Аальхарнская трилогия. Трилогия (СИ)

* * *

За время, прошедшее со дня их разлуки, Шани почти не изменился. Несса рассматривала его и думала, что император Аальхарна каким-то образом смог заморозить время: в светлых волосах мелькает почти незаметная седина, взгляд стал тяжелее и жестче, а движения более солидными — но в общем и целом это был тот же самый человек, который двадцать лет назад спас Нессу и ее отца от казни на костре. Не сводя с них взгляда, император встал с кресла и медленно вышел из-за стола.

— Артуро, — очень спокойно и ласково обратился он к коленопреклоненному личнику. — Встань, пожалуйста.

Тот его не слышал — монотонно раскачиваясь всем телом, он повторял какие-то молитвы снова и снова.

— Здравствуйте, Андрей Петрович, — с трудом произнес император слова на русском языке. — Не думал снова с вами встретиться. Несса, добрый день.

— Здравствуй, Саша, — сказал Андрей, откидывая капюшон своего черного одеяния. — Здравствуй.

Артуро уже трясло самым натуральным образом. Несса никогда не видела, чтобы люди так дрожали. Неудивительно, в общем-то: мало кто остался бы спокойным, встретив вернувшееся на землю божество, способное карать, судить и миловать — а для этого мира Андрей как раз и являлся божеством. Шани подошел и положил руку на плечо Артуро; тот поднял голову и посмотрел на императора с ужасом и надеждой.

— Встань, пожалуйста, — еще раз попросил Шани, и Артуро послушно поднялся с пола. — Все в порядке, тебе не о чем беспокоиться. Сделай все то, что я поручил тебе по поводу Стерх и возвращайся.

Эти слова возымели эффект: Артуро коротко тряхнул головой:

— Слушаюсь, ваше величество.

Его дрожь почти прошла.

Когда за Артуро закрылась дверь, то Шани некоторое время молча рассматривал Андрея и Нессу, а затем проронил:

— Честно говоря, друзья мои, вы очень не вовремя.

— …и на волне вашего эффектного ухода решила сыграть оппозиция.

Андрея и Нессу разместили в северном крыле императорского дворца. За время жизни в Земной Гармонии они оба отвыкли от музейной роскоши интерьеров и теперь искренне удивлялись, глядя на пышность и вычурность дворцовой обстановки: дорогие ткани штор, восточные ковры, ласкавшие ступни, наборный паркет из десятков сортов дерева, изящная мебель — все это словно сошло со страниц учебников истории.

— Думаю, государь Луш тогда и сам не понял, как оказался в тюрьме. Кроме меня, у него было немало старых друзей, которые решили не упускать такой роскошный повод… Оттуда он уже не вышел — кровоизлияние в мозг. А я достал из сейфа старый приказ о престолонаследии и по праву признанного брата занял его место. Конечно, этого мало кто ожидал.

Сидя на изящной банкетке с тончайшей фарфоровой чашкой в руке, Несса рассматривала императора, что расположился в кресле напротив Андрея и вертел тонкую курительную трубку, но так и не закурил. Андрей, напряженный и взволнованный, слушал его, стараясь не упустить ни слова.

— Я полагаю, дальше стало еще веселее, — произнес Андрей. — Ты начал реформировать страну, урезал вольности дворянства, и началась гражданская война?

Император горько усмехнулся. Теперь, при неверном вечернем освещении, он выглядел немолодым и усталым. Несса подумала, что он сейчас едва держится на ногах, и впервые ей показалось, что они с Андреем вернулись сюда напрасно.

Зачем? К кому? Родины, которую они знали, больше нет. Как ни плыви по волнам памяти, как ни барахтайся в воспоминаниях — того Аальхарна, который был им домом, теперь уже не существует. К добру ли это, к худу, но его уже не вернешь.

— Интервенция Амье, — произнес император. — Под лозунгом о восстановлении законной власти. Приказ о престолонаследии хорошая вещь, легитимная даже… впрочем, мало кто принял его всерьез. Вспомни историю Земли: там такое было не раз и не два.

— Но вы победили, — подала голос Несса, впервые за вечер. Император, наконец, соизволил на нее посмотреть, и это был довольно неприятный взгляд, тяжелый и цепкий. В конце концов, кем она для него была? Никем, деревенской соплячкой из прошлой жизни. Наверно, женщины тут вообще не имеют права рот раскрывать.

— Победили, — кивнул Шани. — Вытянули страну из дерьма. Живем, трудимся… Ну вы по столице погуляли, сами все видели.

— Тебе не кажется, что ты лишил эту планету ее истории? — поинтересовался Андрей. — Скоро вы окончательно завершите свой промышленный переворот, а прочие страны Деи потихоньку потянутся за вами.

— Кроме халенских сулифатов, — произнес Шани, потирая повязку на горле. На белой ткани там проступило крохотное алое пятно. — У них вера не позволяет.

— И все же? — настаивал на ответе Андрей.

— Видишь ли, — Шани посмотрел на трубку так, словно впервые ее увидел и убрал в карман. — Это лучшее, что я могу сделать здесь и сейчас. Даже если я и лишил Аальхарн его истории, то кому от этого хуже? Тем детям, которые даже в самых глухих деревнях ходят в школы? Или ученым, что могут работать, не боясь обвинения в колдовстве? Или больным, которые лечатся не целованием икон, а современными медикаментами?

— Ну ты-то, надо полагать, лечишься биоблокадой? — поинтересовался Андрей. Шани криво усмехнулся. Несса вдруг поняла, что делало этого человека одновременно отталкивающим и притягательным донельзя: тяжелая аура абсолютной власти, окружавшая его фигуру. Наверно, никто из местных не может ей противостоять, подумала Несса и потянулась к чайнику. За ним пойдут в огонь и в воду. И на тот свет пойдут, если он прикажет. Еще и благодарны будут, что им разрешили пойти.

— Да, — спокойно ответил Шани. — Если бы не она, то сегодня я бы с вами не беседовал. И Артуро тоже. И много кто еще. Андрей, тебе что-то не нравится?

Андрей промолчал. Сиреневый взгляд императора перетек на Нессу.

— Вам, Несса?

Та пожала плечами.

— Мне нравится, — ответила она. — Вполне. Послушайте, давайте обойдемся без сцен. Та дикость, в которой я родилась и росла, мне нравилась намного меньше.

— Все эти поезда и дирижабли на нынешнем уровне развития сознания выглядят не благом, Саша, — произнес Андрей. — Это опасные игрушки. Просто очень опасные. Что потом? Расщепление атома? Дать детям в песочнице ядерные бомбы?

Шани потемнел лицом и некоторое время молчал, собираясь с мыслями, но когда он заговорил, то его голос, вопреки ожиданиям Нессы, звучал очень спокойно.

— Если бы я принес им все это ниоткуда, то ты был бы прав. Однако это все — не какие-то мои изобретения по старой памяти. Это разработки людей — лучших людей! — которых я нашел, выбрал и подтолкнул. Дальше они все делали сами: я просто создал им комфортные условия для работы. Взять хоть главного инженера Пышного или Амзузу — золотые головы, которые раньше прозябали в голоде и безвестности, и диком страхе, что в любой момент их обвинят в ереси и сожгут. Они так бы и сидели в грязи и дерьме, никому абсолютно не нужные, но я выгреб прочь все дерьмо, накормил их и дал возможность. И они не подвели.

Андрей усмехнулся. Несса достаточно хорошо его знала, чтобы видеть: он понимает правоту императора, но не может ее принять. Отталкивает — просто потому, что эта правота, несомненная в данной ситуации, противоречит всем его принципам. Шани вздохнул и подошел к окну — отодвинув штору, он посмотрел на улицу: там уже горели фонари, и привычный гул столичного дня сменялся теплым шепотом весеннего вечера.

— Андрей Петрович, ну вот хоть убей, не хочу я с тобой спорить, — устало сказал император. — Что ты, для этого сюда прилетел? Дома не с кем было поговорить?

— Да там особо не разговоришься, — так же устало ответил Андрей. — Просто скучал по Аальхарну, Несса тоже.

Шани взглянул на Нессу: быстро, внимательно, словно профессионально запоминая ее внешность. Несса смущенно опустила глаза.

— У вас кольцо на руке, вы замужем? — поинтересовался император.

— Я вдова, — коротко ответила Несса. Сейчас ей не хотелось вдаваться в подробности о том, что земное правительство отправило ее мужа в пожизненную ссылку только за то, что он осмелился сделать запрос в бумажные библиотеки относительно изданной еще в двадцатом веке книги. Через два дня после запроса книгу внесли в список запрещенных, и Олег отправился в Туннель.