Луна над Лионеей

Клыки вампира разодрали ей кожу от уха до плеча, но на большее рубедрианина почему-то не хватило. Он пошатнулся, выпустил Настю и схватился за голову, будто переживал приступ мигрени. Судя по дырке посредине лба, его проблема была гораздо серьезнее. Настя увидела, как кожа рубедрианина приобретает бледно-голубой оттенок – если верить справочной литературе, именно так кожный покров вампира реагирует на смертельную дозу серебра.

Настя задрала голову и увидела на балконе стрелка. Тот держал в руках винтовку размером едва ли не больше его самого. Настя махнула Смайли рукой. Тот не ответил и принялся разглядывать окружающий мир через оптический прицел.

18

Выражение «смертельная усталость» слишком заезжено, чтобы люди воспринимали его всерьез. Честное слово, им стоило побывать в королевском дворце тем вечером и понять, что смертельная усталость – это когда тебе кажется нормальным улечься среди трупов и закрыть глаза, надеясь, что хотя бы это окажется выходом, потому что все остальные способы… Я как-то упомянула про двери: когда закрывается одна, открывается другая, и так далее. Наверное, это и в самом деле так, но просто рано или поздно ты понимаешь, что у тебя просто нет сил бежать к следующей двери. Тем более что ни одна из полусотни предыдущих не оказалась настоящей дверью, ведущей наружу.

– Даже и не думай, – сказал мне Смайли.

– Не думай о чем? – не поняла я.

– Даже не думай, что мы проиграли. Потому что это не так.

– То есть, – задумалась я, – мы выиграли? Я как-то по-другому представляла себе победу. А это, – я еще раз посмотрела на большой дворцовый зал, в центре которого медленно и верно рождался провал, похожий на могилу, – это больше похоже на поражение.

– Поражение – это тоже победа, только в другом измерении, – Смайли поправил снайперскую винтовку, которая лежала у него на плече словно копье.

– Найди себе другую девушку и пудри ей мозги, – сказала я. – Прямо перед тобой толпа зомби пробивает для Леонарда путь к захоронению демонов, а ты ничего не можешь с этим поделать. Это победа?

– Сегодня я действительно ничего не могу поделать, – признался Смайли. – Был тяжелый день, и я устал. Но будет завтра, завтра мы что-нибудь придумаем. Я не собираюсь сидеть дома и ждать, пока меня сотрут с лица земли, причем мне неважно, кто этим займется – Леонард, безумные вампиры-рубедриане или еще более безумные англичане.

– Безумные гномы, – сказала я. – Ты просто не видишь себя со стороны, а то бы согласился со мной.

– Плохо выгляжу?

– Ты похож на партизана, а не на гнома из приличной семьи.

– На стража подземелий, – уточнил Смайли. – Гак мы себя называем. А стражи подземелий все в душе немного партизаны. Это наш метод ведения войны – прятаться в шахтах и пещерах, перемещаться по тайным ходам и внезапно нападать на врага.

– Я с тобой ни в какие подземелья не полезу.

– Я и не прошу, – пожал плечами Смайли. – А ты вроде бы выросла? Или мне кажется?

– Прекрати эти гномьи комплименты…

Он прекратил и даже более того – совсем замолчал, но не из-за моих слов, а потому что мы вышли на арену для поединков. Там лежало тело лионейского короля Утера Андерсона.

И еще несколько тел, которых прежде не было. Утер посмотрел на меня. Я посмотрела на него.

– Тяжелый день, – сказал Смайли. – Тяжелее, чем я думал.

Он медленно направился к телу короля, а я… Я подошла к единственному живому человеку, дожидавшемуся нас на арене.

– Почему ты здесь? – спросила я.

– Потому что я не знаю, куда мне идти, – сказала Марина. Стекла ее очков треснули, на лбу засохла кровь, зато мой ноутбук лежал у нее на коленях.

– Марат должен был вывести вас из дворца.

– Марат?

– Вампир, только не такой, как эти… Посимпатичнее. С темными волосами. В кожаной куртке. Переводчик.

– Этот? – показала Марина.

Марат лежал на спине, глядя мертвыми глазами в потолок.

– Как это вышло? – спросила я и тут же получила ответ: кожа Марата имела характерный бледно-голубой оттенок.

– Это один из охранников, – сказала Марина, поеживаясь от холода. – Когда рубедриане бросились за тобой, начался хаос, и охранники попытались бежать. Одного рубедриане убили, второй сумел схватить свой пистолет и стал стрелять в вампиров… А этот Марат, он бежал с той стороны, прямо на нас…

– Я попросила, чтобы он вывел вас из дворца.

– Охранник, наверное, подумал, что он хочет напасть, и застрелил его. А сам потом убежал.

– А ты осталась.

– Я осталась с ней. С принцессой, – Марина дотронулась до холодной ладони Амбер Андерсон.

И все-таки это был конец света, потому что свет, то есть мир, состоит не только из рек и лесов, он состоит из людей, любимых и не очень, понятных и загадочных. Когда эти люди вдруг исчезают, быстро, против своей воли – это и есть конец света.

Созданная мной неразбериха должна была помочь Амбер и Марине бежать при помощи Марата; но откуда же мне было знать, что у Амбер есть свои планы?

М-да. Дурацкий вопрос. Еще бы у нее не было плана. Еще бы у нее не было такого плана. Только что на глазах Амбер перерезали горло ее отцу, и все дальнейшее было для лионейской принцессы простым и неизбежным.

Большинство рубедриан пустились в погоню, остальные сцепились с двумя охранниками из «Райдер Инкорпорейтед», так что никто не мог помешать Амбер Андерсон подобрать чей-то нож, выйти на арену и подойти к Маси Накамуре, который все еще задумчиво облизывал свои ладони. Амбер видела, что Накамура в доспехах, поэтому она ударила его в шею. Вампир упал, и тогда Амбер хладнокровно уселась на него сверху, расстегнула доспехи и ударила ножом в сердце.

То есть она думала, что попала в сердце, но кривым рубедрианским ножом зто сделать довольно трудно, так что Амбер лишь ранила Накамуру.

Раны были достаточно глубоки и серьезны, чтобы Накамура смог подняться на ноги лишь пару минут спустя, когда Амбер уже вернулась к Марине, чтобы вытереть руки и обсудить, что же делать дальше. Она стояла спиной и не видела Накамуру, Марина видела и закричала от ужаса, ибо теперь Накамура действительно выглядел как живой мертвец.

– Я крикнула, что надо бежать… Мы бы запросто убежали, потому что он двигался не очень быстро. Но Амбер не стала меня слушать, она снова взяла нож… А этом вампир, он остановился, он не пошел ей навстречу, и Амбер закричала «Трус!» и еще что-то… Она сама пошла к нему, а он поковылял вон туда… И достал пистолет. Я сразу легла на пол, а принцесса не успела. Или не захотела.

Я дотронулась до холодной руки Амбер и попробовала разжать пальцы, чтобы вытащить нож. У меня не получилось.

– И кто же убил Накамуру? – спросила я.

– Не знаю. Он стрелял, пока у него были патроны, а потом упал. И больше я его не видела.

Я выпрямилась и внимательно огляделась по сторонам.

– Очень интересно.

Накамура лежал за барьером и старался не дышать. Он был очень бледен, но по-прежнему жив. Это было несправедливо.

– Подожди минутку, – сказала я. – Никуда не уходи.

Он открыл глаза, узнал меня и оскалился.

– Победитель, – проскрипел он. – Я победитель вас.

– Это ненадолго, – ответила я. – И это поправимо.

Я вернулась к телу Амбер, встала на колени и снова взялась за ее холодные пальцы.

– Одолжи на минутку, – прошептала я. – Для очень важного дела.

Наверное, просто в этот раз я потянула сильнее, но мертвые пальцы разжались, и нож лег в мою ладонь.