По эту сторону стаи

   Дорин вздрагивает, стоя столбом и прилипнув к проклятым платкам. Он притормаживает. Должно быть, от неожиданности. "От чёртовой, мать его, неожиданности", - она испытывает острое желание расхохотаться, будто выпила вина, и то ударило ей в голову.

   - Осторожнее, миссис Макрайан, - предупреждает он с нарочитой заботой. - Тут полным-полно всякой дряни. Помнится, я как-то раз блевал в ящик стола. Я, знаете, имею обыкновение блевать куда ни попадя, когда переберу проклятого виски.

   От его голоса Дорин окончательно приходит в себя и предусмотрительно отскакивает подальше.

   - Дрянной виски в этих местах, доложу я вам, - продолжает разглагольствовать Макрайан. - Кстати, я принёс вам одежду.

   - Идите к чёрту! - увы, запас ругательств у неё не велик.

   - От вас воняет, если вы ещё не заметили, - без обиняков заявляет он, выволакивая из недр сундука какие-то вещи, и комом бросая их на кровать.

   - От вас воняет не меньше! - Дорин заливается краской и тут же начинает ощущать холод, ползущий по телу от мокрых штанов.

   Ей нужно просто нагреть воды и заняться стиркой. И нечего краснеть, как маков цвет, наверняка он видел вещи и похуже. Впрочем, разве Дорин не наплевать, что он видел или не видел?!

   - Учитесь признавать очевидные факты, - презрительно цедит Макрайан.

   - Мне не нужна ваша ветошь! - гневно бросает она - и вдруг понимает, что болтается в воздухе.

   Макрайан грубо хватает её поперёк живота, опускает головой вниз, перегнув через колено, и начинает сдирать прилипшие джинсы. Дорин верещит, будто её режут.

   - Сейчас я подвешу вас к люстре и оставлю так, пока вы не угомонитесь, или пока у вас не полопаются глаза, - угрожающе говорит он, встряхнув её, словно нашкодившую кошку.

   Дорин закрывает рот. Она видит перед собой это его одеяло с ободранной бахромой, свои собственные волосы, болтающиеся туда-сюда, и кусок пола. Блузка не выдерживает напора и трещит, разрываясь пополам. "Фунт девяносто девять", - с огорчением подсчитывает Дорин, ощущая на своём лице материю, пахнущую старой кладовкой.

   - Кровь - хорошая штука, но сейчас вы похожи на каннибала, - Макрайан ставит её на ноги, словно куклу, вынимает белоснежный платок и вытирает её лицо. - Полагаю, в людоедов или оборотней мы сыграем в другой раз. Обещаю, вам понравится.

   Наконец, хватка ослабевает, и Дорин тут же отпрыгивает к кровати и прячется за грудой принесённого барахла, которое удачно скрыло выпавшие из корзинки ножницы. Красное бархатное платье. "Я похожа на червовую королеву", - думает она, пытаясь понять, как выглядит со стороны и шаря рукой под ворохом ткани.

   - Вообще-то ещё я принёс вам кольцо Семьи Макрайан, - спокойно сообщает он.

   - Не нужно мне ваше кольцо, будь оно хоть со звездой с неба, - пылко отвечает Дорин, всё ещё полная решимости убить в себе слабость. И не только слабость.

   - Я не спрашивал, что вам нужно или не нужно, - уточняет Макрайан, делая шаг вперёд. - Я сказал, что принёс. Вам. Кольцо.

   - Прочь, - кричит Дорин, рывком выставляя впереди себя найденное оружие. Голос срывается на хрип. - Ещё шаг - и...

   - Вы решили убить меня не вчера, не неделю назад, а через пять минут после того, как стали моей женой? - насмешливо спрашивает он. - Миссис Макрайан, такими темпами я, пожалуй, скоро заподозрю вас в корысти.

   "Какая вежливость, ты посмотри", - думает Дорин.

   Макрайан стоит перед ней, ни капли не изменившийся внешне: грязный, опустившийся бродяга, который был бы даже смешон, если бы она не знала, кто он и что он. Не видела, как жестоко и изощрённо он умеет убивать, и как быстро может двигаться, несмотря на то, что выглядит, словно валун или колода. Дорин не успевает и глазом моргнуть, как Макрайан оказывается совсем рядом; она было хочет со всей решимостью воспользоваться ножницами, не убить, так покалечить, причинить боль, вложив в удар всю злость - прежде всего на свою собственную глупость и слабость. Но Макрайан увёртывается, ножницы втыкаются в щель между дверцами шкафа, да так там и остаются.

   - Отличная вешалка для одежды, миссис Макрайан, - он перехватывает её запястье. - В шкафах сплошь крысиное дерьмо, некуда повесить пальто - если бы, конечно, у меня было пальто. Как видите, здесь явно не хватает женской руки.

   - Вижу, - говорит она, сдерживая ярость. И снова ничего не вышло: ни царапины, ни пореза! Слабая, слабая мышь!

   - Вашу руку, - при этих словах она сжимает кулаки. Ну, уж нет, шалишь! Ему придётся повозиться, если он думает, что она так слаба.

   Она слаба, с этим не поспоришь. Макрайан без труда разгибает её пальцы и надевает на безымянный палец обручальное кольцо.

   - Я не люблю кольца, - шипит Дорин, самым краем сознания всё-таки отмечая то, как он к ней обращается. Кольцо совсем чуть-чуть узковато для безымянного пальца, она сама надела бы его, приложив немного усилий, но нет, сэр, она не будет делать ничего подобного! Однако Дорин рано радуется - он хмурится, но надевает его на мизинец. Теперь кольцо заведомо велико, Дорин без труда стягивает его, даже не помогая себе второй рукой, и отбрасывает в сторону. Она не так хила и безвольна, нет, сэр!

   Кольцо со звоном падает на пол, делает круг и останавливается.

   - Ещё раз: я не спрашивал, что вы любите или не любите, - поясняет Макрайан, словно разговаривает с ребёнком и вынужден объяснять тому прописные истины.

   Обе её руки теперь стиснуты в сильных пальцах, а сама она крепко прижата к его груди. Макрайан волоком перетаскивает её на несколько шагов, к камину. Дорин испытывает острое желание начать брыкаться, пинаться, кусаться - даже несмотря на риск остаться без зубов и волос. Её заполняет бешеная ярость, словно чёрная волна, затопляющая сознание до краёв. Это глупо сейчас, когда всё или почти всё свершилось, но внутри словно проснулся дикий зверь, который беснуется и рычит, попавшись в сети.

   Проходит сколько-то времени - десять минут или полчаса, она не понимает. Макрайан, кажется, не намерен отпускать её, пока она не успокоится, а что потом, Дорин не знает. Сердитые слёзы текут по лицу; она не в силах сдвинуться даже на дюйм. Макрайан ворошит дрова в камине, лязгая кочергой о решётку, а потом берёт злополучное кольцо и пристраивает его между мерцающими углями.

   Кольцо быстро накаляется в пламени; наконец, он щипцами вытаскивает его наружу и подносит к самому её лицу.

   Дорин внезапно соображает, что сейчас этот огненный ужас окажется у неё на пальце; она хочет закричать, но голос куда-то девается и вместо вопля слышится лишь подобие бульканья, будто её душат.

   - От огня металл расширяется, - поучительно произносит Макрайан, словно школьный учитель перед внимательными учениками. - Это закон природы.

   - Не надо, - едва выговаривает Дорин, понимая, что сейчас с ней снова случится постыдная неприятность, и он опять примется сдирать с неё мокрое платье, бесцеремонно прижав к коленке, как полено.

   - Вы не в состоянии надеть холодное, но, уверяю, горячее будет впору, - говорит он, поднося щипцы ещё ближе.

   Дорин отсюда чувствует, что этот крошечный кусок металла пышет жаром. Она делает немыслимое усилие, вырывается, изворачиваясь, как уж на сковородке - только теперь она понимает, каково там ужу, - и утыкается лбом Макрайану в грудь, со всей силы обхватывая его тушу и пряча руки подальше.

   - Надевайте уж! - слышит Дорин и вжимается в его живот с новой силой, как вдруг понимает, что Макрайан трясётся от хохота. О, да, милорд Уолден любит забавы... Она рискует глянуть одним глазком и видит, что он стягивает со своего собственного пальца другое кольцо.

   - Я пошутил, - говорит Макрайан. - Рука вам пригодится для чего-нибудь поважнее.

   Кольцо из камина лежит на полу. Другой ободок тоже оказывается мал, это кольцо с его мизинца, но такая ерунда Дорин уже не смущает. Она, кряхтя от боли, пытается надеть его - во что бы то ни стало. Макрайан, всё ещё трясясь от смеха, наблюдает за ней, и Дорин, наконец, с такой силой насаживает кольцо на палец, что сдирает кожу.