На равнинах иерехонских (СИ)

— Ох!

Зарак схватился за горло, ворот мундира натянулся, будто невидимая рука тянула его за шиворот. В следующий миг дружинника сдернуло с груди Томэ, и отшвырнула прочь. Десятник закашлялся, легкие горели, он глотал воздух распахнутым ртом. Со стороны храма приближались размеренные шаги. Томэ уперся пятками в пол, оттолкнулся и сумел опереться о стену лопатками и затылком. Теперь он мог видеть человек, который к нему шел.

— Кажется, это входит в традицию. Каждый раз, когда мы встречаемся, я нахожу тебя в самом жалком виде, — брезгливо сказал Вильд.

— Я могу подумать, что ты специально выжидаешь такие моменты, — хрипло ответил Томэ.

Он понятия не имел, зачем зеленоглазый дружинник заявился в коридор, и зачем помог. Для затравки стоило попытаться начать разговор с обычной перепалки. Авось Вильд сам что-нибудь сболтнет.

— Лучше не напрягайся, "думать" это не твой конек.

Дружинник слегка улыбнулся, точно понял игру командира и принял ее. Он подошел к ногам Томэ и заглянул ему в лицо. Улыбка Вильда исчезла без следа.

— Силы, которую ты потратил, чтобы убить того кретина, хватило бы на то, чтобы размолоть в порошок самую большую колонну в этом свинарнике. Тебе повезло, что местные, сколько бы ни пыжились, понимают в искусстве куда меньше, чем хвастают. Иначе не только я понял бы, что к чему, — дружинник покачал головой. — Знал бы ты, как меня бесят дилетанты. Все утро сдерживаюсь, чтобы не посворачивать их куриные шеи.

Взгляд Вильда красноречиво говорил, что дилетантам он относит и Томэ. Десятник молчал, он просто не знал, как себя вести. Раньше ему казалось, будто он хорошо знает Вильда. Он и прежде встречал, людей, которым для убийства достаточно легко толчка, безумцев наслаждающихся чужой болью. Прежний Вильд был очень опасен, но одновременно понятен. Теперь Томэ понимал, что все это время жил бок о бок с совершенно иным чудовищем, загадочным и непредсказуемым. Ему оставалось только ждать и делать вид, будто ему совсем не страшно.

— Ты удачливый человек, командир, — проговорил Вильд. — Раздражающе удачливый. Мне следовало убить тебя давным-давно, но помнишь то день, когда ты решил преподать мне урок? Тогда я удивился, очень немногие способны вот так отразить мою атаку, путь и нацеленную не в полную силу. Все это говорило о редком и необычном даре. Мне стало любопытно.

Вильд прошелся вдоль коридора, Томэ повернул голову следом за ним. Дружинник остановился рядом с Зараком. Его несостоявшийся убийца сидел, привалившись спиной к стене, голова была запрокинута, лицо покрывала кровавая маска. Томэ не мог сказать, жив тот или мертв, впрочем, сейчас его это мало волновало. Со стороны храма в коридор стал проникать гул взволнованных голосов, в главном чертоге явно что-то происходило. Судя по всему Вильда, это совершенно не беспокоило, он оставил Зарака и снова подошел к Томэ.

— Наверно, ты уже сейчас превзошел большинство здешних колдунишек, но при этом даже толком не понимаешь, что именно творишь. К примеру, той твоей последней, кхм, отрыжки силы, хватило бы, чтобы проделать в нашем бедном Зараке сквозную дыру. Ха, если бы я не пришел, твоя многообещающая карьера оборвалась бы, не начавшись, — Вильд склонился к лицу Томэ. — Почему мы ты молчишь, командир? Куда подевалось твое обычное красноречие? Я ведь могу подумать, что с ты мной пренебрегаешь.

Десятник крепче стиснул зубы. Любой ответ сейчас бы так же опасен, как и молчание. Вильд, хмыкнул и выпрямился, с его лица исчезло всякое выражение. Он шевельнул пальцем и сеть на Томэ рассыпалась в пыль.

— Хотел бы я потолковать с тобой как следует, но считай, что тебе снова повезло. Теперь лучше бы тебе убраться, не стоит слишком дразнить удачу.

У Томэ ушло несколько секунд на то что бы понять смысл Вильда. И еще столько же на то, чтобы поверить — дружинник имеет в виду именно то, что сказал.

Опираясь на стену, Томэ с трудом поднялся, все тело болело, но тепло Розы уже омывало его изнутри. Скоро боль пройдет… если ему действительно позволят уйти. Он не сводил с Вильда пристального взгляда.

Дружинник повернулся в сторону главного чертога и, похоже, прислушивался к голосам.

— Не точись на месте, — бросил он, не оглядываясь. — Твое время уже почти вышло, еще немного и отсюда даже мышь не проскочит. А ведь я так старался вести себя хороший мальчик. Будет обидно, если все будет впустую. Ты ведь не хочешь меня огорчить?

Томэ не понял и половины из слов Вильда, но прозвучавшую в конце угрозу он уловил сразу. Десятник развернулся и бросился к выходу из храма. Он был уже на пороге, когда сзади прогремел голос Вильда.

— Тимониты убили Юлана! Я видел преступника, он ранил моего товарища и побежал туда!

— Сволочь! — выругался Том. Он распахнул последнюю дверь, и со всех ног понесся прочь от собора.

Глава 20

Томэ шагнул под своды склепа патриарха. Чтобы добраться сюда у него ушло куда больше времени, чем он ожидал. С площади перед собором он ускользнул почти чудом (чтоб Вильд себе язык откусил), но дальше особых проблем десятник не ожидал. Однако, он прошел всего несколько кварталов и понял, что Столица заполыхала. Поперек улиц в страшной спешке возводили баррикады. До боев дело пока не дошло, но из закоулков уже доносились крики, и несколько раз ему приходилось перешагивать через лужи темнеющей крови. Несколько раз какие-то типы приставали к нему желая выяснить на чьей он стороне. Томэ быстро объяснял им неуместность любопытства, но потом приходилось бежать и часто совсем не в ту сторону, которая была нужна.

За стенами склепа что-то громыхнуло. Звук пришел издалека и Томэ не мог сказать точно, но это очень походило на взрыв. Неужели дело все-таки дошло до боев между армейцами и летунами?

— Аши, ты где?

Томэ никто не ответил. Десятник нахмурился и прошел вглубь склепа. Проклятье, нежели Гашфар до него добрался?! Или не хватило сил вернуться?! И каким же дураком надо быть чтобы отправить больного бродить по городу. Шаг Томэ все ускорялся, впереди, у основания стены подношений, он разглядел темный комок. Десятник выругался и перешел на бег.

Аши свернулся калачиком, казалось, он очень замерз, но когда Томэ коснулся его шеи, то ощутил жар. Он обхватил паренька за плечи и постарался усадить. Тело Аши было совершенно безвольным и постоянно сползало на пол. Томэ осторожно потянулся к силе, похоже, он уже достаточно восстановился, чтобы ею управлять. Он прикрыл и снова открыл глаза, теперь тело каи казалось для него полупрозрачным, по коже паренька бегали язычки багрового пламени. Томэ видел, как огонь словно просачивается вглубь тела и по сосудам продвигается к сердцу. Пламени оставалось пройти совсем немного.

Томэ отпустил Аши и выпрямился, каи что-то пробормотал на своем наречии, но он не смог ничего разобрать. Десятник снова зажмурился и вернулся к привычной реальности. Он почти опоздал. Теперь нельзя было терять ни минуты. Томэ распахнул свою фамильную нишу в стене подношений и вытащил шкатулку. Он сразу почувствовал упругую пульсацию сквозь стенки, словно Роза откликалась на его призыв. Знать бы еще, что она хочет сказать. Томэ открыл крышку и заглянул внутрь.

На первый взгляд Роза походила на шар чистейшего пламени, огонь, горящий во всех мирах. Но если присмотреться становилось ясно, что сияние скрывает просто истинную форму, сложную и одновременно очень простую. Роза была совсем рядом с Томэ и в то же время страшно далеко. Он принес ее сюда, но она никогда не покидала места, где находилась. Тень не может оставить тело, а палладиум адорантов был именно тенью, хотя сиял так, что мог ослепить любой глаз. Оттиск Пламени Истинного в реальности. Он действительно мог заворожить и поглотить разум. Томэ поспешно отвел взгляд, для того что он собирался сделать, ему не нужно было на нее смотреть.

Он прижал шкатулку к груди и отошел от саркофага. Нужно было найти подходящее место. Томэ остановился в середине центрального нефа. Он не знал, почему так решил, просто это казалось правильным. Он вытащил из кафтана подвеску с фиалами и поднес к глазам разноцветные кристаллы. Сколько же правды в древних легендах?