Кровавое заклятие

— Я имела несчастье, — с усмешкой сказала девушка, хотя в голосе ее не слышалось особого веселья…

Ночью Мэна лежала без сна, обдумывая идеи, которые раньше никогда не приходили ей в голову. Что, если бы девять лет назад Ларкен в самом деле захватил ее, а не сестру? Что, если бы она выросла во дворце, как Коринн? Стала бы она тем же человеком, каким была сейчас? Разумеется, нет. Но, может быть, и впрямь лучше было бы оказаться кем-то другим? Мэна подумала — и отринула эту мысль. Она просто не могла представить себе такой поворот событий. Не могла понять, каково это — жить не на Вуму, никогда не узнать людей Руината, не стать Майбен Земной… Это была слишком большая часть ее личности. Пусть даже Мэне пришлось порвать с богиней, пусть она сочла Майбен обманщицей и убила, она по-прежнему не желала становиться кем-то иным. Хотела остаться Мэной, вышедшей из тени Майбен.

Предназначение, которое отец готовил для Коринн, оказалось исковеркано, искажено еще больше, чем судьба Мэны. Ларкен похитил ее и отнял у сестры шанс найти себя в большом мире, вдалеке от Акации. Такой дар приготовил отец для них всех. Лишь теперь, повзрослев и узнав о судьбе родных, Мэна начала понимать, что это за дар и для чего он был нужен. По вине Ларкена Коринн лишилась его. Вчера вечером Мэна еще не могла толком сказать, что она чувствует к этому человеку. Не могла подобрать для него подходящую эмоцию. Теперь все встало на свои места. Ненависть. Вот оно. Мэна ненавидела Ларкена. Она потратила остаток ночи, обдумывая, что с ним делать.

Следующим утром четверо охранников-пунисари спустились вниз и привели Мэну на палубу. Ларкен ожидал ее на носу корабля. Он был облачен в тальбу; два меча разной длины оттягивали пояс, небольшой кинжал покоился в ножнах, горизонтально прикрепленных к ремню в районе живота. Мэна окинула Ларкена быстрым взглядом. Если акациец и заметил его, то самодовольно не придал этому значения.

— Итак, у тебя была ночь, чтобы как следует подумать, — сказал Ларкен. — Ты по-прежнему считаешь, что для меня можно найти подходяще место в твоем мире?

— Да, — откликнулась Мэна, подходя к нему, — в каком-то смысле.

— В каком смысле?

Она двигалась спокойно, неторопливо. Яркое солнце, звуки и движение на корабле мешали ей сосредоточиться, но Мэна усилием воли постаралась отринуть все лишнее.

— Я не буду тебе объяснять, — сказала она Ларкену. — Возможно, когда это случится, ты все поймешь сам. Или не поймешь. На самом деле не так уж важно…

— Ты стала покорной, принцесса. Пожалуй, я даже немного огорчен таким поворотом.

Мэна шагнула вперед и остановилась перед Ларкеном — совсем близко, словно хотела поцеловать его. Однако вместо этого девушка протянула руку и схватилась за рукоять более длинного меча. Рука Ларкена дернулась, но не перехватила запястье Мэны. Казалось, ситуация позабавила акацийца.

— О, Мэна. Какое интимное прикосновение. Ты поосторожнее там, смотри, за что хватаешься.

Клинок запел, выскользнув из ножен единым плавным движением. Ларкен взмахнул руками в притворном испуге.

— Впечатляет, Мэна. Знаешь, вытащить чужой меч — тяжелая задачка. Не у всех получается. Нужно учитывать угол наклона ножен, силу рывка…

Мэна отступила на несколько шагов, взвешивая меч на руке, проверяя, удобно ли рукоять лежит в ладони. Попытавшихся подойти охранников Ларкен остановил небрежным движением руки. Мэна знала, что так и будет. Она спиной чувствовала пронизывающие взгляды мейнцев, но был еще талайский экипаж и слуги-акацийцы. И все смотрели на нее…

— Ну и?.. — сказал Ларкен. — Что ты собираешься делать дальше?

— Убить тебя.

— Ну, это маловероятно. У тебя действительно есть хватка, Мэна, я никогда и не сомневался. Беда в том, что я очень неплохо владею мечом. Вряд ли девочка, выросшая на Вуму и ставшая жрицей, способна мне противостоять. Видишь, я честен с тобой. Я мог остановить твою руку еще прежде, чем ты вытащила клинок. К тому же не будем забывать о моей охране. И о том, что тебя окружает вся команда корабля.

— Я разберусь с ними потом, — сказала Мэна.

Ларкен не сумел спрятать ухмылку.

— Интересно, твои братья столь же отважны? — Он положил ладонь на рукоять второго меча — более короткого, но не менее смертоносного в умелой руке. — У меня есть второй клинок.

Мэна встала в фехтовальную позицию, с которой начиналась Первая Форма.

— Потому я и взяла только один.

Ларкен вынул меч, когда Мэна шагнула к нему. Расслабив запястья, он опустил клинок и перекидывал его из руки в руку, готовясь отразить нападение снизу, с которого начинались атаки Эдифуса. Ларкен не особенно беспокоился, двигался неторопливо, почти лениво. Он полагал, что полностью контролирует ситуацию. Он ошибался.

Атака Мэны ничем не напоминала Форму. Первым же движением она разломала всю привычную структуру. Копчик клинка описал круг с такой скоростью, что Ларкен попятился. Мэна ударила наискось, метя в запястье. Остро наточенное лезвие прорезало кожу и мышцы как мягкий сыр, до самой кости. Кисть безжизненно повисла, пальцы разжались, выпустив меч. Ларкен, впрочем, сориентировался быстро. Невзирая на боль, он успел перехватить падающий клинок левой рукой и отразил бы следующий удар, если бы Мэна продолжила атаку. Она, однако, резко оборвала движение, закрутила мечом в обратную сторону и резанула Ларкена по левой кисти. Четыре пальца разом отделились от тела и взмыли в воздух, роняя на палубу капли крови. Мэне ни за что не забыть выражения лица Ларкена в тот момент — и в следующий, когда ее меч с маху взрезал его живот, оставив глубокую полукруглую рану, похожую на жуткую окровавленную улыбку.

Еще прежде, чем Ларкен рухнул на палубу, Мэна резким ударом рассекла руку пунисари, который надвигался на нее с обнаженным клинком. Секундой позже она убила второго, коротким движением вскрыв ему сонную артерию. Алый фонтан ударил в воздух, а Мэна уже позабыла о противнике. Никогда еще она не чувствовала такой уверенности в своих силах. Она закружилась, уходя от двух оставшихся охранников, вскочила на поручни борта, пробежала по ним и спрыгнула на груду деревянных ящиков. И пока растерянные мейнцы решали, что делать, Мэна воспользовалась передышкой: назвала себя перед моряками и слугами, наблюдавшими за схваткой с благоговейным ужасом, и потребовала — именем своего отца и брата, будущего короля, — чтобы они присоединились к ней и захватили корабль.

Когда матрос, уроженец Тея, наблюдавший за битвой с марсовой площадки, радостно прокричал имя принцессы, Мэна поняла, что корабль и команда принадлежат ей.

Глава 56

Секретарь Хэниша выскочил из кабинета вождя, прижимая к груди огромную стопку бумаг и притом ухитряясь удерживать в руках печать и восковые карандаши, которые торчали у него между пальцев. Он даже не заметил ожидавшего его человека, и тот кашлянул, пытаясь привлечь внимание. Секретарь выглянул из-за своих бумаг и с мученическим видом вздохнул. Похоже, Риалус Нептос испытывал его терпение одним только своим присутствием.

— Он не может принять вас сейчас, — сказал секретарь. — Вы прибыли слишком поздно, Нептос, Хэниш вскоре уезжает на материк по неотложным делам. Впрочем, он просил передать, что незамедлительно встретится с вами или с самим Калрахом сразу по возвращении. Через неделю. Или через две. Хэниш рассчитывает, что нюмреки поддержат его в предстоящей войне. Нюмреки — его правая рука, его боевой топор, и вождь не замедлит вознаградить их, как только Аливер Акаран будет повержен. А сейчас Калрах поступает в распоряжение Маэндера, поскольку тот будет стоять во главе мейнской армии. Прочие детали Хэниш сообщит позже, в личной беседе. Вот и все, что он сказал.

Нептос знал, что потом будет жалеть о сказанном, но не мог смолчать:

— Калрах сам попросил меня передать предложение…

Молодой мейнец замахал рукой, растопырив пальцы, словно пытался отгородиться импровизированным веером.

— Я пересказал вам все, что ответил Хэниш. До свидания.