Врата трех миров

Лиан был ошеломлен, но он решил устроить ей проверку.

– Вообще-то, – начал он, – у меня есть подруга в Школе. И она совсем на тебя не похожа. Она высокая и элегантная, с красивыми черными волосами, и у нее большая…

Карана задохнулась от возмущения и ткнула его в живот.

– Я тебя дразнил, – тихо сказал Лиан. – Значит, ты все-таки не хочешь, чтобы я уходил.

– Нет! – прошептала она.

– Посмотрим, смогу ли я отгадать, в чем проблема, – продолжил он. – Ты думаешь, что не нужна мне, поскольку не можешь иметь детей?

Она села, несмотря на боль:

– Как ты узнал, что я не могу иметь детей?

– Ты же троекровница! – Лиан крепко обнял ее. – Я это знаю очень давно.

– И… и я все же тебе нужна? – спросила Карана, словно не веря ему. – Разве ты не любишь детей? – В ее голосе вновь зазвучало подозрение.

– Мне бы очень хотелось иметь детей. Но ты мне нужна больше.

Они лежали обнявшись, хотя это было неудобно из-за ее каркаса. Однако Карана была все еще напряжена.

– Есть что-то еще, не так ли? – спросил Лиан.

– Разве этого недостаточно?! – воскликнула Карана.

– Скажи мне, Карана!

– Это хракс! Теперь я все время его хочу. Я думала, желание пройдет, но с каждым днем тяга становится все сильнее. Я ни о чем больше не могу думать.

Лиан замолчал. Зависимость от хракса может преодолеть только она сама. Все, что Лиан может сделать, – это поддержать ее. Но как? И вдруг он нашел способ. Вообще-то это было у него на уме во время всего пути домой из Шазмака.

– А ты не хочешь послушать небольшое сказание?

– Сказание? – раздраженно повторила Карана.

– Сказка на ночь. – Он применил сейчас все свое «очарование» сказителя.

– Сейчас еще не ночь!

– И тем не менее! Она начинается вот так: «Жила-была…»

– Она романтичная? Я больше всего люблю романтичные сказки.

– Возможно, – ответил Лиан.

– Но только не грустная! Как та, об Инулии и Хенгисте. Сегодня мне не вынести печальную историю.

– Не особенно грустная.

Карана вздохнула и положили голову Лиану на плечо:

– Ну что же, по крайней мере она начинается как надо, – ворчливым тоном добавила девушка. – Традиционно.

– Жила-была маленькая девочка с кудрявыми рыжими волосами и глазами зелеными, как бутылочное стекло. Она была жизнерадостным ребенком, и ее жизнерадостности не могли помешать никакие печальные обстоятельства. Отец у девочки умер, когда она была еще маленькой, вскоре умерла и мать, и она жила у родственников матери, которые очень плохо с ней обращались. Единственное, что было у бедной девочки, – это ее мечта. Потом девочка выросла, и жизнь у нее стала такой печальной, что она совсем забыла о своей мечте.

– Какой мечте? – подозрительно глянула на него Карана.

– Она знала, – с лукавой усмешкой ответил Лиан, – что из всех мужчин самые красивые, самые смелые и самые лучшие любовники – это сказители.

Карана презрительно фыркнула.

– Несчастный дурень!

«Сработало!» – подумал Лиан.

– Так что она мечтала выйти замуж за сказителя с детства.

– О, в самом деле?

– И не просто за любого сказителя. Она положила глаз на мастера-летописца из Школы Преданий, а ведь он – самый красивый и самый смелый из них всех.

– Я уже предвкушаю, как ты меня с ним познакомишь, – поддразнила его Карана.

– Ах, что это был за человек! Он обладал удивительной внутренней красотой.

– Так говорят все уроды!

– Помолчи! – шикнул Лиан. – Когда сказитель улыбался ей, казалось, будто после целой недели дождей выглянуло солнце. А когда она услышала, как он рассказывает свои предания, то совсем растаяла.

– А теперь начинается плохое, – заметила Карана.

– К сожалению, у этого сказителя было один-два недостатка – правда, совсем крошечных…

–  Мне кажется, я знаю эту сказку, – пробормотала Карана; сжимая его руку. – Он был непомерно тщеславен и гордился своим искусством, доходя до высокомерия! Он не знал ничего, но думал, что знает все. Он был таким любопытным, что совал свой нос в чужие дела – просто не мог остановиться. Кроме искусства рассказчика, он ничему не был обучен, он ничего не умел делать, и просто чудо, как это он не умер с голоду. Он не мог спуститься с лестницы, не расквасив себе физиономию. Удивительно, что…

– Ты уже слышала эту сказку, – разочарованным тоном произнес Лиан. – Так что удивительно?..

– Удивительно, что девушка, такая красивая, что луна скрывала свой лик, когда она выходила на балкон, такая умная и находчивая, смелая и добрая…

– Да? – нетерпеливо произнес Лиан. – И все же – что удивительно?

Карана загадочно улыбнулась, посмотрев на него из-под опущенных ресниц.

– Удивительно, что она так его любила, – тихо докончила она. – Продолжай свою сказку, Лиан. Что же сделал образец совершенства, этот сказитель?

– Случилось так, что вскоре после того, как судьба их столкнула друг с другом, для юноши начались тяжелые времена. Не по его вине, как ты понимаешь…

– Ну конечно.

– За девушкой и сказителем гонялись по всему миру, и они пережили вместе множество приключений. Ужасных приключений – и это хорошо. На их основе пишутся самые лучшие сказания…

– Не утруждай себя скучными подробностями их скитаний, – перебила его Карана. – Что случилось в конце? Это все, что я хочу знать.

– Перебивать сказителя – это дурной тон. Я уверен, что рассказывал тебе это прежде. – Лиан громко вздохнул. – Ну да ладно… Хотя они и странствовали по миру вместе и делили все пополам, была одна вещь, на которую он никак не мог решиться…

– Что? – воскликнула Карана, встряхнув его. – На что он не мог решиться?

Лиан улыбнулся. Карана совсем забыла про боль, и ее тяга к храксу исчезла.

– Перестань ухмыляться, как слабоумный, и заканчивай сказку! – закричала она. Рахис просунул в дверь свою седую голову, улыбнулся и снова исчез.

– Он любил ее больше, чем луну и звезды…

– А как насчет Школы и его книг? – перебила она, но теперь ее глаза сияли.

Лиан прижал к губам руку Караны.

– Он любил ее больше, чем свою Школу, свои книги, свое перо и бумагу, свой письменный стол, свою чернильницу…

– Ну давай же! – в нетерпении закричала Карана. – Она все это знала давным-давно. – Девушка попыталась сесть. Лиан очень осторожно помог ей.

– Но… – Он нарочно сделал паузу.

– Скорей, скорей!

– Этот великий сказитель, господин всех слов в словаре, не мог найти в себе мужество, чтобы сказать те два маленьких слова, которые уже больше года были у него в сердце. Бедняга, он боялся!

– Глупая девчонка! – выпалила Карана. – Ей бы следовало сказать их за него.

– Если бы только она это сделала! – воскликнул Лиан. – Каким же несчастным тупицей он был! Да, пожалуй, теперь я нахожу, что у моей сказки все-таки печальный конец, – он так их и не сказал!

– И это конец? – спросила Карана. – А как насчет того, что «и жили они долго и счастливо»?

– Это другая сказка. Карана?

– Да, Лиан?

Он открыл рот, но не смог ничего выговорить.

– Мы поженимся? – произнесли они одновременно и упали на кровать, смеясь и плача и сжимая друг друга в объятиях.

– Что с тобой? – спросила Карана у Лиана несколько дней спустя. Было поздно, и дом затих. Днем Лиан был как-то необычно молчалив. – Я думала, что сделала тебя самым счастливым человеком в мире.

– Так и есть, но меня гнетут мои преступления.

– Какие преступления?

– Я сотрудничал с Тензором в Катадзе; блефовал, пока не довел Мендарка до того, что он сжег архивы и украл флейту; привел Тензора в ярость, и из-за этого он убил Рулька. Как я гордился своим «очарованием» сказителя и своей способностью манипулировать Тензором! Какую безрассудную радость испытывал! И только посмотри, какие трагические последствия!

– Ну что же, ты и впрямь можешь горевать по этому поводу, однако если бы ты бездействовал, все могло обернуться гораздо хуже. Например, я была бы мертва.