Is fecit cui prodest…

Я думала, что он лишился разума от боли, и выдернула нож из раны, чтобы кровь вытекла из тела и прервались его мучения. Что означали последние слова моего отца? Я не должна была забыть их. Нож убийцы был у меня в руке, а рядом росла береза. На обрывке бересты я вырезала:

Is fecit cui prodest

Болотные жители говорили, будто в волшебном дыму снегоцвета являются умершие родные. Я побежала вверх по склону, веря что увижу убитого отца моего и спрошу его: что означают слова эти? Может быть, это заклинание, которое возвращает мертвых к жизни?

Если Небо оставило меня живой, то может быть для того, чтобы сказать вам: не верьте охотникам с болот, не ходите туда, где горит в костре белый снегоцвет! Он не приводит умерших к живым, он живых уводит к мертвым. Потом, уже взрослая, я узнала про этот цветок из северных земель. Он зовется Повелитель Снов, а у людей с океанского берега — Волшебный Белый Вереск. Если сжечь в огне его сухие листья, этот запах дурманит, усыпляет и даже навевает видения. Особенно после бессонной ночи и в тесноте горных пещер.

Наши люди вдыхали дым болотного цветка, а пришельцы и Быстрая Птица держались подальше от костра. Я закричала, что мой отец убит, что в лесу убийцы. Но поздно. По склону горы уже поднималось все болотное племя, с оружием. Они встали у входа в пещеру и давали нашим людям выйти к дневному свету и свежему весеннему ветру.

Через четыре года Быстрая Птица в свой смертный час рассказал мне тайну свою. Когда он и мой отец пришли в болотную деревню, они увидели на частоколе сухие человеческие черепа. Ибо здесь предавали смерти всех пришельцев. Быстрая Птица пообещал молчать, а Три Уха убил моего отца в лесу.

Но только через четыре года Быстрая Птица поведал мне это. А пока он молча стоял поодаль. Битва была неравной и недолгой. Пьяный дым лишил руки наших людей ловкости, а их удар — силы. Кровь сочилась из пещеры, будто из глубокой раны в склоне горы.

Быстрая Птица смотрел в небо. Видно ждал, попадают ли с неба обломки скал, но не дождался. Тогда он крикнул:

— Племя наказано, а я — нет! Вот вам Быстрая Птица пропадет — мало горя! Не я пропал, пропал ваш род, я же получил знак: Быстрая Птица любимец судьбы!

Убийцы простерли свое окровавленное оружие к югу, туда, где за горою ходит солнце, и запели:

Выпей их кровь, земля, пробудись!

Жертву прими, Небесный Лис!

Дар наш возьми, свой путь измени,

Юг забудь, на север сверни,

Нашу долину лучами согрей,

Тень от горы, покинь наш край,

Северный ветер, теплым стань!

Вода болот и сырой туман,

Пейте их кровь, примите наш дар!

Они оскорбили Солнце, и я забыла о страхе. Я крикнула:

— Зачем вы приманиваете Небесного Отца кровью? Справедливое Солнце запретило убийство невиновного!

Они направили на меня копья, но Три Уха предостерег их:

— Не трогайте ее. У нее на шее лягушка-оберег. Поэтому я выгнал ее в лес.

Вождь болотных жителей призадумался:

— Взять к нам? Она ведь мстить станет. Черна… подкрадется ночью так, что и не увидишь.

Быстрая Птица вышел вперед и сказал:

— Вот кто поможет вам — я! Навсегда уйду на южную равнину, что зовется Полем Коня и Быка, в край землепашцев, а девчонку уволоку с собой. За это не обманите меня с обещанной платой.

Вождь болотных охотников дал Быстрой Птице награду — свое длинное ожерелье из зубов гадюки. А мне разрешил взять с собой то, что мне принадлежало. Я забрала то немногое, что осталось мне от отца: ивовую корзину с обрывками бересты, где он записал свои познания для невежественных, но добрых людей этих земель.