Пруд двух лун

— Майя, он был здесь. Я видел его. У него были крылья и когти...

Банри застыла, ее зрачки расширились.

— Боюсь, что Ри бродит в стране кошмаров, — сказала она громко. — Рыжая, ты можешь помочь ему?

— Я не осмеливаюсь дать ему еще митана, - сказала Изолт, обходя кровать с другой стороны и не снимая руки с рейла.

— Ты должна. Нужно, чтобы он подписал бумаги. Дай ему митан прямо сейчас. — В бархатном голосе зазвучала сталь, и Банри повелительно кивнула советникам, чтобы принесли свитки и королевскую печать.

— Да, Ваше Высочество, — сказала Изолт и подняла голову Ри, чтобы влить в него еще несколько капель снадобья. Его веки задрожали, и он сделал глоток.

Все сгрудились вокруг кровати. Некоторые плакали — мужчина в черном бархате и с богатыми украшениями и маленький старик с мешками под глазами. Канцлер разложил бумаги перед Ри и вложил в его дрожащую руку перо.

— Ваше завещание и распоряжения, Ваше Высочество, составленные в точности так, как вы потребовали. Банприоннса Бронвин Матильда Мак-Кьюинн наследует престол, а ее мать будет регентом, пока она не достигнет возраста двадцати четырех лет. Подпишите здесь, милорд, и вот здесь.

В тот миг, когда ослабевшие пальцы сжались вокруг пера и Ри приподнялся в постели, Лахлан схватил бумаги и разбросал их по комнате. По крайней мере, Изолт предположила, что это был именно Лахлан, ибо все, что она видела, это лишь разлетевшиеся бумаги. Все ахнули и начали испуганно оглядываться, в полной уверенности, что всему виной Самайн, ночь мертвых, когда повсюду летают призраки и рыдают банши.

Одна Банри не выказывала никаких признаков страха. Она собрала все бумаги и положила перед Ри, придерживая их рукой. Она аккуратно вставила перо ему в пальцы и сказала мягко:

— Подписывай, дорогой.

— Нет! — закричал Лахлан, сбрасывая плащ, чтобы все могли его видеть. Все перепуганно ахнули и закричали, и большинство советников в страхе отпрянули. Мужчина в черном бархате рванулся вперед, сказав нерешительно:

— Лахлан?

Крылатый Прионнса встал на колени рядом с братом, сжав его руку.

— Пожалуйста, поверь мне, прошу тебя, Джаспер! Назови меня своим наследником! Я настоящий Мак-Кьюинн! Я не стал бы лгать тебе, пожалуйста, поверь в то, что я говорил тебе...

Банри не двигалась с места, бледная, как и ее муж, ожидая, что он скажет. Латифа ахнула и прижала малышку к груди.

Джаспер поднял руку и коснулся крепкого плеча Лахлана, мягких перьев его крыла, его лица.

— Ты снова вернулся, — прошептал он. — Ты кажешься реальным, но выходишь из тьмы и снова уходишь в нее, точно дух. Я сплю? Я умер?

— Нет, брат, — сквозь слезы сказал Лахлан. — Я жив, клянусь тебе. Назови меня наследником! Почему Майя Незнакомка должна править? Кто она такая, чтобы захватывать престол? Я — Лахлан Оуэн Мак-Кьюинн, младший сын Партеты Отважного. Ты должен выбрать меня!

— Я назначаю наследницей мою дочь, — отчетливо проговорил Джаспер внезапно окрепшим голосом. Они видели, как на его виске сильно запульсировала синяя жилка. — Мою дочь.

— Она же полукровка! — воскликнул Лахлан. — Появившаяся на свет при помощи колдовства! Ты не можешь позволить, чтобы полукровка-Фэйрг правила Эйлиананом! Она — семя зла!

— Нет, — простонал Ри. — Уходи, демон!

— Джаспер, это правда!

— Майя — моя жена, моя любимая жена.

— Она колдунья! — отчаянно закричал Лахлан. — Она превратила меня в такого... ули-биста! - Он указал на свои крылья и когти.

— Майя никогда не сделала бы такого. Никогда.

— Я видел ее!

— Ты просто кошмар, злой дух, пришедший смутить и испугать меня. Позор тебе, позор! — Собрав остатки сил, он схватил бумаги и нацарапал свою подпись сначала под одной, потом под другой. Лахлан отчаянно попытался выхватить у него документы, потянувшись через широкую кровать, но Джаспер передал их канцлеру. — Поставь мою печать, Камерон.

Запертый в своем углу, Лахлан мог лишь безнадежно смотреть, как канцлер дрожащей рукой погружает печать Джаспера в теплый воск и прижимает ее к бумагам.

— Готово, — сказал Ри, снова падая на подушки. — Когда Бронвин вырастет, она будет править. Страна спасена.

— Спасибо, Джаспер! — воскликнула Майя, упав на колени рядом с кроватью. Рыдая, она поцеловала его руку, безвольно повисшую в ее ладонях. Негромко вскрикнув, она окликнула его и снова прижала его руку к своим губам. Он был недвижим. Тогда Майя обернулась и махнула одному из советников, который поднес свечу поближе. Когда свет полился на подушку, они увидели лицо Ри, серое и изможденное, и остекленевшие глаза между полусомкнутыми веками. Она завизжала, и этот странный пронзительный звук эхом отскочил от стен, на куски расколов зеркало. Все вжали головы в плечи, заткнув уши. Банри завизжала снова и упала на постель. Латифа начала всхлипывать, все ее грузное тело мелко дрожало. Малышка громко заплакала.

— Нет! Джаспер! — закричал Лахлан и, схватив его за запястье, начал трясти его руку. Он оттолкнул Майю — так сильно, что она упала на пол — и рванулся к кровати, сжимая плечи Джаспера и пытаясь поднять его.

— Взять его! — завопила Майя. — Стража! Стража! Измена!

— Лахлан, быстро! Надо уходить! — воскликнула Изолт. Дверь распахнулась, и канцлер провозгласил хрипло:

— Мак-Кьюинн умер! Да здравствует Ник-Кьюинн!

— Да здравствует Банри, Бронвин Ник-Кьюинн! — эхом отозвались все советники.

— Нет! — закричал Лахлан и перепрыгнул бы через кровать,: если бы Изолт не подставила ему подножку. Он рухнул на тело своего брата и зарыдал, но Изолт схватила его за руку и потащила прочь. Свободной рукой она швырнула свой рейл, и он мгновенно перерезал горло одного из солдат, вбежавших в комнату. На дымчато-голубую стену брызнула кровь, и Латифа завизжала.

Изолт втащила Лахлана в противоположную дверь и ухитрилась привести его в себя настолько, что он придвинул к дверям кремовый с позолотой шкаф. Он выглядел довольно непрочным, и Изолт не думала, чтобы он надолго задержал преследователей, поэтому она как можно быстрее потащила Лахлана в детскую, где Финн с Изабо с тревогой ждали их возвращения.

— Ри мертв, — сказала Изолт, как только они заперли за собой дверь. До них донеслись крики и стук.

— Мы догадались. Мегэн уже в пути. Гита побежал ей навстречу, так что она должна находиться где-то поблизости, раз он ее услышал.

— Лахлан! — воскликнула Изолт. — Дуй в рог! Нужно позвать на помощь, мы сами не сможем справиться с дворцовой стражей!

Лахлан рухнул в кресло, схватившись за голову. Финн схватила рог, подбежала к окну, высунулась в зимнюю ночь и со всех сил подула в него. Долгий и протяжный, зов рога разорвал темноту и все звучал и звучал в непогожей ночи.

С первым же звуком рога Дункан уже был на ногах, крича своим охранникам браться за оружие. Диллон взволнованно вскочил на ноги, а остальные ребятишки сгрудились вокруг него, ожидая приказаний. Йорг сел, его руки дрожали.

— Нужно, чтобы кто-нибудь ударил в колокол! — сказал Диллон. — Чтобы предупредить повстанцев. Джоанна, займись этим.

Та отпрянула.

— Я... я не могу.

— Тебе придется, ты что, не понимаешь? Йорг не может идти, он слишком болен, а мы должны охранять Томаса.

— Я еще понадоблюсь, — серьезно сказал маленький мальчик. — Я чувствую смерть.

— Джаспер Мак-Кьюинн мертв. — Лицо Йорга было осунувшимся. — Но это не последняя смерть. Далеко не последняя.

— Томас понадобится после боя, а не во время. В бою от него не будет никакой пользы. И от тебя тоже, Джоанна! Ты должна остаться присматривать за Йоргом, Томасом и остальными ребятами.

— Я не хочу, — сказала девочка, давясь слезами.

— Но кто-то же должен позвонить в колокол. Пусть ты не можешь драться, но звонить-то точно можешь, чтобы все те, кто могут драться, были там, где они больше всего нужны.

Несмотря на то, что он говорил с жестокой прямотой, в его словах была такая серьезность и здравый смысл, что Дункан и Йорг в один голос пробормотали: