Герой Веков

– Я уже принял меры. Когда Хэрроуз только начал заселяться, мы разобрали шлюзовой механизм у входа, но я знаю, где он. Мы его соберем, и, если у нас получится, вода сюда не попадет.

– Лучше пусть получится, – проворчал Призрак. – Не хочу, чтобы на моей совести была гибель половины городских бродяг. Я сообщу тебе о дне, когда мы приведем план в действие. Сделай так, чтобы на рынке не оказалось товаров, а в канавах – людей. За это и за то, что ты сотворил с моей репутацией, мы точно одарим тебя желанным титулом.

– Ну что ж, тогда продолжим работу над этой самой репутацией. – Дарн поднялся.

Он провел Призрака в общий зал таверны. Молодой человек, как всегда, был в своем обгоревшем плаще, который стал чем-то вроде символа. Почему-то этот наряд казался даже лучше туманного плаща.

Все встали, когда вошел Призрак. Тот улыбнулся и жестом приказал людям Дарна принести украденные из хранилища мехи с вином. Призрак выносил их по одному несколько ночей подряд.

– Сегодня, – сказал он, – вы не будете платить Квеллиону за ворованную выпивку, с помощью которой он пытается сделать вас счастливыми и довольными.

И больше ничего говорить не стал. Он не обладал даром Кельсера завоевывать людей при помощи слов. Поэтому, как предложил Бриз, бо́льшую часть времени молчал. А чтобы не выглядеть равнодушным, ходил от стола к столу и с задумчивым видом расспрашивал людей об их проблемах. Слушал истории о потерях и лишениях, пил за тех, кого убил Квеллион. Пьютер помогал оставаться трезвым. Эта особенность, которую люди считали мистической, также работала на репутацию Призрака, как и то, что он не погиб в огне.

За этой таверной последовала другая, потом еще одна. Дарн выбирал самые безопасные и одновременно многолюдные заведения. Некоторые находились в Хэрроузе, некоторые – наверху. Призрак вдруг с удивлением почувствовал, как растет его уверенность в себе. Он действительно стал немного похож на Кельсера. Вин являлась той, кого учил Выживший, но Призрак оказался тем, кто делал то же самое, что и сам Кельсер: вселял в людей надежду, заставлял бороться.

Вечер превратился в ночь, и таверны начали сливаться в одно размытое пятно. Призрак негромко проклинал Квеллиона, говоря об убийствах и об алломантах, которых Гражданин сделал своими пленниками. Призрак не пытался распространять слухи о том, что Квеллион и сам был алломантом – он предоставил это более аккуратному Бризу. Иначе могло показаться, что Призрак слишком уж сильно хотел от него избавиться.

– За Выжившего!

Призрак выпрямился, поднял кружку с вином и улыбнулся посетителям очередной таверны.

– За Выжившего в огне! – крикнул кто-то, указывая на Призрака.

– За смерть Гражданина! – Дарн поднял собственную кружку, из которой почти не пил. – Чтоб ему подохнуть, этому лжецу, который обещал нам свободу, а сам сел на трон!

Призрак снова улыбнулся и глотнул вина. Он и не знал, что просто сидеть и разговаривать с людьми может быть так утомительно. Пьютер оберегал тело от усталости, но с усталостью души он справлялся плохо.

«Интересно, что подумала бы Бельдре, увидев все это? Люди приветствуют меня. Ей бы наверняка понравилось. Она сразу забыла бы про то, как я разнылся о своей бесполезности».

Призрак мысленно себя одернул. Она же его заложница и явно пыталась подольститься к нему, чтобы вернуть себе свободу. Но он постоянно возвращался к их разговору, снова и снова припоминая подробности. Хоть он и наговорил глупостей, она положила руку ему на плечо. Наверняка не просто так?

– Ты в порядке? – наклонился к нему Дарн. – Это твоя десятая кружка за вечер.

– Все хорошо, – покачал головой Призрак.

– Ты выглядишь каким-то задумчивым.

– Мне и впрямь нужно о многом подумать.

Дарн с хмурым видом выпрямился, но больше ничего не сказал.

Что-то в разговоре с Бельдре беспокоило Призрака даже в большей степени, чем его собственные глупые речи. Ей явно не нравилось, что натворил брат. Если сам Призрак будет у власти, станет ли она относиться к нему, как к Квеллиону? Будет ли это к худшему или к лучшему? Она ведь уже сказала, что они похожи. И еще:

«Власть – ужасная штука…»

Призрак поднял голову и посмотрел на людей у барной стойки, которые снова выпили за его здоровье, как было уже не раз в других тавернах. Кельсер умел справляться с льстецами. Если Призрак хочет стать таким же, следовало научиться еще и этому.

С другой стороны, разве плохо стать всеобщим любимцем? Вести за собой людей? Раз и навсегда попрощаться со старым Призраком и перестать быть мальчишкой, незначительной величиной – превратиться из ребенка в мужчину, которого все уважают… Разве он не заслуживает уважения? Он ведь уже не мальчик, а человек с повязкой на глазах, о котором ходят невероятные слухи: дескать, ему не нужен свет, чтобы видеть, или будто он чувствует, если где-то пожар.

– Они тебя любят, – прошептал Кельсер. – Ты это заслужил.

Призрак улыбнулся. Он не нуждался в других подтверждениях. Он встал, вскинул руки – и толпа разразилась приветственными криками.

Как давно он этого ждал! И долгое ожидание лишь сделало награду слаще.

54

Проснувшись, Вин ничуть не удивилась, когда поняла, что ее связали. Но металлические оковы весьма удивили.

Еще не открыв глаза, рожденная туманом потянулась к своим металлам. При помощи стали и железа она, возможно, сумеет превратить оковы в оружие. А пьютер…

Металлов не было.

Зажмурившись, чтобы не выдать нахлынувшую панику, Вин обдумывала случившееся. Сначала ее заперли в пещере вместе с Разрушителем. Потом явился друг Эленда, предложил вино, и она предложение приняла. Рискнула.

Сколько времени она провела без сознания?

– Ваше дыхание изменилось, – произнес кто-то. – Вы явно пришли в себя.

Вин тихонько выругалась. Существовал очень легкий способ лишить алломанта сил – даже более легкий, чем заставлять его поджигать алюминий. Достаточно всего лишь в течение некоторого времени держать его под действием снотворного, и тело само избавится от металлов. Сознание, затуманенное долгим сном, постепенно прояснялось, и Вин поняла, что именно это и произошло.

Вокруг было тихо. Она ожидала увидеть тюремную камеру, но, открыв глаза, обнаружила скромно обставленную комнату. Сама Вин лежала на скамье, ощущая под головой жесткую подушку. Оковы были присоединены к цепи длиной в несколько футов, которая, в свою очередь, соединялась с основанием скамьи. Рожденная туманом осторожно потянула цепь и поняла, что та закреплена основательно.

Движение испугало двух стражников, которые стояли возле скамьи. Вздрогнув, они схватились за посохи и настороженно уставились на узницу. Вин спрятала улыбку: отчасти она гордилась тем, что вызывала такой страх даже прикованная и лишенная металлов.