Цвет мира — серый

— Любой ценой?

— Времена рыцарей прошли, Джейме. Вчера это должен был осознать даже Тирен.

— Если бы ты не был чародеем, он бы тебя убил.

— Если бы я не был чародеем, я бы не стал с ним драться. И я не явился бы захватывать вашу крепость с горсткой солдат, а провел бы штурм по всем правилам. С осадными башнями, с лезущей на стены пехотой, с катапультами и требюшетами, с таранами, с морем крови и горами трупов. А город, находящийся рядом с вашим замком и не защищенный его стенами, к тому времени уже лежал бы в руинах. Ты должен быть благодарен судьбе за то, что я чародей.

— Вот уж спасибо.

— Сарказм — последнее слово неудачника, — заметил Гаррис. — Тирену чертовски повезло, что его завоевал именно я. Другие снесли бы вашу страну и построили на ее месте новую. Я же попытаюсь сохранить ваши традиции. Королевством будет править король из прежней династии, налоги вырастут не так уж сильно, в городе будет размещен небольшой гарнизон, набранный не из числа местных жителей… На всякий случай.

— Король из прежней династии? — уточнил я.

— Твой младший брат, — сказал Гаррис.

— Он слишком мал для трона.

— Поэтому он будет номинальным главой государства до тех пор, пока не станет совершеннолетним. До этих пор обязанности регента лягут на герцога Марсбери, которому не привыкать к правлению от чужого имени. Кстати, с ним уже все обговорено, жители страны тоже в курсе и приняли эту новость удивительно спокойно.

— Сидящая на перевалах армия делает людей поразительно сговорчивыми, — заметил я.

— А ты благодари богов, что она еще на перевалах, — сказал Гаррис. — Вашу страну может завоевать тысяча хорошо обученных солдат. Ваши игрушечные рыцари умеют драться поодиночке, но в реальном бою у них нет никаких шансов.

— Вы уже всех убили?

— Нет, — сказал Гаррис. — Кое-кто ушел в леса. Наверное, следующие поколения будут рассказывать легенды о благородных разбойниках. Я бы не стал их убивать, но ваши рыцари совершенно не умеют договариваться. Сразу хватаются за мечи.

— Потому что у них есть честь.

— Порою честь мешает людям думать, — сказал Гаррис. — Или это не честь, а неправильное представление о чести. Странно, но я ожидал от тебя совсем другого вопроса.

И я даже знаю, какого. Он сообщил, что страной будет править мой младший брат. Куда же он собирается деть старшего? Прикажет казнить? А зачем тогда все эти разговоры? Вряд ли Черный Ураган нуждается в том, чтобы оправдать себя в глазах будущей жертвы.

— Допустим, я его уже задал.

— Так не пойдет, — улыбнулся Гаррис. — Для того чтобы получить ответ, надо озвучить вопрос.

Ладно, озвучу.

— Что будет со мной?

— Признаюсь честно, я в сложной ситуации, — Гаррис похлопал себя по карманам и состроил страдальческую гримасу. — Трубку забыл… Ладно, черт с ней. Кто ты такой, Джейме?

— В смысле?

— В прямом. Кто ты есть?

— Принц, — неуверенно сказал я. Интересно, а какого ответа он ждет?

— Вот именно. И ты не просто принц. Ты — принц чудесной маленькой страны, которую захватили злобные враги. Ты — сын убитого этими злобными захватчиками короля. Очень типичная ситуация, не так ли?

— Типичная для сказок, — сказал я.

— А мы и говорим о сказочном королевстве, не так ли? — ухмыльнулся Гаррис. — Теперь, согласно канонам жанра, у тебя нет другого выхода, кроме как жестоко мне отомстить и освободить свою страну от жестокой тирании.

— А есть такие шансы?

— Дело не в том, есть ли шансы. Дело в том, что так будут думать люди.

— Какие именно люди?

— Разные. Наверное, тебя не удивит тот факт, что у меня есть враги. И не только за пределами Империи, но и внутри.

— Не удивит.

— Для этих врагов твоя фигура очень удобна. Как символ. Ты можешь стать тем самым знаменем, вокруг которого они объединятся против меня, под которым они пойдут в бой. Как правило, участь знамени в бою незавидна, но речь сейчас не об этом. У знамени нет выбора. Если я хочу не допустить такого развития событий, у меня тоже нет выбора, и я должен тебя убить.

Наверное, сейчас мне должно стать страшно. А почему-то не становится.

— Однако и в этом варианте есть свои минусы, — продолжал Гаррис. — Если я тебя убью, ты автоматически превратишься в жертву, мученика, чуть ли не святого, которого растерзало злобное чудище. Кстати, если ты еще не понял, злобное чудище — это я.

— С этим я и не спорю.

Гаррис казался мне спокойным и даже доброжелательным. Странное ощущение, ведь я говорю о человеке, взвешивающем плюсы и минусы, которые он получит от моей смерти.

— И даже мертвый, ты все равно можешь стать знаменем, — сказал Гаррис. — Поэтому я готов сделать тебе неожиданное предложение. Ты не хочешь присоединиться ко мне?

— Нет.

— Даже не полюбопытствуешь, в каком качестве?

— Нет.

— Я мог бы сделать тебя своим оруженосцем — по возрасту ты подходишь. Это не было бы понижением для принца — быть оруженосцем самого императора. Со временем ты стал бы моим помощником, я отдал бы тебе под управление целую провинцию, куда большую, чем это захудалое королевство. Все еще не хочешь?

— Нет.

— Даже после того, как я обрисовал тебе свое видение ситуации? Не хочешь?

— Нет.

— Ну и дурак, — сказал Гаррис. — Поверь, такие предложения делаются раз в жизни и далеко не всем. В свое время никто не предлагал мне ничего подобного. Пришлось брать самому.

— Только не надо жаловаться на свое тяжелое детство, — сказал я. — Аудитория не та.

— А ты смелый, — сказал Гаррис. — Ты мне нравишься. Мне тебя даже жалко. Ты молод, ты идеалист. Мир для тебя делится на черное и белое, причем ты считаешь себя белым и ни под каким соусом не хочешь менять сторону.

— Теперь ты меня убьешь?

— Пожалуй, не стану.

— А как же все эти рассуждения о знамени?

— Ах, этот юношеский максимализм, — сказал Гаррис. — Я сам был таким когда-то. Я хотел все — или ничего. И самое забавное, что я уже давно не юноша, а до сих пор хочу все. Но мне непонятно твое стремление умереть, Джейме. Или ты по каким-то причинам не боишься смерти? Или ты просто сначала говоришь, а потом думаешь? Или совсем не думаешь?

— Я не хочу умирать, — признался я. — Но я не понимаю, к чему все эти красочные теоретические рассуждения.

— Мы все-таки разыграем сказочный сценарий, — сказал Гаррис. — Но напишу его я.

— Не боишься?

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью… Не боюсь. Тебя учили владению мечом?

— Конечно.

— И насколько хорошо ты им владеешь?

— Посредственно, — неужели он предложит мне драться?

— Я не хочу заниматься избиением младенцев, — сказал Гаррис. — Поэтому я дам тебе время, чтобы подготовиться. Года тебе хватит?

— Думаю, да. — Он шутит? Или нет? Чего он вообще от меня хочет? — Но разве возможно научиться владеть мечом настолько, чтобы убить неубиваемое?

— Я не бессмертен, — сказал Гаррис. — Способы всегда есть. И я даю тебе время на их поиски.

— Не подскажешь, где именно искать?

— Пожалуй, нет. Не подскажу. Я, конечно, иногда не против того, чтобы сыграть честно, но всему есть предел, и на тот свет я не тороплюсь.

Я промолчал. Что тут скажешь? У меня сложилось ощущение, что надо мной издеваются. Понять бы еще, с какой целью.

— Итак, я дам тебе год, — сказал Гаррис. — Год на то, чтобы найти способ избавить мир от моей тирании. Само собой разумеется, что этот год ты проведешь не здесь.

— А где? — поинтересовался я.

— В бегах, — сказал Гаррис. — И бежать ты будешь быстро, потому что я пошлю за тобой убийц. Дам тебе пару дней форы, но все же пошлю.

— И это ты называешь честной игрой? — уточнил я.

— Посмотри на ситуацию с другой стороны, — посоветовал он. — Я ведь могу убить тебя прямо сейчас.

— Это верно, — признал я.

— Скоро тебе принесут поесть, — сказал Гаррис. — А в полночь за тобой придут люди — те самые убийцы. Они проводят тебя до границ королевства и проведут через имперские блокпосты. Дальше ты можешь бежать в любом направлении. Если в течение года ты не явишься ко мне и не бросишь мне вызов, я сам тебя найду. Поверь, я чародей и смогу найти тебя где угодно, но в таком случае ни о какой честной игре речи уже не будет, ты просто умрешь. Возможно, очень болезненной смертью. Понимаешь меня, Джейме?