Вернуться из смерти (СИ)

  Всё живое сметая на кровавом пути

  Без малейшего сожаления.

  И почему бы им так, как чума, не идти,

  Коль достойной преграды нет на пути,

  Нет героя смелого?

  Так и шли они, женщин мучая и детей,

  Жгли города, порабощали людей,

  И напрасно вопиют к отмщенью...

  Но жили два брата, и младший - Харгон,

  Героем, достойным сказаний, был он,

  Храбрым сердцем известен.

  А Оггиль, старший брат, был мудрецом,

  Не блистал он отвагой, своё брал умом,

  Он в петлю не полезет,

  И советы всем вокруг Оггиль давал,

  И не ждал в делах разных того провал,

  Кто им следовал честно.

  Харваниды в год горя Сколен разбили,

  Разгромили и полонили, и землю его разорили,

  Но не тронули земли Харгона

  И его брата.

  Ибо брат его, имя - Оггиль, союз с ними заключил,

  Он Харвану рабов дал, и дань им исправно платил,

  Как хотели того супостаты.

  И проведал однажды Харгон, что те негодяи,

  Что разграбили Сколен, вновь флот снаряжали,

  Чтобы достичь Борэйна.

  Об Оггиля делах он нисколько не знал,

  Потому брату прямо, открыто сказал:

  "Силы Харайна не бесконечны!

  И других продавать, чтоб покой сохранить,

  И одним всего днём в век недобрый наш жить

  Я считаю бесчестным.

  Так скажи же - как быть, как мельнитов побить,

  Как соседей из рабства нам освободить,

  Чтобы выстоять вместе?"

  И ответил Оггиль: "Слушай, братец меньшой, и внимай.

  Я скажу, для чего мир: для того, чтобы выжил мой край,

  Процветал, хорошел чтоб, на зависть другим

  А соседи пусть сами

  Гибнут под пятою врага,

  Если даже своя жизнь им недорога,

  Враг сильней многократно - зачем же нам с ним

  Погибать в сраженье неравном?

  Лучше мир заключим - и спасёмся хотя б

  И одни - вот в чём мудрость. А кто умом слаб -

  Тот погибнет, пусть и геройски.

  Мудрый - тот, кто умеет с собой совладать,

  От гибели себя спасти, попусту не страдать -

  Жить себе и спокойно, и долго!

  Вот что я тебе нынче, братец, скажу:

  За каких-то безродных голову не сложу -

  Лучше пусть воюют другие.

  Песни барды всегда поют про глупцов,

  С совестью не могущих договориться гордецов:

  Мы же с тобой не глупцы какие!"

  Но Харгон был из тех, совесть чья не молчала,

  Он собрал храбрецов под своим началом,

  И сказал дружине своей:

  "Братья, это наша земля и наша страна,

  Даже если Харайна дружина сильна,

  Лучше смерть, чем рабство на ней!"

  И дружину, тысячу лучших бойцов,

  Вёл отважно он против полчищ врагов,

  И вступил с ними в бой.

  И его храбрецы смяли вражеский строй,

  Как поток с гор сметает преграды весной,

  Как лавина, ударил он с гор!

  То не гром прогремел, и не горный обвал,

  И не страшный декабрьский снежный шквал:

  Это две стальные лавины

  Друг на друга обрушили страшный удар,

  Грянул бой, какого никто не видал,

  О котором слагали былины!

  И тупились мечи, рвались звенья кольчуг, а земля,

  Где лилась кровь, и стрелы, как капли дождя

  Падали, стала вязкой от крови.

  В этой битве убитых героев не счесть...

  Сколько ж боли пришлось храбрецам перенесть,

  Сколько боли!

  И рвались к небесам весь тот солнечный день

  Будто вдруг опустилась конца мира тень,

  Из грудей убиваемых стоны...

  Но сильней число доблести - а ведь врагов

  Было втрое побольше, чем у Харгона бойцов,

  Обложили Харгона войско.

  Бились день борэйны, бились ночь и ещё день,

  И ещё ночь, когда на мир пала тень,

  На холме безымянном вставши, -

  И ослабли их силы, ибо нечего было пить,

  Некому хоронить и некому заменить

  Стало геройски павших.

  На третье же утро пал Харгона стяг,

  И рядами, как бились, храбрецы там лежат,

  Вся доблестная дружина -

  Но Харайн и сам был победе не рад,

  Ведь половина его солдат

  Головы положили.

  Так Харгон погиб - а Оггиль, его брат, говорят,

  Жил и долго, и сытно, и весело - так

  Отплатили за трусость южане.

  И услышав, что Харгон в битве убит,

  Он сказал: "Если хочешь быть бит,