Альянс Ангелов

— Да я серьёзно! — возмутился парень. — Раньше мы думали: надо уничтожить Книгу, и всё будет отлично. А теперь что? В Измерении сидят сбрендившие боги, а Книга — это дверь в их ловушку, и кто знает, что будет, если эту дверь уничтожить…

— Уничтожим дверь — уничтожится и всякий вход в Измерение, и боги никогда не выберутся оттуда, — пожимая плечами, сказал Ивор.

Тэллар усмехнулся и покачал головой.

— Думаешь, всё так просто? Не, Грифон. Если уничтожить дверь, остаётся проём…

— Восхитительно! — едким тоном произнесла Бестия. — Мы уничтожим Книгу и выпустим Повелителей Стихий на свободу! Они ждали этого тысячу лет, и наконец пришли горе-герои и любезно им помогли!

После этого повисла тишина, и друзья стали обдумывать сказанное.

— Джара, а что Миерна и друиды? — наконец сказала Сельма. — Они ведь в Таэрии.

Бестия заметно погрустнела.

— Я пыталась с ней говорить, но больше не получается. Я боюсь. — Джара устремила взгляд вдаль, туда, где кончалась необъятная морская гладь и начинался Материк. — Когда мы говорили с ней в последний раз, что-то произошло. Я боюсь, что с ней что-то случилось. Я боюсь, что началось новое Буйство Стихий. Я боюсь, что мы приплывём в Ханелас и поймём, что опоздали навсегда.

Дамраф сидел за своим столом, подперев голову руками. Сердце болело и ныло, голову одолевали тяжёлые мысли. На столе перед ним лежали бумаги, испещрённые отчётами его командиров. На юго-востоке разгоралось восстание. Люди были недовольны решительно всем. Нескончаемым военным положением в стране, отсутствием законных правителей… Люди боялись, что на их земли придёт новый смерч. Уцелевшие из разрушенных Книгой городов и деревень были переселены в нетронутые населённые пункты. Вначале местные были рады помочь обездоленным, но им стало надоедать жить в переполненных домах с незнакомцами, а теперь ещё и начали заканчиваться припасы. В довершение ко всему, между приверженцами Орденов опять назревает склока, и некоторые воины начинают ворчать, что раз внешняя война кончилась, то нечего водиться с врагом, пора расторгнуть союз и расформировать Армию Света на, как то было раньше, Армию Солнца и Армию Луны…

В дверь постучали. Дамраф с трудом поднял тяжёлую голову от бумаг.

— Кто? — коротко спросил он.

— Господин, это Орвил, — послышался голос его главного чародея.

Дамраф откинулся в кресле и сказал Орвилу зайти.

— Мой господин, я только хотел поинтересоваться… и предложить… — Дамраф глядел на него безразличным взглядом, и чародей заметно волновался. — Я знаю ситуацию, и глубоко сочувствую… Но зачем вы послали в Ханелас группу чародеек Ордена Солнца? Вы не доверяете чародеям Луны? Но ведь с ними эта друидка и…

Дамраф сдвинул брови, и маг замолк.

— Что за бред? Я не властен над чародеями Ордена Солнца, и Аяллу я тоже не просил давать им задания в Ханеласе.

— Но, господин… — Орвил нахмурился, напряжённо размышляя. — Триша, чародейка госпожи Аяллы, вместе с группой лучших чародеек их Ордена, покинула Арлан через портал. Я узнал это случайно, и насколько я понял, это тайна. Но я решил, что вы просто не желаете распространяться о…

Дамраф прервал его взмахом кисти.

— Ты говоришь, чародейки Солнца отправились в Ханелас?

Орвил кивнул. Его господин молча размышлял какое-то время, потом отпустил его, попросив передать слуге позвать к нему госпожу Тельмеран.

Джара взмахнула мечами, отбивая удар Ивора. Раздался скрежет стали о сталь. Грифон отступил, опуская меч.

— У тебя левая рука даёт слабину иногда.

Джара покрутила левым запястьем.

— Давно её не тренировала.

— Ну значит, будем сейчас тренировать.

Джара кивнула и встала в боевую позицию. Корабль стремительно несло к берегам Ханеласа, и его сильно качало из-за бешеного ветра, подчинённого Эльфийкой. Тем не менее, Бестия и Грифон тренировались на палубе.

Ивор снова атаковал её, намеренно стараясь, чтобы сильный удар пришёлся на левый меч. Джара почувствовала, как какая-то мышца в левой руке содрогнулась, но всё-таки отбила удар Ивора. Парируя, он удовлетворённо кивнул.

Бестия проделала приём собственного изобретения: путём обманных движений клинков заключаешь меч соперника в своеобразные тиски, и он непроизвольно выпускает оружие из рук.

На Иворе приём сработал отлично, и меч ударился о палубу.

— Впечатляет, — раздался голос сбоку.

Они повернулись и увидели Эйдана.

— Если б я мог, я бы захлопал, — заверил он их, — но…

— Что тебе надо? — довольно резко спросила Джара. Ивор поднял свой меч.

— Я хотел поговорить с вами обоими. Раньше я был не в состоянии с кем-либо разговаривать, но теперь… — Он подошёл ближе, и взгляд Джары невольно заскользил по шрамам, испещрявшим его лицо. Она почти забыла то лицо, какое было у него прежнего, и вдруг образ вспыхнул у неё перед глазами так ярко, что она вздрогнула.

Когда они сошли с Джайруса, Змейка и Эйдан отправились купить ему нормальную одежду. Теперь он был одет в тёмную рубаху, и там, где когда-то была правая рука, сейчас безвольно висел пустой рукав. Уже стали немного отрастать волосы, потихоньку покрывая обезображенный скальп.

Лишь глаза, осанка и походка не позволяли видеть в Эйдане жалкого, беспомощного и обиженного жизнью калеку.

Ивор тоже молчал и глядел на волшебника. Эйдан заговорил:

— Я хочу попросить прощения у вас. У тебя, Ивор, и, конечно, в гораздо большей степени у тебя, Джара.

— Тебе следует просить прощения у всего мира, — негромко произнесла Джара. — У всех тех людей, которых ты лишил семьи, близких, крова.

— Я знаю, — согласился с этим Эйдан. — Если бы я мог, я бы сделал это. Но на этом корабле я прежде всего должен извиниться перед вами.

Ивор слушал его молча, но Бестия молчать не могла:

— Да неужто ты сожалеешь о содеянном, Эйдан?

— Сожалею. — Он обратил взгляд на Грифона. — Ивор, я помню всё, что происходило, пока мой рассудок был помрачён. Будто моё истинное «я» сидело глубоко внутри и глядело моими глазами, только управлять ни телом, ни языком, ни даже мыслями не могло. Я помню, Ивор, как ты помогал Змейке омывать меня, как ты носил меня в кусты справлять мои нужды, ты помогал ей кормить, поить, одевать меня, омывать мои раны и мазать их целебными мазями. Ты вёз меня на своём коне, не давал мне упасть с седла… Я хочу не только попросить прощения — хотя, скорее всего, я его не получу — я хочу ещё тебя поблагодарить. Спасибо тебе. И прости. — Эйдан протянул Ивору руку. — Извини, что левую, но, сам видишь, правой нет…

Ивор не произнёс ни слова и не шелохнулся, хотя Джара видела, как в какой-то момент его рука дёрнулась, будто хотела пожать руку Эйдана.

Сколько-то секунд Эйдан стоял с протянутой рукой, потом опустил её и кивнул.

— Я всё понимаю, — тихо сказал он. Затем он повернулся к Джаре, и та с удивлением и злостью на саму себя поняла, что еле выдерживает его взгляд. — Джара, прими и ты мои извинения. Поверь, я действительно жалею. Я поступил отвратительно, подло по отношению к тебе. Да зачем слова… Ты сама прекрасно знаешь и помнишь.

Джара отвернулась и уставилась на горизонт.

— Как у тебя вообще наглости хватило к нам подойти, — наконец произнесла она, стиснув зубы и всё ещё глядя в сторону. Казалось, Ивор хотел сказать что-то, но потом передумал. — Ты оставил нас в друидском лесу без Книги и талисмана, прекрасно зная, что они убьют нас, принесут в жертву… В своей неутомимой жажде власти и славы ты развязал войну между двумя странами. — Она наконец повернулась к нему и продолжила: — Не имея и толики необходимой мудрости и силы ты стал использовать разрушительную мощь Книги, в результате чего пол-Таэрии лежит в руинах, а над миром висит угроза полного уничтожения! — "А ещё ты использовал меня, заставил думать, что я влюбилась в тебя, я до сих пор с отвращением и жгучим стыдом вспоминаю твои объятия и поцелуи!.. Из-за тебя я чуть не потеряла Ивора навсегда, наговорила ему таких гадостей!" — звенело в её голове, но она не произнесла этих слов. Впрочем, Эйдан и так всё понял по тому, как горели её глаза.